Фадрагос. Сердце времени. Тетралогия (СИ) - Савченя Ольга "Мечтательная Ксенольетта"

– Не. – Она покачала головой.

Я несколько раз кивнул.

– Какой ты настырный, Кейел. – Ромиар остановился в метре от меня, положил руку на живот, второй – облокотился на первую и обхватил подбородок. Стал переводить задумчивый взгляд с меня на Асфи. – Соглашайся, человечка, он ведь прав.

– Не, – упрямилась она. Повернулась к нему и скрестила руки на груди. – Ты говорил, что будешь за ним…

– Я способен сам за собой присматривать, – не дослушивая оскорбления к себе, перебил я ее.

Она залилась румянцем. Сглотнула, сложив губы трубочкой, медленно выдохнула и решила попытаться снова:

– Кейел, послушай…

– Я иду с тобой, – настоял я и направился прямо на нее.

Асфи мигом отскочила в сторону, и я затылком ощутил ее молчаливое общение жестами с другими. Либо надумал… Без разницы – главное, меня больше никто не задерживал.

Девушка не ошиблась с расчетами. К горе мы пришли третьим рассветом к половине пути Солнца. Местность нагоняла тоску и желание двигаться без остановки, чтобы скорее миновать ее. Степи, выжженные палящим гневом Солнца, сменялись желтым камнем, от которого поднимался зной. Но больше всего не по душе были промежутки с рыжими барханами. Горячий ветер срывал с их вершин песок, и он летел в лицо, глаза, скрипел на зубах и прощупывался в волосах. Я слышал, что земля викхартов сплошь такая, только песок там бурый.

Когда жара плавно вытеснила мягкое тепло соседнего региона, я удивлялся, почему Асфи размотала плащ, аккуратно свернутый в рулон и прицепленный под сумку, и накинула на себя, но потом понял – Солнце не любило землю васовергов. Под плащом в самый зной становилось невыносимо, но пот, льющийся струями с волос, по шее, спине, ногам, пропитывал одежду, а она, влажная, хоть немного остывала даже под горячим ветром. Без плаща никто из нас долго не продержался. Однако никакие неудобства не останавливали меня от любования Асфи, поэтому в своем решение я не передумал.

Мы молча двигались по твердой земле. Асфи насупилась, в мою сторону даже быстрых взглядов не бросала. Иногда лишь поднимала глаза к Солнцу, а затем озиралась, прекрасно ориентируясь по местности, но иногда все‑таки сбиваясь. Я не поправлял, просто шел следом и ждал, когда она прекратит дуться.

Солнце сделало шаг с половиной, когда Асфи указала вдаль – на дерево со скудной тенью под ним.

– Нужен привал. – Предплечьем вытерла пот со лба и протянула: – Тут невыносимая жара…

И ее, наконец‑то, прорвало.

– Когда я сюда в первый раз пришла, еще в той жизни, было мрачно, но как‑то сыро. Видимо, небывало повезло. А сейчас просто невыносимо находиться, пекло похуже чем под Сводом скверны. Хотя нет, там все‑таки хуже. С другой стороны, некоторые переулки в Васгоре под солнцепек попадают и сохнут. Вони меньше. Ты, кстати, все же зря в Васгор со мной отправился, не для первого раза местечко… Противное и ужасное. Может, тебя стоит даже о нем просветить, ну, чтобы…

– Асфи, – с улыбкой позвал я, и она, склонив голову и замолчав, искоса посмотрела на меня. – Ты любишь поговорить.

Темные брови сошлись на переносице, губы выдали сомнение. Я засмеялся и покачал головой; капюшон чуть съехал от движения, и я снова спустил его на лоб.

– Роми любит слушать, размышлять, уточнять, спорить. Елрех говорит в основном по делу – не привыкла, наверное, – но послушать тоже любит, а вот твой голос звучит всю дорогу. Я от тебя столько всего о Фадрагосе узнал, сколько от торговцев за всю жизнь не слышал.

– Хочешь сказать, я болтливая? – она растерялась.

Неужели ей никто об этом никогда не говорил?

– Извини, – вдруг произнесла, опуская голову. – Если соскучился по тишине, просто одерни меня. Обещаю, я помолчу.

Нет, только что прошли целый шаг с половиной Солнца без ее болтовни, и путь показался долгим. Пусть не замолкает.

– Наоборот, Асфи, мне нравится тебя слушать. Но я бы хотел поговорить с тобой.

– Не удивлена. Ты ведь за этим здесь? Извини, я просто гадала: наедине остаться хочешь или действительно ради глупой закалки со мной навязался.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Мы выбрали самое темное место под деревом. Остроконечная листва пропускала свет, как решето. Под таким особо не расслабишься, но отдохнуть немного можно. Асфи опустилась на землю первая, прижала ладонь к ней и вскоре отдернула, втягивая воздух сквозь зубы. Я вздохнул тяжело, вытащил маленькое полотенце из сумки и вытер мокрый лоб, шею. Затем нехотя уселся рядом с Асфи, как можно лучше запихивая плащ под себя. От земли мгновенно дохнуло жаром в лицо, но ноги пробрала приятная колкость, и они словно загудели. Несмотря на зной, захотелось вытянуть их и дать им отдых. Глядя, как Асфи, пьет воду, я потянулся к своему бурдюку.

– Оставь хоть немного, – через несколько мгновений услышал я и отнял бурдюк ото рта. Асфи, вытирая губы манжетой рубахи, предупредила: – В Васгоре воду днем с огнем не сыщешь. Я бы ее рекомендовала вообще запрятать в сумку, как и деньги. В городе смотри в оба, воровство – дело обычное.

Кинула бурдюк на сумку и, прислонившись затылком к стволу дерева, блаженно застонала. Я последовал ее примеру и, прикрыв глаза, с трудом удержался от такого же стона. Еще бы ветер прохладнее…

– Так о чем поговорить хотел?

– О нас, – ответил прямо.

Она наверняка поймет. Возможно, Елрех и Роми не поняли бы, наверняка не поняли бы родители и Лери, но, насколько я успел узнать Асфи, она готова выслушать любую откровенность.

– М‑м… – протянула лениво. – Мы же уже договорились.

– Договорились, – согласился я. – Но усложнять ничего не хочу.

– Это правильно.

– Ничего утаивать, надумывать лишнего.

– И это правильно.

– Лучше ведь для всех, если обойдемся без секретов. Ты, как я понял, как раз из тех, кто ценит правду.

– Ценю. А ты я смотрю, приглядывался. Не слишком ли увлекся?

– Слишком. – Признание осело тяжестью в груди.

– Понятно. – Она тяжело вздохнула.

– А ты?

Ответь, что тоже, Асфи…

– Старалась не присматриваться.

Уклончиво. Нечестно. Одним словом – девушки. Но эта…

И опять голова пошла кругом от воспоминаний. Я упрекнул на выдохе:

– Асфи, нельзя ведь так парней целовать. – Подождал ответа, но его не последовало. – Мне понравилось. Теперь не могу перестать думать о тебе. Не слышал, чтобы у нас кто‑то так целовался.

– А у вас так и не целуются, – очень тихо сказала. Если бы ветер не успокоился, я бы не разобрал слов.

– У вас? А где так целуются, Асфи?

– В моем мире.

Я отнял затылок от дерева и посмотрел на девушку. Она будто почувствовала мой взгляд, приоткрыла один глаз и скосилась на меня.

– А ты не поверил? Я же сказала: я из другого мира.

– Да ну?

– Честно, Кейел. Могу рассказать о нем. Хочешь?

– Быть не может… – Неужели она говорит это всерьез? Другой мир – что? – Хочу. И многое расскажешь?

– Я же болтливая. А о своем мире к тому же говорить могу постоянно. Это вообще моя излюбленная тема, нашелся бы только слушатель.

– Поверить не могу.

Асфи рассмеялась, выгибая шею, – и я позабыл сразу о двух мирах. Ощутив привычное волнение, наблюдал за ней.

– Асфи, что мне делать? – вопросом мгновенно оборвал красивый смех. Она плотно сомкнула губы, на влажном лбу залегли морщинки. Отвернулась. – Я постоянно думаю о тебе. Пытался не думать, но не получается.

Она вцепилась в плащ у горла, запахнула плотнее, будто опять пряталась от меня. И мне нравилось… Нравилась ее реакция, нравились напряженные пальцы и блеск в карих глазах. Нравилось сорвавшееся дыхание и румянец на щеках.

– Я злюсь на нас, Асфи. На себя, потому что ничего не могу с собой поделать. На тебя. Тот поцелуй… – Зажмурился, обхватил лоб рукой, потер виски. Договорились ведь быть честными, значит, надо сознаваться во всем, в чем себя уличил. – С первой встречи глаза запомнил. Еще в Медвежьей колыбели. Потом в Солнечной от смеха твоего замирал. Другое дело, что значения, дурак, не придавал. И этот поцелуй окончательно укрепил интерес к тебе. Мне ведь нельзя тобой увлекаться, Асфи.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})