Киндрэт (Тетралогия) - Наталья Турчанинова

А потом ко мне бросился Лориан.

— Я знал, что ты жив, — сказал он глухо и тут же вскинул голову, настороженно оборачиваясь к стоящим вокруг.

— Мне жаль, что тебе пришлось пережить все это… — услышал я вдруг фразу, произнесенную волшебным, неземным голосом.

Я повернулся в сторону говорившего и встретился взглядом с удивительным существом. Выше меня на голову, облаченное в длинное струящееся одеяние, оно было окружено переливчатым сиреневым сиянием. Огромные глаза, единственное, что было видно на его лице, прикрытом тканью, казалось, прожигают меня насквозь.

Нософорос медленно приблизился, глядя сверху со спокойным интересом. Я не мог почувствовать ни его мыслей, ни ощущений, только смотрел, как плавает лиловый туман вокруг его овальных зрачков.

Лориан невольно поежился, глядя на удивительное создание. Фелиция крепче сжала мою руку. Я молчал, понимая — ему не нужны объяснения или оправдания.

— Искренне сожалею. Но это был единственный способ заточить Основателя, — произнес Хранитель.

— Единственный способ? — переспросил Кристоф, почти с неприязнью глядя на нософороса. — Так ты знал, что все произойдет именно так?

— Не все, — мягко ответил тот, переводя на кадаверциана сияющий взгляд. — Но многое. Мы смогли наконец избавиться от постоянной угрозы, стоящей за нашей спиной, и тебе, — нософорос посмотрел на Фелицию, — больше не придется убивать своих телепатов. А мне — быть сторожем духа Основателя.

Он плавно повернулся и направился к выходу из зала, в этот раз отчего-то не воспользовавшись своей магией. И в то же время я почувствовал, как страх, ненависть и ожесточение уходят из моих родственников. Словно нософорос несколькими словами разрушил плотину, сдерживавшую все эти чувства, и они стремительным потоком хлынули из братьев и сестер, оставив лишь усталость и боль.

Мой взгляд наткнулся на Иноканоана. Он сидел на каменных плитах один, рядом не было Соломеи.

Залитый кровью Рамон держал на руках бесчувственную юную ученицу. Заплаканная Виттория обнимала раненого брата, едва стоящего на ногах. Белый до синевы Миклош впился клыками в запястье Норико. Рэйлен пыталась разрезать ножом голенище своего кожаного сапога и кусала губы от боли.

Словен осторожно вынимал стекло из глубоких порезов на лице Паулы, а по щекам девушки катились слезы, смешиваясь с кровью. Антонис прислонился к стене, прижимая ладонь к переломанным ребрам. Констанс сидела на полу рядом с мертвой Стэфанией и держала ее за руку. Дона опустилась на колени рядом с Вивианом. Грэг устало опирался на древко своего боевого молота. Себастьян равнодушно смотрел, как затягиваются порезы на его руках. Рядом на полу сидел Якоб, и его опаленное лицо было похоже на уродливую маску.

Физическая боль, боль от утрат близких, ярость, усталость, снова боль и яркие, запутанные чувства Фелиции рядом… Она была рада, что я выжил, и горевала о гибели подруги. Леди снова пришлось выбирать, кем она готова пожертвовать, и она снова выбрала меня.

Я крепко сжал ее ладонь, без слов передавая свою благодарность и сожаление.

— А все-таки надо было его прикончить, — послышался голос Миклоша.

Нахттотер, задумчиво глядя на меня, вытирал рот платком.

— Я рад, что ты вернулся, — тихо сказал Лориан, делая вид, что не слышит слов Бальзы.

Я усмехнулся и привычным жестом растрепал волосы мальчишки. Удивительно, но я не чувствовал в его душе присутствия Основателя. Как будто тот полностью растворился в человеке. Впрочем, быть может, так и должно быть?

Я не успел найти ответ на этот вопрос, потому что спустя секунду на моей шее повисла Виттория. Я не знал, почему она в таком восторге от моего возрождения, ведь я был причиной всех ее бед… вернее, не я, Основатель, но теперь мне долго не избавиться от вины за его поступки.

Однако яркое расположение нового ревенанта было заглушено острым неприятием Себастьяна. Он не смотрел на меня, он вообще не хотел меня больше видеть. Никогда. Я чувствовал глубочайшее сожаление гемофага, что меня не убили раньше. До прихода Основателя, до того как погибнут друзья и ученики Фелиции. И я знал, что бесполезно говорить с ним, бесполезно пытаться объяснить хоть что-то…

— Не думаю, что теперь кто-нибудь захочет ударить тебя в спину, — негромко сказал Кристоф, вытирая рукавом кровь со лба, благодарно кивнул приблизившемуся к нам Вивиану, взял из его рук тяжелый крест, убрал в карман.

Молодой некромант дружески улыбнулся мне, и я с невольным удовольствием смотрел в его красивое лицо, доставшееся ученику колдуна от Флоры.

— Ну что, господа, — прозвучал довольный голос Рамона Вьесчи-Лугата, — если уж мы все собрались в одном месте в одно время, не провести ли нам по старой памяти внеочередной Совет?

Якоб, глядя на свои медленно регенерирующие ладони, вполголоса сообщил, что он думает обо всех прежних и будущих Советах вместе взятых.

Паула, опустившись на колени рядом с Иноканоаном, что-то тихо говорила ему, но глава лигаментиа смотрел только в пустоту перед собой и мысленно звал Соломею.

К Кристофу подошла Дона. Колдун обнял ее и не выпускал очень долго.

Я обернулся к Фелиции, на миг почувствовав несоответствие образа даханаварской леди и ощущений, которые она испытывала. Ледяная бездна, которую я всегда видел в ее душе, наполнялась отблесками тепла и света. Я хотел сказать, что приятно видеть в ней не прежнюю рациональную главу клана, лишенную эмоций, а яркую, живую женщину, но опять не успел…

Потому что почувствовал… серое облако над городом. Волны жалящих ос, которых выплескивало невидимое гнездо. Я стиснул руку Фелиции, она удивленно посмотрела на меня.

— Ты чувствуешь это? — Я уже сам понял бессмысленность вопроса, конечно, она не могла ничего ощутить.

— Я чувствую, — неожиданно отозвался Кристоф, напряженно прислушиваясь к чему-то.

И все кадаверциан, словно притянутые магнитом, повернулись в сторону окон.

— Вторая волна, — прошептала Дона в полной тишине.

— В чем дело? — резко спросил Рамон.

— Мы наслаждаемся последними мгновениями старого мира, — сказал Миклош без обычного высокомерного превосходства. — Извините, что не удалось сообщить эту новость всем вам пораньше.

— Мы надеялись, что, когда будет уничтожен Основатель, приоткрытая грань между мирами сомкнется, — пояснила Фелиция и взглянула на Кристофа.

— Грэг, Вивиан, Дона, Франциск, мы должны срочно выехать в город, — приказал Кристоф. — Надо поставить Границу, чтобы духи не проникли слишком далеко от эпицентра.