Прозрение. Том 2 - Кристиан Бэд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ведь нам нужны сейчас не куклы, но люди. Умеющие думать, согласные бороться до конца за общие идеалы…
Хэд!
А где у меня Неджел, Эмор и Тоо?
Я потянулся к браслету, на ходу списываясь с Келли, завернул за угол и попал в объятья Драгое.
Рядом с ним стояли капитан «Выплеска», Леонид Дакхов, которого буквально год назад уговорили второй раз лечь «под нож» генетиков, повеселевший и слегка пьяный Лебенстар и капитан «Двух белок», Димис Ликош.
От них, я извиняюсь, несло спиртным метра за два. Если бы не пропавшие парни, занявшие все мои мысли, я бы имел шанс просто учуять эту бравую компанию.
— А ну-ка, пошли-ка! — сказал Драгое, заламывая мне руку и затягивая в ближнюю по курсу каюту.
— Зачем?
— А отмываться? — хохотнул Лебенстар.
Драгое держал меня в захвате, из которого вывернуться было можно, но далеко не безболезненно для захватчика.
Руку же сломаю идиоту…
— Парни… мужики, давайте потом? Мне надо со своими поговорить!
— Успеешь! — Драгое открыл моей спиной дверь, и я ввалился в большую гостевую каюту.
Здесь собрались все, кто недавно был в капитанской. Кроме Ришата. Посредине каюты, понятное дело, плавал стол, уставленный бутылками и закусками.
— У меня срочное дело! — я сопротивлялся, но осторожно, а Драгое висел на моей заломленной руке всем своим немалым весом. — Я двое суток не спал!
— Если не отмыть — не тем зарастёт, — серьёзно сказал капитан «Выплеска», и на меня вытолкнули гиркания.
— Что отмыть?
— Обиду! — наставительно произнёс Дакхов.
— Да не пью я вообще!
— Ну, не пьёшь из мелкой посуды, нальём в тазик, — пообещал Драгое и выпустил меня.
И тут же в руку втиснули бокал, разжав пальцы. Второй такой же дали гирканию.
— Давай уже, пей! Раз уж попал в связку — традиции надо соблюдать, — сказал, Лебенстар. — Или тебе хочется изображать из себя дерево?
Пришлось глотать что-то похожее на коньяк. Горло обожгло. Хорошо хоть поесть успел, желудок не отвалится.
Да, в нормальной ситуации я не пьянею, но сегодня нормальное выдавали по особым спискам. Перед глазами услужливо поплыла каюта, предлагая валиться прямо на пол.
— Ничего так себе дерево… — сказал Ликош. — Это скорее вашуг. Или литтекет, только северный, крупный. Зубищи-то… Генералу дерзит, понимаешь.
— Не-е, зубищи — как у земной акулы, в три ряда… — отозвался Пьёле, выхлебал свою порцию, крякнул, и нос у него заалел.
— А у земной разве тоже в три ряда? — удивился Ликош.
В довесок к головокружению — зачесалось запястье, и перед глазами снова встал зелёный эрцог. Такой слабый, толстый. И всего две фразы, чтобы остановить в тебе, ещё живом, сердце.
— Лучше сесть дайте, акулы… — я цеплялся за вертикаль с обречённостью утопающего.
Дакхов подвинул кресло, и я сразу стал ниже.
Пьёле расхрабрился, хлопнул меня по плечу.
— Не укусил? — вопросил кто-то басом.
И захохотали.
Вроде шутка, но скребануло.
— Чё, я такой страшный, что ли? — рассердился, но даже эмоций в голос не дал, силы закончились.
— А то, — неожиданно серьёзно отозвался Драгое. — Ты сам-то думал, кто ты, а?
— Кто-то, — отозвался я. — Акула. Алайская.
Башка кружилась. Вряд ли они мне подмешали чего-то, просто устал. Сколько можно сегодня…
— Акула — фигня, — откомментировал с порога Ришат под шипение срастающейся мембраны дверей. — Ты, молодой, человек, убивший голыми руками кровавого эрцога. Или ты — не… человек.
— Да не убивал я его! — Глаза пытались закрыться в обход команд мозга. — Я его столкнул в часовой механизм купола. Он сам умер. От страха. Ничего во мне нет особенного. Я устал и хочу спать. Отпустите меня, а?
— Вот-вот, — сказал Драгое. — Мальчишка как мальчишка. Я долго думал, правильно ли будет принять его в нашу компанию? А потом справки навёл. Посадил замполича считать, сколько пилотов от него сбежало за те четыре года, что он в крыле.
— И сколько? — поинтересовался Ликош.
— Один. Да и то там странная такая история. Скорее, не он сбежал, а ему не стали контракт портить.
— Угу, — кивнул я. — Дистоф его фамилия была. Любил не космос, а премиальные.
— Во, видал? — кивнул на меня Драгое. — Помнит. И я подумал, раз пилоты от него не бегут, не такой, значит, и страшный. Умеет, значит, с людьми. У него вся первая палуба на Гране два месяца на грунте лежала, и ни один не удрал. Без премиальных. Без перспектив. Значит, стóит чего-то как капитан. Но репутация безобразная, да. Кто его воспитает, если не мы? Пьёле, ты как? Остыл?
— Ну… — протянул гирканий. — Не без эмоций, но зла не придержу.
— Ну, значит, сильно наказывать не будем, — Вроцлав Драгое крепко ухватил меня за ухо. — Кто тебе сказал, что капитана можно таскать за грудки?
— Ну, не бить же его было? — я попытался вырваться, но сзади удержали за плечи.
— Я тебе дам — бить! Капитаны перед начальством всегда стоят друг за друга! Запомнил? — спросил Драгое и сильно дёрнул меня за ухо. — Претензии высказывают наедине, со своими!
Если бы мне не было так худо, я бы рассказал присутствующим кое-что из личного опыта про то, как они «стоят». Но… Да и не злопамятный я. Всё в жизни враньё. Главное — смотреть с правильного угла.
Спасая ухо, я кивнул.
Кто-то поднёс к губам стакан.
— Пей ещё! — приказал Драгое. — Чтобы и на меня зла не держал!
Какое, к Хэду, зло… Веки бы кто-нибудь подержал.
— Я не могу больше! Я и так сейчас усну!
— Ну и спи, кто тебе мешает!
Стакан прижали к губам. Деваться было некуда. Я выпил.
И тут же вошёл Мерис.
— Вот ты где!!
Это опять относилось ко мне.
Дельная мысль осталась одна — только бы не отрубиться. Нервная система отказывалась реагировать даже на орущего генерала.
— …С началом смены подойдёшь к начальнику охраны. Он тебя проинструктирует. А сейчас — спать!
Последний приказ я понял точно. И выполнил.
Но с «Персефоной» не связался, хотя браслет обжигал руку три раза, когда приходили сообщения от Келли. И это было скверно.
Через час сорок пять внутренняя незаконченность всё-таки разбудила меня.
Проснулся в пустой незнакомой каюте. Не понял, где я, но одежда и спецбраслет наличествовали.
Кое-как вспомнил, что я на «Гойе». Уснул. Проспал ещё пять минут. Проснулся. Встал. Выпил всю воду из графина.
Начал стучаться на «Персефону». Не достучался. Вышел в коридор — освещение «ночное». Ладно.
Заблудился. Сориентировался по аварийной разметке, попёрся в чужую навигаторскую.
Сначала вежливо попросил молоденького, а потому преисполненного серьёзности дежурного дать мне возможность связаться с кораблём. Ноль эмоций.
Тогда я без единого цензурного слова объяснил пацану, что из него сделаю, если будет продолжать строить из себя девственницу. Объяснил с психическим насилием и соответствующим образным рядом.
И вот тогда тот неожиданно проявил чуткость и участие, вызвал дежурного офицера, согласовал