Не проходите мимо. Роман-фельетон - Борис Привалов

И, не обращая внимания на дружный хохот подчиненных, Игорь Олегович ринулся на противоположную сторону улицы.

Фотографы, завидев надвигающуюся грозу, быстро юркнули в помещение, подперли дверь штативом и вывесили табличку: «Ателье закрыто на фотоучет». Но второпях артельщики забыли снаружи одного из своих. Брошенный на произвол судьбы мастер в панике метался перед витриной, пока тяжелый взгляд и. о. председателя не приковал его к месту.

— Ну? — вопросил Закусил-Удилов.

— Мы так, мы ничего, — забормотал фотодеятель. — Портретик ваш нуждается в дополнительной ретуши… Мы его и того…

— Зайдите ко мне завтра с патентом, — сказал и. о. — Разберемся, по какому праву вы занимаете это помещение.

Как на грех, из-за угла, степенно шагая, появился представительный гусак с оранжевым клювом. Это нарушение директив переполнило чашу закусил-удиловского терпения. Произошло «короткое замыкание». Игорь Олегович распек подвернувшегося под руку милиционера, сделал выговор трем случайным прохожим, пригрозил всем дворникам улицы увольнением без выходного пособия. При этом несколько раз были помянуты нехорошими словами и гусак-нарушитель, и заезжие операторы, и даже Иркутьев из жилотдела.

Неизвестно, до чего договорился бы исполняющий обязанности, если бы его не смутило поведение сотрудников и прохожих. Чем больше распалялся Игорь Олегович, тем громче становился смех окружающих. И кроме того, Закусил-Удилова вое время раздражал какой-то непонятный стрекочущий звук.

Наконец, не выдержав, и. о. вскричал:

— Кто трещит? Кто смеет мешать руководящим указаниям?!.

И, властно выгнувшись, он оглядел улицу.

— Минуточку, вот так, не шевелитесь, — раздался в ответ деловитый голос. И опять послышался таинственный треск.

В тени сиреневого куста, на краю исполкомовского палисадника, стоял молодой брюнет с киноаппаратом в руках…

Фельетон двадцать первый. Авто-мотобиография

— Уважаемый механик, можно вас на секундочку?

— Владимир Прохорович, уделите минуточку!

— Товарищ Калинкин, вы обещали сейчас подойти!

— Володя, будьте ласковы!..

— Браток! Сделай доброе дело!..

И главному механику станции автообслуживания Владимиру Калинкину, аккуратному молодому человеку с черными бачками, приходилось ежесекундно проявлять ласку, любезность и доброту. Его синий щегольской комбинезон мелькал то у бензозаправочной колонки, то возле склада запчастей, то на площадке для мойки машин.

Через калинкинские руки за день проходили сотни различных механизмов.

— Товарищ главный, — вкрадчиво обратился к Владимиру Прохоровичу какой-то испуганный автопутник в майке и крагах. — Видите ли, я только начинаю учиться водить автомобиль… И машина-то не моя, а одного приятеля…

Серенький «Москвич» печально глядел на дорогу одной фарой и несколько припадал на переднее правое колесо.

— В следующий раз берите машину не у друзей, а у врагов. И вообще не расстраивайтесь, с каждым бывает. Не могли разъехаться со столбом? Так? Вы налево — и он налево, вы направо — и он направо?

— Да! — радостно согласился путник в майке. — Значит, это типично? Вы меня вдохновляете!

— Буксиром обеспечу, — утешил потерпевшего Владимир Прохорович, — больше ничем помочь не могу!

Напевая «Выхожу один я на дорогу», Калинкин направился было к станции, но его остановили.

Возле механика стоял мужчина в ермолке. Он радостно жестикулировал, несколько раз раскрыл рот, но никаких звуков почему-то не производил.

— Что за пантомима? — удивился Калинкин.

— А у него сирена испортилась! — крикнул бензозаправщик. — Он двести километров гудел сам.

— Вы, товарищ, шагайте в медпункт, а я тем временем вашей сирене голос поставлю, — и Владимир Прохорович направился к онемевшей машине. Через минуту автомобиль уже обрадованно сигналил, поторапливая владельца.

— Рубль семьдесят в кассу! — сказал Калинкин вернувшемуся из медпункта шептуну. — Что сказала медицина?

— Прописали дышать паром, — прошипел пациент. — А где я его в дороге возьму?

— Отвинтите пробку радиатора и дышите сколько угодно!

С террасы, где на плетеных оттоманках отдыхали пассажиры, послышался восторженный дамский вопль.

Владимир Прохорович оглянулся. У бензоколонки остановился зеленый лимузин. Из него изящно выпрыгнул высокий мужчина в белом теннисном костюме. Несмотря на жару, его горло было старательно замотано шарфом: народный тенор Красовский берег голос.

Калинкин подошел к артисту, и друзья долго трясли друг другу руки. Владимир Прохорович с превосходством посмотрел на террасу. Старое знакомство со знаменитым тенором давало ему право на такой взгляд.

Красовский давно уже обзавелся личной машиной. А владельцы автомобилей всегда искали дружбы Калинкина. Если на других станциях даже мелкая поломка грозила крупной потерей времени, то у Владимира Прохоровича больше четверти часа никогда никто не задерживался. Опытные туристы предпочитали «дать крюк» в десяток километров, но починяться на «калинкинском перекрестке». В числе знакомых Владимира насчитывалось три академика, пять заслуженных артистов и один народный, восемь композиторов, два художника и девяносто семь писателей, из коих восемьдесят были драматургами. Вероятно, поэтому пешеходам, мечтающим о собственных машинах, Калинкин резонно советовал:

— Пишите драмы, пьесы сочиняйте!

— Опять на рыбалку, Семен Иванович? — любезно спросил Калинкин тенора. — Учтите, на Моржовом пруду вот уже две недели рыбы забастовку устроили — отказываются клевать. Знаменитый капитан китобойной флотилии Маломедведицын — серый «Москвич» № 14–51, зажигание пошаливает — за десять дней ни одного карася там не загарпунил! — А вы сверните в Горелово. Там такие места! Рыбий курорт! Уж кому знать, как не мне, — я там родился.

Вскоре тенор умчался к тихим гореловским заводям. Калинкин снова заметался среди машин.

— Уважаемый механик, окажите любезность!

— Дорогой, можно вас на секундочку?

— Товарищ главный! Вы обещали мне буксир. Если бы машина была моя, я бы подождал, но это автомобиль одного моего друга… — Новичок-водитель в крагах молитвенно сложил руки.

Калинкин усмехнулся.

— Вам куда нужно? Судя по номеру, вы из Крупчанска. А в ту сторону грузовиков еще не было. Да, наверно, в ваши ближайшие планы не входит встреча с другом? Он, может, человек вспыльчивый, нервный, и вам безопаснее ехать в другую сторону?

— Да, нервный… Лучше бы, конечно, в другую… и подальше, — уныло сказал горе-шофер.

— Вот идет самосвал, я вас к нему прицеплю. Впрочем, нет. Эти машины следуют в Электрострой. Они до Крупчанска не доходят.

К станции быстро приближалась машина, занимавшая по ширине больше половины шоссе. Странно было даже, как этому гиганту удавалось разминуться со встречным транспортом. На радиаторе грузовика блестела фигурка зубра… Из-за поворота показался второй автовеликан, за ним — третий.

— Товарищи, терпение, — предупредил Калинкин владельцев индивидуальных автомобилей. — Самосвалы я обслуживаю вне очереди. Будьте сознательны. Они едут на стройку.

Но, видимо, грузовики были в полном порядке и ни в ремонте, ни в заправке не нуждались. Слегка сбавив ход, они продефилировали мимо станции. Неожиданно последний из самосвалов свернул к кювету. Калинкин бросился к нему.

— В чем дело, браток?

— Да ни в чем, — улыбаясь, высунулся из окошка водитель. — Несу общественную нагрузку: от имени нашей бригады должен вынести благодарность некоему Калинкину… Он вчера нам здорово пособил: задержись мы на станции минут на тридцать — весь график бы полетел вверх тормашками…

— Как бы он сейчас не полетел из-за твоей задержки! — похлопав мотор по теплому боку, сказал Калинкин. — Спасибо на добром слове — езжай, не отставай от масс!

Самосвал приветственно просигналил и помчался догонять колонну. А Владимир, автоматически вытирая руки ветошью, смотрел ему вслед, пока не послышался вопль сирены: к автостанции лихо подкатило маршрутное такси «Красногорск — Кудеяров — Ялта». Из машины выпрыгнул блондин в огромных роговых очках и спортивной куртке. Он открыл заднюю дверцу и помог выйти сначала пожилой женщине в белом полотняном костюме, а затем стройной девушке со спортивным значком на лацкане костюма. Последним из машины вышел брюнет с трубкой в зубах. В руке он держал шляпу из рисовой соломки. Брюнет о чем-то пошептался со своим спутником, достал из кармана деньги, несколько раз пересчитал их, вздохнул и отдал водителю.

— Мама! Надя! — вскричал Владимир Калинкин детским голосом, но, уловив любознательные взгляды автообслуживаемых, с достоинством пошел навстречу Пелагее Терентьевне и девушке. — Прибыли согласно расписанию, — отметил главный механик меж двух поцелуев. — А о вас, товарищи операторы, мне звонили. Предупреждали о приезде!