История - Геродот

Египтяне же, потерпев поражение в той битве, обратились в беспорядочное бегство. Их оттеснили в Мемфис, и Камбис отправил туда к ним вверх по реке на митиленском корабле персидского вестника с предложением сдаться. А египтяне, завидев подходивший к Мемфису корабль, толпою бросились из города, потопили корабль, людей порубили в куски и тела их потащили в город. Затем [персы] осадили город, и египтяне после долгой осады вынуждены были, наконец, сдаться. Соседние же с Египтом ливийцы в страхе, как бы их не постигла участь Египта, без сопротивления покорились персам, сами наложили на себя подать и послали царю дары. Так же поступили киренцы и баркейцы, устрашившись, подобно ливийцам. Камбис милостиво принял дары ливийцев, дарами же киренцев остался недоволен, как я думаю, потому что они были ничтожны (ведь киренцы послали царю всего 500 мин серебра). Царь взял деньги и собственноручно разделил своему войску.

На десятый день после взятия города Мемфиса Камбис велел посадить в предместье на позор египетского царя Псамменита, который был царем всего шесть месяцев. А, посадив его вместе с другими знатными египтянами, Камбис стал подвергать мужество и стойкость царя вот каким позорным испытаниям. Камбис велел царевну, дочь Псамменита, одеть в одежду рабыни, и послал ее за водой, а вместе с ней и других девушек, дочерей знатнейших египтян, в таком же одеянии, как царевна. Когда девушки с воплями и плачем проходили мимо своих отцов, те также подняли вопли и рыдания, глядя на поругание дочерей. Только Псамменит, завидев издали девушек, и, узнав [среди них свою дочь], потупил очи долу. Когда девушки с водой прошли, Камбис послал затем [на казнь] сына Псамменита и 2000 его сверстников с петлей на шее и заткнутым удилами ртом.[347] Их вели на казнь в отмщение за митиленцев, погибших с кораблем в Мемфисе. Такой приговор вынесли царские судьи: за каждого человека казнить десять знатнейших египтян.[348] Когда Псамменит увидел, как они проходили мимо, и понял, что сына ведут на казнь, он также потупил очи, тогда как другие египтяне, сидевшие около него, плакали и сетовали [на свою горькую участь]. После того как миновали и эти, подошел, случайно проходя мимо Псамменита, сына Амасиса, и сидевших у ворот египтян, один из его застольных друзей, человек уже весьма преклонного возраста. Он лишился всего своего добра и теперь, как нищий, просил подаяния у воинов. А Псамменит, завидев друга, громко зарыдал, назвал его по имени и стал бить себя по голове. Около Псамменита, конечно, стояли стражи, которые доносили Камбису о каждом его шаге. Камбис удивился поступку Псамменита и послал вестника спросить вот что: «Псамменит! Владыка Камбис спрашивает: почему при виде твоей опозоренной дочери и сына на смертном пути ты не рыдал и не оплакивал их, а этому нищему, который, оказывается, даже не родственник тебе, воздал честь [этими знаками скорби]». Так спрашивал вестник, а Псамменит отвечал такими словами: «Сын Кира! Несчастья моего дома слишком велики, чтобы их оплакивать. Несчастье же друга, который ныне, на пороге старости, из роскоши и богатства впал в нищету, достойно слез». Когда вестник передал Камбису эти слова, они показались царю справедливыми. При этом, по рассказам египтян, Крез, сопровождавший Камбиса в египетском походе, заплакал; заплакали также и персы из царской свиты. Даже сам Камбис был тронут и тотчас же приказал помиловать царского сына, а самого Псамменита привести к нему с того места [у ворот] в предместье, где тот сидел.

Сына Псамменита посланные [Камбисом], правда, уже не застали в живых: он был казнен первым. Самому же Псаммениту они приказали встать и повели к Камбису. При дворе Камбиса Псамменит и остался жить и в дальнейшем не терпел никаких обид. Если бы он сумел воздержаться от козней, то получил бы в управление Египет. Ведь у персов обычно царские дети в почете. Если даже какой-нибудь царь и поднимает восстание против них, то все же сыну его возвращают престол. Подобных случаев можно привести много. Так они, например, поступили с Фанниром, сыном ливийца Инара, которому возвратили престол его отца, и с Павсирисом, сыном Амиртея, хотя никто не причинил персам зла больше Инара и Амиртея.[349] Теперь же Псамменит, «зло замышляя», получил достойное возмездие: он был уличен в подстрекательстве египтян к мятежу. Услышав об этом, Камбис приказал Псаммениту выпить бычьей крови, отчего египетский царь тотчас же скончался. Таков был конец Псамменита.

Камбис же прибыл из Мемфиса в город Саис ради того, чтобы совершить там деяние, которое он и действительно совершил. Именно, вступив во дворец Амасиса, он повелел выбросить из усыпальницы тело царя. А когда это было исполнено, Камбис велел бичевать тело, вырвать волосы, исколоть, словом, всячески осквернить. Когда, наконец, исполнители царского приказа измучились, а набальзамированное тело, несмотря на их усилия, все-таки не распадалось, Камбис приказал предать мумию огню.[350] Это было нечестивое, безбожное повеление. Ведь персы считают огонь божеством. Сжигание же трупов вовсе не в обычае у обоих этих народов. У персов потому, что они по приведенной выше причине считают преступным предавать какому-нибудь богу человеческое тело. Египтяне же признают огонь живой тварью, которая пожирает все, что ни попало, чтобы потом, насытившись, умереть вместе со своей жертвой. Поэтому отдавать покойника на съедение зверям противно египетскому обычаю. По этой-то причине египтяне и бальзамируют покойника, чтобы он не был съеден в земле червями. Таким образом, повеление Камбиса противоречило обычаям обоих этих народов. Египтяне, конечно, рассказывают, что сожжен был не Амасис, а какой-то другой египтянин одинакового с ним роста [и телосложения]. Оскверняя мумию [этого человека], персы думали, что оскверняют Амасиса. Амасис же перед своей кончиной, как говорят, узнал от оракула, какая участь постигнет его тело. Во избежание этого царь велел после смерти похоронить этого человека, тело которого теперь было подвергнуто бичеванию, перед дверью своей усыпальницы. Свое же собственное тело приказал сыну положить в самом отдаленном ее углу. Впрочем, по-моему, вся эта история с распоряжением Амасиса о своей усыпальнице и об этом человеке совершенно неправдоподобна и выдумана египтянами, чтобы приукрасить дело.

После этого Камбис задумал три похода: на карфагенян, на аммониев[351] и на долговечных эфиопов, живущих на Южном море в Ливии.[352] Замышляя [эти походы], царь решил снарядить свой флот против карфагенян, а против аммониев послать часть сухопутного войска. К эфиопам же он хотел отправить сначала соглядатаев, чтобы узнать, действительно ли у них есть так называемая трапеза солнца, и, кроме того, под предлогом поднесения даров их царю все разведать.

Вот что такое, по рассказам, эта «трапеза солнца». Перед городскими воротами находится лужайка, полная вареного мяса разного рода животных. Каждую ночь начальники горожан кладут сюда куски мяса, стараясь делать это незаметно, а днем всякий желающий приходит есть это мясо. Народ же, конечно, верит, что мясо это каждый раз порождает земля. Такова, как передают, эта трапеза солнца.

Камбис же, решив послать [к эфиопам] соглядатаев, велел вызвать из города Элефантины несколько ихтиофагов, знающих эфиопский язык. Когда они были еще в пути, царь приказал своим кораблям плыть на Карфаген. Финикияне, однако, отказались подчиниться царскому приказу. Они объявили, что связаны страшными клятвами и выступить в поход на своих потомков для них великое нечестие. А без финикиян корабли остальных [подвластных царю городов] не могли тягаться с карфагенянами. Так-то карфагеняне избежали персидского ига. Ведь Камбис не пожелал силой заставить финикиян [выступить в поход], потому что они добровольно подчинились персам и вся морская мощь персидской державы зависела от финикиян [и держалась] на них. И жители Кипра также добровольно подчинились персам и участвовали в египетском походе.

Когда ихтиофаги из Элефантины прибыли к Камбису, царь отправил их в Эфиопию, объяснил им поручение и передал дары эфиопскому царю: пурпурное одеяние, золотое ожерелье, золотые браслеты, алебастровый сосуд с миррой и кувшин финикийского вина.[353] А об этих эфиопах, к которым Камбис отправил послов, рассказывают, что они самые рослые и красивые люди на свете. И обычаи у них совершенно иные, чем у всех остальных народов. Например, обычай избирать царя: они, как говорят, выбирают самого рослого и сильного из граждан и ставят его царем.

Так вот, когда ихтиофаги прибыли к этим людям, они поднесли их царю дары с такими словами: «Царь персов Камбис желает быть твоим другом и союзником, а нас послал для переговоров. И вот он подносит тебе эти дары, которыми он и сам больше всего любит наслаждаться». А царь эфиопов понял, что они пришли как соглядатаи, и ответил вот что: «Не потому послал вас ко мне персидский царь с дарами, что высоко ценит мою дружбу, и не говорит он правды. Вы ведь пришли в мое царство соглядатаями, и он вовсе не праведный человек. Будь он праведным человеком, не жаждал бы он чужой земли и не порабощал бы народов, которые не причинили ему никакого вреда. Поэтому передайте ему вот этот лук и скажите: царь эфиопов советует персидскому царю вот что: если персы так же легко сумеют натянуть столь большой лук, как я его натягиваю, то пусть они идут войной с несметной силой на долговечных эфиопов. Если же нет, пусть персидский царь возблагодарит богов, что они не внушили сынам Эфиопии присоединить к своей земле еще и чужую».