Удмурт из Медельина - Александр Афанасьев

и побежал к своему начальнику. Второй участник встречи был опознан, как начальник станции Mi6 в Москве. То есть Галеев работает не сам по себе, налицо подход британской разведки к секретоносителю из Минобороны.

…

Ближе к вечеру в кабинете начальника УФСБ по Москве и МО состоялось экстренное совещание с привлечением товарищей из военной контрразведки. Кого не пригласили, так это Следственный комитет, в производстве которого находилось дело по обвинению подполковника Сашко в получении взятки в особо крупном размере в составе организованной группы лиц.

— Ричард Конради… — генерал Степанов смотрел на увеличенное фото с места встречи — Начальник московской станции с прошлого года.

— До того — станции в Киеве, Софии, Кишиневе. Специалист по Восточной Европе, свободно владеет русским.

— Звук есть?

— Нету, товарищ генерал.

— ???

— За Галеевым ходили простые топтуны. Телефон с собой он не взял, спецаппаратуры у них не было.

— Плохо…

Генерал задумался.

— Почему именно он? Почему на встречу с Галеевым вышел начальник станции лично? Там что, больше некому?

— Возможно и некому, товарищ генерал. По нашим данным у них один больной и один выехал, а смена еще не прибыла.

— При их размерах это незначительные потери.

— Или связь с Галеевым настолько важна, что на нее вышел лично начальник станции, решив никому не поручать.

— Что у нас есть на Галеева?

— Галеев, Айрат Салманович, восьмидесятого года рождения, село Атей Карасайского района Алма-атинской области.

Все понятно. В Карасайском районе родился Назарбаев…

— … в составе казахской группы окончил Командный и штабной колледж Армии США в Форт-Ливенуорт…

Понятно и то где его завербовали. Как всё зае…

— Назначен военным атташе…

— Кто его проверял? Кто давал согласие? — перебил генерал. — Выяснить и доложить.

— Есть.

Все понимали, что проверка по странам СНГ — простая формальность. Их воспринимали, как своих до сих пор. Чего там… Но кому-то попадет. И дальше — проверка будет идти несколько иначе. И — порвется ещё одна нить, соединяющая будущее с прошлым…

— … Предложения?

— Продолжать разработку, товарищ генерал…

— Зафиксировать контакт, выявить направление оперативного интереса британской разведки. Начать оперативную игру.

Генерал покачал головой

— Приказано брать.

— Сразу? — удивился кто-то и прикусил язык…

…

Сразу…

Он тоже произнес это слово. Даже с такой же интонацией.

Сразу…

В кабинете на Лубянке было темно из-за опущенных штор. Большинство служб из старого здания уже выехало, тут были проблемы с кондиционированием, с проводкой… да со всем были проблемы. Но начальство упорно оставалось здесь. Словно подпитываясь силой от «намоленного места», которое видело столько зла и лжи, как мало какое другое…

И обязательно — Дзержинский, бюст Дзержинского на столе. Кем он был? Матерый русофоб, ненавидел Россию и русских. Каторжник. А гляди-ка.

Есть что-то неизмеримо больное и злобное, трагическое в том, что русские делают символами и поклоняются людям, которые смертельно ненавидели их. Вспомнить хотя бы Маркса и Энгельса. Никто и никогда уже не узнает, для скольких ответработников их собственная русофобия началась с того что они в спецхране познакомились с полными, не отцензурированными трудами классиков марксизма, где они упражнялись в ненависти к России, считали ее тюрьмой народов и призывали расчленить. Энгельс ведь бился на баррикадах во время Весны народов, подавленной, в том числе и силой русской армии Николая I. А потом, во время Крымской войны — призывал добить Россию.

С другой стороны — Маркс и Энгельс, а может, и Дзержинский, наверное, удавились бы от бессильной злобы на то, что русские, которых они ненавидели, таскают их портреты, ставят им памятники и извращают как ходят их учения и их наследие. Интересно, а Дзержинский мог представить себе, как Сталин обойдется с его Польшей?

Дзержинский, кстати, никаких иллюзий насчет Сталина не питал. Как-то раз он в сердцах сказал: «Как этот уголовник пролез в нашу партию?!» Вскоре после этого Дзержинский скоропостижно скончался. Возможно, он напрасно принял в ЧК Генриха Ягоду, сына еврея-фармацевта. Ему наследовал тоже поляк, Вячеслав Менжинский, который, едва заступив на пост, вскоре заболел, и болел все время, да так, что людей принимал лежа в постели. Но делами в основном рулил уже Ягода. Обладатель самой крупной в СССР коллекции порнографии и резинового искусственного члена…

А теперь есть люди, которые требуют восстановить памятник Дзержинскому на площади. А есть те, кто против. Но страшен памятник не на площади, страшны памятники на столах и в людских душах.

Ведь их просто так не снести…

— Да, Витя, сразу, — ответил хозяин кабинета

— Но так же не делается!

Оба они понимали, что Степанов прав. Никто и никогда так не делает. Разработку надо вести. И не только потому, что так больше пользы в оперативном плане. Но и потому что существует отчетность: активная разработка, да еще такая важная — переходит из квартала в квартал, из года в год, это отличный ответ на раздраженный начальственный вопрос: вы чем там все занимаетесь? А вот, товарищ генерал… Если ты ведешь долгую разработку на британцев — ты постоянно на виду, о тебе докладывают директору, тут как раз очередное звание подойдет или наградят.

И уволить, отправить в резерв, наказать — не смогут, если на тебе такая важная разработка.

В общем, ситуацией надо уметь пользоваться. А тут…

— Делается. Это команда из АП.

Степанов все понял. АП — Администрация Президента. Если команда оттуда, значит, с самого верха. Понятно и почему — никто не вызывает сейчас в Москве такой ненависти как Великобритания и ее правительство. Понятно почему — Литвиненко, потом Скрипали, санкции, постоянный гудёж в прессе, провал за провалом, массовые высылки. Даже во времена СССР таких плохих отношений не было, как есть сейчас.

Понятно, что АП ухватились за возможность публично скомпрометировать британцев в Москве, поймать за руку на горячем. Чтобы потом сказать — а сами то!

Кстати, если нас обвиняют в чем-то плохом — мы не опровергаем. Мы говорим — а сами-то, сами-то…

— Да ты не делай тут рожу топором. Разработка важная, доложили на самый верх. Пройдет хорошо — все свой кусок получат.

— А этот… подполковник.

Хозяин кабинета цыкнул зубом.

— С ним еще интереснее. Он, если все пройдет гладко, получается и вовсе — герой.

Степанов поджал губы.

— Ясно…

— Что ты как девка — целка! — вдруг разозлился хозяин кабинета. — Ясно ему. Первый раз что ли?

Да уж, не первый. Но не менее противно.

А помните, как Насеру орден вручили — вся страна тогда взвилась. «Убедите орден у Насера, не подходит к ордену Насер», — пел Высоцкий. Это думали все нестарые ещё мужики, которые прошли войну и