Колымское эхо - Эльмира Нетесова

—   А та бабка, мать парня, до визга и исте­рики боялась мышей и крыс. Случалось, уви­дит в подъезде кого-то из них, крик на весь дом поднимет. Категорически не терпела даже их вида. Катя долго о том не знала, и не поня­ла бы старуху. Ведь свою крысу считала под­ружкой, очень умной, сообразительной и чис­топлотной, наверное, было за что. А тут бабка достала девку до самой печенки. До слез до­вела. Назвала бездарной и безрукой, глупой и никчемной. Что тут делать? Как отучить ста­руху от скандальности? Все передумала и ре­шилась взять с собою на работу Лариску. Так она звала свою крысу.

—   Молодчина девка, доперла! — похвалила Варя сообразительность Кати.

—    Ну, просто сил больше не стало, совсем заклевала бабка девку. Ну, Катя в долгу не оста­лась. Принесла крысу, выпустила в цехе, та и пошла гулять всюду. Крысы — они любопытные, озорные. Такая и Лариска. Ей все надо поню­хать, попробовать везде залезть, со всеми по­знакомиться. Ей плевать, любят ли ее, призна­ют ли, главное узнать, кто и что стоит у нее на пути. А раз хозяйка принесла, значит тут все можно. Лариска любила знакомиться с новыми местами, с людьми. Она быстро оббегала весь цех Кати, выскочила в коридор, и попала в ба­раночный цех к той самой старухе. Та ничего не увидела и не услышала крысу, была занята фор­мовкой и крыса побежала по цеху знакомиться с новой территорией. Ей все было интересно. Но, крысы любят запах гнилости, затхлости. И Лариска тоже. Она уже оббежала весь цех, обнюхала, попробовала муку и сахар. А тут уло­вила вонь от гнили и побежала на запах. Это у той бабки от ног воняло гнилью. Меж пальцев запах шел, и крыса сразу взялась за дело. Ре­шила выгрызть эту вонь и вцепилась в ногу бабке. Старая почувствовала боль, глянула на ногу, не поверила глазам, да как заорала со страха. Ведь не просто крысу увидела, та ее ногу грызла меж пальцев. Бабке померещилось ужасное,— хохотал Игорь Павлович.

—    Конечно, испугаешься! Крыса ногу грызет да еще у живого человека!

—    Но вонючего! Решила порядок навести!

—    Она со страху в трусы наделала. И все орала, чтоб ей помогли, спасли. Но другие, не видя ее ноги, не поняли, в чем помочь, от кого спасать, чего корчится старая, почему вопит не своим голосом. Лишь тогда поняли, когда бабка на ноги показала. Тогда остальные увидели кры­су. И стали думать, как ее прогнать? А что если она вот так на глазах у них всю бабку сожрет, а потом и до самих доберется? Вон как старуха воет. Со страху на середину цеха выкатилась. Ногами дергает, а крыса не отпускает. Мертвой хваткой держится.

—    Бабка со всех сторон взмокла. От страха только воет, слова сказать не может от ужаса, а крыса встать мешает И тут вбежала Катя, шум услышала. Ну, старухи хором к ней. Помоги, вы­гони зверюгу! Иначе всех без соли сожрет!

—    Катя, недолго думая, подставила руку, по­звала Лариску, та мигом оставила бабку, забра­лась по руке на плечо девчонке и сидит спокой­но. Старухи поняли, что эта крыса Катькина. И пригрозили, что будут жаловаться на девку за безобразие, какое та учинила на работе. Гро­зили добиться увольнения девки. И та снова от­пустила Лариску на пол. Крыса поперла на ста­рух буром. Она не любила, когда обижали ее хозяйку и, ощерив зубы, шипя, уже приготови­лась броситься на любую. Но тут пришел мас­тер. Спросил о переполохе. Успокоил бабок. Взял Лариску на руки, дал кусочек булки и сказал:

—    Крыса — не зверь. Она в доме полезная. Всякую нечисть выживет, за нею грязи нет. Она не любит скандальных и нечистоплотных. Нече­го на нее кричать. Она с пекарни всех мышей выгонит. Сама хозяйкой станет, и будет поддер­живать порядок везде. Научит вас мыть ноги, чаще стирать носки. Если бы мужики спрашива­ли крыс, на какой бабе им жениться, та ответи­ла бы безошибочно, указала бы тут же. Вон как грязнулю бабку наказала.

—   Старухи покраснели. А мастер спросил Ла­риску:

—   Скажи, кто здесь лучшая, кто аккуратнее и чище всех? Кого в жены можно брать спо­койно?

—    Крыса тут же перебралась на руки к Кате. И человек благодарно улыбнулся. Он долго гла­дил Лариску, а вечером увел к себе домой обоих. Ох, и долго жалела та бабка, что упустила хоро­шую невестку. Не разглядела, не оценила и на­всегда обидела сына.

—    Вот так оно и случается часто, пока чело­век рядом, его не замечают, ругают все кому не лень. А как его не станет рядом, все мечтают, как вернуть. Но зачастую из той затеи уже ни­чего не получается. Ведь в жизни не только люди, а и животные имеют память на доброе и злое, и никогда не признают бессердечного, крикливого человека, не помогут ему, обойдут стороной. А ведь все на свете связано меж со­бой кровными узами, и без них никому не про­жить на свете.

—    Ну, ты, козлик, сказал! Что ж это мы без крыс не проживем? — удивилась Ритка.

—    А ты, девонька, понаблюдай! Перед силь­ным землетрясением или наводнением, кто пер­вый покидает норы, показывая человеку, что надо скорее уходить. Приглядись, когда отходит от берега судно, не покидают ли его крысы? Если убегают, этот пароход к берегу не вернется. Коли крыса не ест какой-то продукт, человек тоже его не тронь, опасный он, отравиться можно.

—    И таких примет много. Грызется крыса в дом, знай, это к покойнику. Укусила человека, значит тот очень серьезно болен. А коль тихо, мирно свила себе гнездо в доме, будет благопо­лучно и спокойно жить семья. Крыса всегда счи­талась особым созданием. С плохим человеком она не дружит и не живет. Только благополучие признает. Потому, в моем доме крыс никогда не водилось,— вздохнул Бондарев.

—   А мыши? Они тоже к добру?

—    Ничего подобного! То совсем другие тва­ри. Они к смерти, или к переезду, или к пожару. Заметили эту мерзость, враз кошку или ежа не­сите. Чтоб отловили до единой. Мало кучу хар­чей, одежды испортят, но и позаразят всякой гадостью. Плодятся они быстро. И жрут все под­ряд, как саранча. От них бабки заговорами из­бавлялись. Но кто их теперь помнит? Человеку надо знать много, но что удержишь в одной ма­ленькой голове. Дай Бог главное: не растерять нам тепло из души и сердца, без них не про­жить, а с мышами как-то сами справимся...

Глава 6. ПУТИ-ДОРОГИ ДАЛЬНИЕ

Утром гости Варвары позавтракали наспех. Все думали о предстоящей дороге, но не о еде. Еще находясь на Колыме, каждый душою уже был дома. Не терпелось сесть в транспорт и ехать как можно скорее, не оглядываясь назад.

Все вышли от Варвары дружно. Простились еще в доме с подругой. Бондарев на прощание обнял и расцеловал каждую. Им предстояло разъехаться в разные стороны надолго, а мо­жет навсегда. Все смотрели в разные стороны дороги. Откуда скорее появится попутка, тот раньше уедет.

Девчонки вскоре заметили автобус, направ­лявшийся в Магадан. Они вскочили в него яр­кой стайкой и, помахав руками из-за стекла, за­спешили занять места. Бондарев с Варей недол­го оставались на дороге, и вскоре Игоря Павло­вича подобрала попутка.

Шофер лихо затормозил и, открыв дверцу, спросил человека:

—    Тебе, отец, куда?

—   До самого полюса, если сил хватит!

—   А что так легко оделся? Не боишься про­стыть. Ведь путь неблизкий. А к ночи колотун обещают аж до минус полста!

—    Мы ж в машине, живы будем,— отозвался человек весело и сев рядом с водителем, плот­но захлопнул дверцу. Машина рванула с места резвой лошадкой. Игорь едва успел махнуть рукою Варе, та уже свернула с трассы на свою тропинку, шла, понурив голову. За прошедшие дни она привыкла к людям. Они сидели, лежа­ли, о чем-то говорили, делились заботами и ра­достями. Варя научилась жить их проблемами. А теперь вот снова осталась вдвоем с Султа­ном. Но с ним не поговоришь.

—    Варя! Варюха! — слышит голос за спиной. Водитель почтовой машины спешит ей навстре­чу, размахивая конвертом:

—    Вот и тебя нашли! Глянь, из самого Кав­каза письмо прислали. Когда успела и там зна­комыми обрасти?

—    Какие знакомые? Они все на погост при­езжают. Так и познакомились. Куда людям де­ваться в такой колотун, бегут ко мне. Не выго­нишь ночевать в сугроб,— взяла конверт.

—   Варь, а это не тот кавказец, что дольше всех у тебя задержался?

—   Я не за кем дни не считаю,— обрубила резко. Хотела уйти, но водитель придержал: