Лето любви - Максин Барри

Рей поднялся с постели и принялся одеваться. Он нервничал и с трудом справлялся с пуговицами. Сегодня вечером самое лучшее время для выполнения задуманного, так как все будут на ужине в большом зале. Он притворится, что ему нужно срочно в туалет, и провернет это дело.

А если что-нибудь пойдет не так… Рей облизнул пересохшие губы. «Нет! Лучше об этом не думать!»

Лоркан Грин в это субботнее утро не просыпался по той простой причине, что совсем и не засыпал этой ночью. Он разработал четкий, определенный план действий. Ему нужно забрать у Фредерики копию Форбс-Райта и уничтожить ее. Тогда исчезнет важная улика, и Ричарду Брейну не удастся доказать причастность Фредерики к уголовному преступлению. Не состоится продажа подделки доверчивому коллекционеру. И он, Лоркан, раз и навсегда избавится от этой беды.

А Фредерика? Ей придется понять, что она натворила, и смириться с мыслью о потере кругленькой суммы, обещанной за подделку. А если она разозлится на него за это? Ну что ж!

В субботу в двенадцать тридцать делегаты конференции сразу после семинара в аудитории Уэбстера, довольные и счастливые, направились в большой зал. Администратор уже был готов сыграть свою роль. Во время обеда участники конференции обслуживали себя сами. Не успели они выстроиться в очередь за холодным цыпленком, которого им обычно подавали на обед, как появился администратор. Вид у него был ужасный, он заламывал руки и походил на безумного.

– Леди и джентльмены, – громко обратился администратор к присутствующим. Ему доставляло огромное удовольствие играть свою роль. – Сегодня утром у нас случилось чрезвычайное происшествие.

Это сообщение заставило голодных делегатов, их было человек пятьдесят, забыть о своих урчащих желудках.

– Произошло нечто ужасное. Как вы видите… – администратор повел делегатов к стене, где еще вчера висела картина Хогарта, – отсутствует одна из картин. Ее украли!

Он эффектным жестом указал на пустое место на стене.

– Немного переигрывает, – не разжимая рта, шепнул Рив стоявшей рядом с ним Эннис.

– Вижу. Но он же не актер. Будь снисходителен к нему.

Джон Лор выступил вперед, возмущенно глядя на то место, где прежде висела картина.

– Она ведь была под стеклом, правда? – громко произнес он, обращаясь к присутствующим.

Никакого стекла не было. Самые наблюдательные делегаты знали это. Поэтому, когда администратор утвердительно кивнул и сказал: «Да, в самом деле», – они быстро сообразили, что это всего лишь очередная сцена из спектакля.

– Полиция уже здесь, – произнес администратор заключительную фразу своей роли и направился к стоящему на возвышении столу, где ректор Син-Джун и преподаватели колледжа с улыбками поздравили его с удачным выступлением.

Теперь на сцену выступил Гордон.

– Леди и джентльмены, я – инспектор Гордон Най. Как уже сообщил администратор, действительно украдено очень ценное полотно. Оно находилось под стеклом и соединялось с системой сигнализации. К сожалению, ловкие похитители вырезали в стекле отверстие, через которое и вытащили картину, вынув ее из рамы. При этом им удалось не коснуться системы охранной сигнализации. Преподаватели, придя сегодня утром на завтрак, увидели на стене остатки витрины и раму, а само полотно работы Уильяма Хогарта исчезло бесследно.

Гордон дал взволнованным делегатам время обменяться впечатлениями, потом зловещим тоном продолжил:

– К сожалению, мне придется потребовать, чтобы вы не покидали некоторое время Оксфорд.

– Но, инспектор, – выкрикнул Рив с точно отмеренной порцией удивления и возмущения, – вы, надеюсь, не подозреваете кого-нибудь из нас?

– Сэр, я не могу себе представить, чтобы картину похитил ректор колледжа или кто-нибудь из преподавателей, не правда ли? – заметил «инспектор Най».

– Это было бы совершенно нелепо! – вмешалась в разговор Джерри. – А как насчет официантов? И персонала на кухне? У них было гораздо больше возможностей украсть картину, чем у любого из нас.

Рив и Эннис обменялись улыбками. Делегаты конференции зашумели, стали вспоминать, где они были во время похищения, называли подозреваемых в преступлении. Занятно, но все подозреваемые оказались сотрудниками издательской фирмы «Оксфордские шпили». Эннис, Рив и другие актеры энергично защищались. Наконец Гордон решил навести порядок.

– Нет необходимости умирать с голоду, – разумно заметил он. – Предлагаю всем пообедать, а потом я попрошу каждого отдельно.

Развеселившийся персонал, пропустив мимо ушей намеки на их причастность к похищению картины, энергично занимался обслуживанием возбужденно переговаривающихся делегатов.

– Я считаю, что администратор колледжа молодец – отважился сыграть роль в мистерии, – обратилась к своим коллегам дама, с которой Рив флиртовал в первый день конференции.

– Да. Все играют очень хорошо. Здесь ведь действительно висела картина, – заметил один из делегатов.

Обед продолжался. Все обсуждали, как могло быть совершено преступление. Все были согласны с тем, что вор проявил необыкновенную изобретательность, и так далее и тому подобное.

Гордон объявил, что его помощники обыскивают все комнаты в поисках инструмента, которым можно резать стекло. Это вызвало переполох среди делегатов. Конечно, они понимали, что никто на самом деле не будет рыться в их вещах, но даже при одной мысли об этом по спине у них забегали мурашки. Это приятно возбуждало. Все согласились с тем, что это самая лучшая мистерия, в которой им приходилось принимать участие.

Рив сидел за столом рядом с Эннис. Он взглянул на то место, где раньше висела картина, и насмешливо улыбнулся. Потом актер вдруг почувствовал пронизывающий взгляд Карла Стразерса, и улыбка мгновенно исчезла с его лица. Черт возьми, если он не будет следить за собой, то испортит все представление.

Рив снял под столом свою туфлю и коснулся ступней лодыжки Эннис. Девушка чуть не подавилась цыпленком, которого она поглощала с большим удовольствием.

С безоблачного неба палило солнце. И этот день обещал быть жарким. Во многих смыслах.

Глава 20

Фредерика отложила кисть и отступила на несколько шагов от мольберта. Еще час работы, и картина будет завершена. Процесс копирования чужого произведения увлекал ее, но в нем недоставало творчества. Не было ощущения удовлетворенности. Фредерика страстно хотела приступить к работе над своей собственной новой картиной. Может быть, в той же резкой, насыщенной цветом, энергичной манере, как и ее предыдущая работа, которая так понравилась Лоркану.

Девушка осторожно закрыла простыней многострадальный холст. Она опустила клети в стоявший на полке кувшин со скипидаром, чтобы они отмокли. Только Фредерика вымыла руки и распустила завязанные на затылке волосы, как в дверь постучали. Она вздрогнула от неожиданности. Тихо подошла к двери и приоткрыла ее. Лоркан протиснулся мимо нее в комнату. На лице его было жесткое, холодное выражение. Пораженная его видом, Фредерика закрыла дверь. Обернувшись, она увидела, что Лоркан стоит перед картиной, уставившись на закрывающую ее простыню. Он даже не делал попытки снять ее. Затем Лоркан резко обернулся и посмотрел на нее таким пронзительным взглядом, что Фредерика застыла на месте.