«Если», 2005 № 06 - Журнал «Если»
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Как показывает опыт, родители готовы на все, лишь бы узнать, что случилось с ребенком. И Сэйеры убеждены, что девочка жива. Это единственные люди в городе, которые молчание браслета расценивают с точностью до наоборот.
— Интересно, — говорю. — Тогда почему их до сих пор нет здесь?
— Отец Сары довольно известный ученый. Физик. Услышав про Всевидящий Камень, он только выругался. Ну, его тоже понять можно. Неделю лазал по лесу, над болотом летал, машину там утопил, насилу вытащили. На пределе человек. Сейчас уехал за каким-то супердетектором, который чувствительнее наших сканеров. Думает, Сара лежит в лесу полумертвая со сломанной ногой.
— И сломанным браслетом?
— Он именно так и сказал: все однажды ломается.
— А мне плевать! — заявляет Билли агрессивно.
— Вы о чем?
— Плевать, что он не верит в камень, что не верит в меня. Девочка ушла на север и пропала. Я ее не вижу и не слышу, ни живую, ни мертвую. Так не должно быть. Мне это не нравится, хлоп твою железку. Делай карту покрупнее, лейтенант, и рассказывай про болото.
Лейтенант дает увеличение.
— Местные подзабыли, — говорит он, — а еще полвека назад в этой зоне добывали торф. Поэтому топь не однородна. Там множество заболоченных впадин разной глубины и относительно сухие участки между ними. Видите, целый остров? На нем развалины, это лагерь торфоразработчиков. Ничего примечательного, куча гнилых бревен.
— Вы спускались туда?
— Спасатели обследовали развалины очень тщательно, — уклончиво отвечает лейтенант.
— Я спрашиваю, там ногами кто-нибудь ходил?
— Спускался один из спасателей, осмотрел бревна, ничего не обнаружил. Вообще, с такой подробной картой, что получилась в результате поисков, я бы даже рискнул пройти болото пешком насквозь. Правда, в этом нет никакого смысла, раз мы не нашли девочку с воздуха. Карту вам согнать?
— Давай, пригодится, — Билли пододвигает свой ком, я тоже.
— Сразу говорю, я брал с собой в поиск детский браслет, — продолжает лейтенант. — Он работал нормально. И в электромагнитном плане болото мертво. Животных крупнее водяной крысы мы тоже не засекли.
— Все равно какое-то дерьмо там сидит, — говорит Билли. — Ну, познакомишь нас с мамой Сары?
— А что делать-то, — вздыхает лейтенант. — Придется. На мне висит ребенок, пропавший без вести. Честное слово, уж лучше труп!
Дом Сэйеров стоит на отшибе. Это длинное, приземистое строение. Половина крыши густо утыкана антеннами, другую половину занимает паркинг с маячками ночной привязки, сейчас пустой.
Вокруг дома буйно цветет всякая ерунда, посаженная, на первый взгляд, совершенно хаотично.
— Побудьте в машине пока, — говорит лейтенант и скрывается в зарослях.
Билли, не отрываясь, смотрит на север. До того самого леса отсюда мили полторы по открытому пространству.
— Беспокоит? — спрашиваю. — У меня чего-то как будто чешется.
— Там оно, — цедит Билли сквозь зубы.
— А ведь кусается, наверное! — это я храбрюсь.
— Стволы надо, — говорит Билли. — Застрелю дерьмо, хлоп его железку.
— Хорошая идея. Лейтенанта тряханем?
— И что он нам даст? Пару гладкостволок? Свои надо.
— Сдурел?! Да мы… Да он… Да мать твою! — я временно лишаюсь дара членораздельной речи.
— Я с дробовиком в болото не полезу, — говорит Билли.
Уж когда Билли отказывается, значит, Билли отказывается. Смело можешь отправляться поискать бензину.
Почти уверен, у Билли дедушка — африканский царь. Не умеют простые люди так жестко стоять на своем. Когда Билли ходил моей «правой табуреткой», одна только субординация и выручала. Сейчас я тоже формально старший в паре, но это, скорее, означает, что именно на мою голову падают самые большие и тяжелые шишки.
К счастью, угодив в тупик, я становлюсь в десять раз хитрее, чем обычно. Вот и теперь решение находится мигом.
— Нам по-любому надо идти в лес пешком и без эскорта. Лейтенанта отправим в участок, пусть там сидит, ждет команды поднимать людей. Для страховки подгоним сюда мою «тэшку». И спокойно возьмем из багажника стволы.
— Ну, видишь, — ухмыляется Билли, — и чего ты разнервничался, хлоп твою железку?
— Как-то мне стрёмно, — говорю, — разгуливать по мирной американской глубинке с пушкой, которой нет в природе.
— А гонять на машине, которой в природе нет, тебе не стрёмно?… Мы еще и комбезы напялим, — обещает Билли. — Не хочу москитов кормить. И пиявок.
— Черт побери, ведь увидят — замучают вопросами. За нами полгорода в бинокли следить будет. С каждой подходящей крыши!
— Да хоть в телескопы. Ты боишься удивить эту страну, Ванья? Не бойся. Америка отучилась удивляться. Вот, по городу ходит черный маг Билл Мбабете, размахивая Всевидящим Камнем, и публика рукоплещет, хлоп ее железку! И ждет не дождется, когда ты свой камушек предъявишь! Все штатно, Ванья, осознал?
— Билли, ну почему ты такой зануда, а?
Говорю-говорю, а самому вроде легчает. От одной мысли о штатной пушке, на владение которой неплохо тренирован, я смелею. Обычно у меня инстинкт самосохранения ого-го. Еще крепче, чем сила воли. Поэтому и командирами экипажей ставили таких, как я, а не таких, как Билли.
Впрочем, и по части пилотажа я Билла сделаю. С некоторым усилием, но сделаю.
Появляется лейтенант, потный и взъерошенный. Стучит по оконному стеклу.
— Идемте, — говорит. — Миссис Сэйер согласна побеседовать.
— Она-то, надеюсь, не известный физик? — интересуется Билли, вылезая из кондиционированной прохлады на жгучее солнце.
— Не известный, — лейтенант хмыкает. — Просто физик, у мужа на побегушках. И тоже не восторге от идеи привлечь вас к поискам. Но она, в первую очередь, мать, и я ее уболтал.
— Ну дела, соси бензин… — сокрушается Билли.
Как многие сильные мужчины, повёрнутые на романтике космических далей, Билли терпеть не может тех, кто не верит в чудеса.
Вторник. До полудня
Дальше прихожей нас не пригласили.
— Ну? — спросила миссис Сэйер.
Выглядела она лет на сорок и не производила впечатления женщины, у которой погибла дочь. Скорее, женщины, которая десятые сутки в непрекращающейся истерике.
Была миссис Сэйер растрепана, босонога и одета в какую-то бесформенную рухлядь.
Мы ей сразу не понравились.
— Покажите мне Сару, — попросил Билли.
— Что?
Не знаю, как лейтенант ее «убалтывал», но, увидев нас, миссис Сэйер, похоже, расхотела сотрудничать. Думаю, ее сейчас коробило от одного вида любого человека, мало-мальски довольного жизнью.
Билли под взглядом женщины сутулился и прятал руки в карманах. Снять камень с шеи он и не подумал. Здесь этот цирковой номер только все усугубил бы.
Я буквально слышал, как Билли перебирает в уме слова. Одна неудачная фраза, даже интонация, могла спровоцировать женщину. Несчастная только и ждала, на кого бы обрушить накопившуюся злобу. Город ее дочь похоронил и забыл, лейтенант надеялся отыскать в лучшем случае труп, а тут явились мы, чужаки — вот нам и по шеям за всех сразу.
— Миссис Сэйер, я же вам объяснил… — начал лейтенант.
Надо было взламывать ситуацию. И быстро.
Я покачнулся, буркнул: «О, черт…», закатил глаза и тяжело оперся плечом о стену. Миссис Сэйер удивленно посмотрела на меня. На миг она раскрылась, тут я ее и поймал. Взял на жалость.
— Давай, Билли, — прошептал я.
Билли шагнул к женщине, застывшей неподвижно, схватил за руки, положил ее ладони себе на виски.
У меня за спиной пятился к выходу лейтенант.
Время растянулось. Где-то тикнули один раз антикварные ходики. В гостиной. Эти часы купил на гаражной распродаже дед миссис Сэйер.
Она была несчастлива. Ей не нравилась роль тени удачливого мужа. И роль послушной жены мужа. И роль матери странной девочки. Эти три ипостаси убеждали миссис Сэйер в том, что она какая-то неполноценная. Другим женщинам удавалось реализоваться в профессии, у них были милые, домашние мужья и росли нормальные дети. А Вере Сэйер не повезло. И она ничего не могла изменить.
Потом она нашла отдушину — поверила, что у ее дочери не отклонение от нормы, а редкий дар. Заново подружилась с девочкой. Стало легче.
Она мечтала уехать в большой город. Там бы у нее все получилось.
Девочку она забрала бы с собой.
А теперь у нее и девочки не стало.
— У-у, — промычал Билли. — У-убегаем.
Он уже стоял рядом, держа меня под руку.
— Вам нехорошо… Иван? — спросила Вера Сэйер.
Наконец-то американка произнесла мое имя правильно.
— Спасибо, не беспокойтесь, миссис Сэйер. Акклиматизация. Я всю прошлую неделю проторчал в Анкоридже. А здесь такая жара… До свидания, миссис Сэйер.