Искатель. 1966. Выпуск №5 - Виктор Смирнов

Петры били консервы о камень. Сын разбившего пользовался плодами отца и извилинами шевелить не желал, сыну же лентяя еды не оставалось, и он умнел на глазах.

7 марта. В полночь мы уехали в город. Наутро — те же обезьянолюди. Глотают консервы, подкапываются под забор. Подкоп не получается, зато нечаянно изобретают землянку.

Тут только мы сообразили: миллион лет — десять тысяч веков — примерно сорок-пятьдесят тысяч поколений. Одно поколение за пятнадцать минут, четыре — за час, каждые сутки — девяносто шесть, каждый месяц — около трех тысяч. До возвращения Пети — больше года!!!

Как объяснить все на Петиной работе?

9 марта. Сегодня ровно год с начала опыта. Петр 35041-й все свое время на нас даже не взглянул, в юбилее участвовать отказался и рисовал куском кирпича на заборе каких-то тварей, нам совершенно неведомых. Мы пожалели, когда его время прошло, но сын спокойно продолжал картину: видно, все тогда хорошо рисовали.

21 марта. Очень милый неандерталец. Петр 36475-й тянет унылую, странную песню. Мы хором грянули «Подмосковные вечера». Он наслаждался и довольно недурно подтягивал.

26 июня. Вчера вечером Петя еще был нормальным, мощным неандертальцем, сидел грустно у костра и сосал большую медвежью кость (из магазина «Лесная быль»). Но сегодня утром Петр 39004-й — совершенно наш человек. Ребята говорят: «Значит, вот как все было: не по капле, а водопадом! Мелкие изменения вдруг прорвались, и наш предок за короткий срок добился, вероятно, самого значительного успеха…»

Все-таки хорошие у меня друзья, грамотные…

Мы пытаемся узнать, откуда он:

— Эй, парень, где живешь?

— Гора, пещера.

— А за горой?

— Большая вода.

— А за водой?

— Кто знает.

Вот и говори с ним. А когда Петр 39018-й нарисовал нам нечто вроде карты и нечто вроде кенгуру, мы чуть не подумали, что он из Австралии, а поскольку в Австралии ему быть не полагалось, мы перепугались и вопросы прекратили.

Июль. Стало весело. Люди пошли ничуть не глупее нас. Ай да Петр Алексеевич — с каких пор уже умный!..

23 поколения (Петры с 39128-го по 39150-й, почти полтысячелетия) — все ребята как на подбор. Рост — около двух метров, за пятнадцать минут любой осваивает грамоту. Одному смеха ради объяснили, что он сейчас в сына превратится и так далее… Не удивился ничуть.

— У нас, — говорит, — и не то бывает.

2 августа. С того дня, как Петр Алексеевич стал шлифовать каменные топоры, совсем просто с ним стало. Мы въехали на дачу, выделили ему комнату и стали неплохо жить. На всякий случай по ночам, конечно, оставляли дежурного, чтобы не подвергнуться внезапной атаке какого-нибудь Петра с плохим характером или Петра с плохим прошлым, но Петры нами не занимались. Металл осваивали.

11 августа. В языке Петра 39943-го мелькнуло что-то греческое. Его звали Ахиллес. Когда мы спросили, откуда такое имя, он долго трясся от смеха: «Ахиллес — победитель троянцев. Как не стыдно быть такими невежественными?»

1 сентября. Мы уже не спим. У нас часы «пик», к которым мы явно не подготовились, размагниченные неторопливой историей, с которой имели дело до сих пор. Сегодня за полдня перед нами проскочили древняя Греция и Рим, то есть почти целый учебник пятого класса. Мы едва успевали спрашивать и записывать. Грек шел за греком — афинцы, самосцы, опять афинцы. Наши ребята норовят поговорить про древнюю культуру, но всего один из опрошенных слыхал про философа Демокрита и лишь двое про ученого Аристотеля. Зато Петр 39986-й (на самом деле его звали Диодор) сообщил нам, что очень хорошо знает Платона: философ покупает у него зелень и всегда очень долго торгуется.

…Ночью мне приснился сон.

Петр Алексеевич входит ко мне и говорит: «Я великое открытие сделал». — «Это бывает», — говорю. Тогда он притащил целую бочку и тут же ее разом выпил. Не успел я слово сказать, как Петя чешуей покрылся, когти выросли, захрипел, зашипел, из рук какие-то перепонки вылезли — да как гаркнул, да как вылетел в окно и был таков…

Сплю я и считаю: если не собьет его авиация и сумеет спрятаться, что тогда будет? Петя был ящером, наверное, сто миллионов лет назад: стало быть, пять миллионов поколений; по пятнадцать минут на поколение. Что же, лет через сто пятьдесят Петька, пожалуй, появится. Счастливчик — в будущее заберется, осмотрится и обратно…

«Это бывает», — говорю я во сне…

Сон в руку!

Хорошенькая прапрапрабабка № 5, спокойная и умная, разговаривала с нами достойно, не задавая лишних вопросов. Мне очень понравилось, что любимца Екатерины Григория Орлова она обозвала Гришкой и не испугалась…

Но что такое? Кажется, прошло пятнадцать минут?

Шестнадцать…

Двадцать!

Двадцать пять!!

Час!!!

Мы поддерживаем беседу, с трудом сдерживая ужас… Но наша собеседница Ирина Яковлевна вдруг о чем-то догадывается:

— Что, господа, с вами?

— Да так, ничего.

— Ну простите, засиделась у вас, муж и дети дожидаются.

Мы переглядываемся:

— Подождите!

Еще полчаса мы рассказываем ей о далекой стране, откуда мы явились, о самолетах, телефонах, подводных лодках, радиоприемниках и революциях. Она слушает внимательно, охотно верит.

И вот наступает момент, которого мы так боимся.

— Ирина Яковлевна, оставайтесь здесь, вам сейчас трудно будет домой вернуться… Видите ли, мы хорошо знаем вас, и вашего мужа, и отца вашего мужа, и деда его (всех называем, фото показываем). Но произошло странное явление: колдовство, что ли… Некоторые волшебные силы перенесли вас — поверьте, мы этого не хотели — из вашей страны а нашу. Ваша семья здорова и счастлива, но вам придется побыть у нас, только при этом условии им будет хорошо…

(Опускаю вопросы, разговоры, грустные подробности.)

Бедная Ирина Яковлевна! Проклятый эликсир за восемнадцать месяцев выдохся и перестал действовать. И что делать-то теперь? Петьки нет, и рецепта нет. То есть Петя есть, но что толку, если Петя — это милейшая Ирина Яковлевна (Петр 43082-й). Попробуй объясни ей, что дети и муж ее благополучно прожили свою жизнь с нею, причем это было два века назад.

А что скажем Петиной родне?

Вместо Пети — очаровательная прапрапрабабушка № 5.

Пришлось ей остаться в нашем времени, а Петины родители после наших объяснений и киносеансов удочерили ее, хотя Петиному папаше Алексею Михайловичу эта дочка приходилась прапрабабкой.

И стала она жить в стране, очень похожей на ее страну — в том же городе Москве, с тем же русским языком, — но все же совсем в другой стране. Жила хорошо, пристроилась в Академии наук, в секторе истории XVIII века. (Предупреждали мы кого следует, что еще возможны с ее стороны «заскоки», странные вопросы, заявления «когда я видела императрицу Елизавету…» и т. д. и т. п.)