Чужбина - Василий Седой

Князь ехидно улыбнулся и спросил:

— И что, дали тебе хоть тридцать серебренников?

— Ну ты палку-то не перегибай, — грозно нахмурившись, ответил царь.

— А её сложно перегнуть. Ведь итоги всего произошедшего говорят сами за себя. Прадеда парня у тебя убить получилось, наверное. Трупа его так и не нашли, несмотря на то, что основательно перерыли все пепелище, оставшееся на месте его особняка. Поэтому — не факт. Парень остался жив, это точно. Мне донесли добрые люди. Мало того, что во время этого безумия погибло огромное количество верных людей, так мы ещё плюсом ко всему обзавелись, как минимум, одним мстителем, а может и двумя. Ведь мёртвым старика никто не видел. Если ты думаешь, что это мелочи, то я тебе советую почитать газеты. Времени прошло всего ничего, а твоих подельников и их семей уже нет в живых. Тебя не пугает та скорость, с которой эта месть свершилось?

— Не надо меня пугать. Ещё не хватало всяких шавок бояться, — тут же вскипел император, нервно опорожнив стакан с водой.

В разговор вмешался один из присутствующих здесь братьев. Великий князь Михаил задумчивым тоном произнес:

— Хватит вам ссориться и обвинениями сыпать. Что произошло, то произошло. Сейчас надо думать над тем, как будем выкручиваться из этого положения. Если с недостатком денег выкручиваться нам не впервой, то с местью не все так просто. Я бы не стал относиться к этому наплевательски. Насколько я узнал, парень сейчас уже далеко не шавка. Не удивлюсь, если выяснится, что у него ресурсов появилось больше, чем есть у нас. Кто-то же прибрал к рукам активы вымерших банкиров? Вдруг — это он. Ведь до сих пор не выяснили, кому теперь принадлежит все их хозяйство. Вдруг, парень подсуетился и нам теперь придётся противостоять половине мира? Сами знаете, как деньги решают всё.

Высказавшись, он встал и направился к столику, расположенном в углу кабинета. На нём стояла открытая бутылка коньяка и тарелка с тонко нарезанным лимоном. Не торопясь, он наполнил бокал, немного выпил и произнес:

— Плохо все. Надо думать, как будем жить дальше.

После этих слов кабинет надолго погрузился в тишину. Все присутствующие размышляли, время от времени переглядываясь друг с другом.

В итоге, первым не выдержал князь Константин:

— Если прадед погиб, тут подарком корабля не отделаешься.

— Ты окупаться собрался? — Гневным голосом спросил император.

— Я бы и рад, только, боюсь, не получится. Здесь надо придумать что-то другое, — ответил Константин.

— Отправить людей, пусть доделают начатое, всего-то делов, — парировал император.

— Ты уже один раз отправил, и что? — Спросил князь и сам же ответил:

— Полторы сотни верных людей коту под хвост. И это при том, что в сгоревшем особняке нашли останки трех человек. Сколько нужно отправить за границу и где их взять?

На этот вопрос ответа не нашлось, как и на множество других. До конца этого импровизированного совещания братья, собравшиеся здесь, так и не определились с дальнейшим действиями. Ситуация, что называется, осталась в подвешенном состоянии.

Конец интерлюдии.

В особняке на окраине Каира мы прожили месяц. Старик-врач сам себе не верил, глядя на моё стремительно выздоровление. Уже через две недели я смог самостоятельно сесть, а спустя месяц пытаюсь встать на ноги. Чувствую, что пора, только непонятный подспудный страх мешает. Помню, как это было в прошлый раз, вот и боюсь. С трудом пересилил себя и поднялся на ноги, ожидая укола в районе раны. Его не последовало. Единственное, голова немного закружилась, а так вроде обошлось. Слабость, конечно, чувствовалась. Но не сказать, что сильная. Поэтому, я рискнул сделать несколько шагов. Сразу же сильно бросило в пот, резко навалилось усталость. Других препятствий к передвижению я не обнаружил. Значит, только время нужно и немножко усилий, чтобы снова крепко встать на ноги. В любом случае, пора прекращать затянувшийся отпуск и возвращаться в гущу событий.

По сведениям, доходящим до нас, война в Европе и не думала прекращаться и только набирала обороты. На стороне Пруссии неожиданно оказалась Турция, или как её сейчас называют, Османская империя. Она неожиданно для всех напала на Австро — Венгрию и довольно успешно потихоньку отжимала территории. Пруссии, соответственно, стало чуть легче, но ненамного. Россия пока в войну не вступила, но все к тому шло. По крайней мере, газеты писали о передислокации большого количества войск в Бессарабию. Что касается моих дел, и действий моих людей, тут для меня тёмный лес. Иван Сергеевич, командовавший здесь моими людьми здесь, присоединившийся к нам в Амстердаме, решил не ставить в известность кого бы то ни было о нашем местопребывании. По его словам, не нужно нам здесь каких-либо волнений. Вот выздоровею, тогда все и узнаем. Логика в его словах была, но ведь любопытство мучает не по-детски. Интересно, как все складывается в противостоянии с банкирами. Да и причину моего преследования в России хотелось бы узнать. Тем более, судя по стрельбе на поражение, не очень-то и хотели меня захватить. Скорее, старались уничтожить.

За этот месяц из-за скуки и отсутствия какой-либо альтернативы в развлечениях, мы очень много общались с Еленой прекрасной. Иначе я её не называл. Поневоле пришлось рассказывать друг другу о себе, своих мыслях и чаяниях. Это, в свою очередь, не могло не способствовать сближению. Как-то само собой дело дошло сначала до робких поцелуйчиков, типа, вместо пожеланий доброй ночи, а потом в какой-то момент и до сумасшествия, в прямом смысле этого слова. Когда это совершенство оказалось в моих руках, крышу снесло напрочь, и не только у меня. Больше всего изумило то, что эта, по её словам, вдова, оказалась девственницей. Я в первый момент реально растерялся, но в грязь лицом не ударил. Да и не смог бы, при всем желании. Одно её присутствие рядом действовало на организм, как вагон виагры, принятый одномоментно.

Все стало ясно после её рассказа о супруге, вернее, его отсутствии. Её отдали замуж, по велению царя, за дряхлого, но достаточно богатого старика. На самом деле, ей была уготована совсем другая судьба. Будучи в свите малолетней княжны, она не могла не попасться на глаза государю. А когда попалась, тот и воспылал, так сказать, страстью. Быть бы ей любовницей царя, не появись я так вовремя в России, и не поведи себя таким наглым образом. Сейчас она со смехом все это