Сирена - Кира Касс

Меня переполняло блаженство. Я пока не придумала, как остаться здесь, но была полна решимости. Еще ничего не хотела я так сильно. К тому же мне удалось немного сократить пропасть, отделявшую меня от остального человечества. Так что все возможно.

Когда мопед остановился у дома, почти везде свет уже погас. Хорошо, что Джулия меня сейчас не увидит – волосы торчат во все стороны. И пятна от песка на платье. Оставалось надеяться, что оно отстирается. Мы тихо прокрались в дом. Акинли взял меня за руку и направился к гостевой комнате.

Дверь в комнату была открыта, и я увидела, что Джулия оставила для меня пижаму. Как мило. Акинли задержался:

– Странное чувство. Будто мне надо что-то сказать, но…

Я прижала палец к его губам и медленно покачала головой. Он серьезно посмотрел на меня и кивнул. О чем мы только что говорили? Какая разница, если мы оба поняли друг друга? Акинли взял меня за запястье, потом наклонился и подарил еще один мучительно прекрасный поцелуй.

– Спи! – приказал он. – Увидимся утром.

Я с улыбкой наблюдала, как он неохотно пятится из комнаты, не отрывая от меня глаз, пока нас не разделила закрывшаяся дверь. Голова шла кругом. Как сомнамбула, я натянула пижаму Джулии и устроилась на кровати, наблюдая за луной за окном. Не знаю почему, но я размышляла о времени.

Я ничего не понимала. Тянулись десятилетия, в которые не происходило ничего запоминающегося, и вдруг выдавалась пара дней, настолько насыщенных счастьем, что у меня голова кружилась. Мне потребовалось несколько лет, чтобы сблизиться с сестрами, а к Акинли я прикипела в первые же секунды. Я останусь девятнадцатилетней еще долгие годы – любая женщина душу бы продала за такую роскошь, – а Акинли будет стареть. Тут время работало против меня. Если оглянуться назад, все значительные моменты моей жизни в сумме едва потянули бы на неделю. И если мне дадут еще сто лет, их не хватит, чтобы насладиться жизнью с Акинли.

Время было и лекарем, и лекарством.

Время было моим врагом.

Я сидела на кровати, считая часы. Наполненность и пустота, важность и незначительность принимали совсем иную окраску. Я не могла успокоиться, чтобы хоть немного отдохнуть. Меня мучило отсутствие плана. Надо увидеть Акинли – его близость действовала на меня успокаивающе. Я и так нарушила правила, одним больше, одним меньше – какая разница? Так что я поднялась по лестнице к его комнате.

Ступеньки под ногами чуть слышно поскрипывали. Ведь я была легче мужчин. С одной стороны холла, где располагалась спальня Бена и Джулии, доносилось похрапывание. Дверь в комнату Акинли была приоткрыта. Я заглянула внутрь и обнаружила, что он сидит у окна.

– Ты тоже не спишь? – улыбнулся он. Затем приподнял уголок одеяла и прошептал: – Забирайся.

Я оставила дверь приоткрытой и юркнула в кровать. Устроилась, свернувшись клубком. Мои икры прижимались к его согнутым ногам, а руки я скрестила на груди. Акинли просунул одну руку мне под голову, а другой обнял за спину. Мы подходили друг другу, как части мозаики. Акинли долго в тишине гладил меня по спине. Если бы дом начал рушиться вокруг нас, я бы не заметила.

Многие годы я мечтала о любви, но понятия не имела, что буду чувствовать себя так, как сейчас. Собственная воля, желания исчезли, и я по ним не скучала. Я готова остаться здесь навсегда, лишь бы сделать Акинли счастливым. Больше мне ничего не надо. Желание было настолько сильным, что оно даже пугало меня.

Загрубевшие пальцы рисовали на моей спине узоры. Было уже очень поздно, но Акинли не хотел спать. Он разглядывал меня беспокойными глазами, но поцеловать не пытался. Я бы сама попробовала, но не могла набраться храбрости.

– Кэйлен… я хочу тебе кое-что сказать, – наконец произнес Акинли. Он замешкался, словно подбирал слова. – Похоже, сегодня я немного переступил черту. Просто… Даже не знаю, как сказать. Ты мне понравилась в первый же миг, как я тебя увидел, а потом на меня нахлынуло. Мне не следовало так поступать. Надо было сначала спросить тебя. Прости.

Прости? Простить за лучшее, что случилось со мной в жизни? Я ни о чем не жалею!

– Ты мне очень нравишься, правда. Просто… У меня выдался тяжелый год, и мне следует вести себя осторожнее. Вдруг ты не отвечаешь мне взаимностью. Ведь мы совсем ничего не знаем друг о друге. А получается, словно я загнал тебя в угол. Даже если ты не хотела целоваться, куда бы ты делась? К тому же ты, возможно, чувствуешь себя обязанной, поскольку я тебя нашел. Я просто хочу сказать… даже если мы целовались… много раз… ты не должна считать, словно привязана ко мне. То есть вдруг у тебя уже есть парень, о котором ты просто забыла. – Акинли произнес последнюю фразу с очень грустным видом. – Но если ты захочешь остаться, дать мне немного времени, я хочу попытаться. Быть с тобой. Вместе.

Акинли выглядел перепуганным. Как ему могло прийти в голову, что он мне не нравится? Разве он не знает, какой он замечательный? Поскольку ответить я никак не могла, пауза затянулась. Акинли беспокойно задвигался.

– Может… ты подашь знак? Ну, не знаю… Если я тебе не нравлюсь или ты думаешь, что у тебя уже есть парень, – почеши нос.

Я улыбнулась и крепко прижала руки к груди. Акинли немного расслабился.

– Хм… Ладно, если ты хочешь остаться и попробовать побыть вместе, мм… даже не знаю… дай мне пощечину.

Улыбка на моем лице расползлась еще шире. Я старалась не думать, получится у меня или нет, поскольку он спросил, хочу ли я остаться. А я очень хотела. Надо только придумать как. Должен быть способ. Все же я не собиралась его бить, так что просто прижала ладонь к его щеке.

– Не совсем то, что я имел в виду, но сойдет. – Акинли поцеловал меня в лоб.

Он лежал и смотрел на меня. Я не чувствовала смущения, рядом с ним меня охватывал полный покой. В тишине текли минуты, веки Акинли отяжелели, и наконец он широко зевнул. С кровати я видела часы – он не спал почти сутки.

– Останешься здесь? Чтобы я проснулся рядом с тобой?

Я кивнула, и он наконец-то заснул.

Почти до самого утра я лежала и думала. В объятиях Акинли все давалось легко. Я смотрела на его красивое лицо и радовалась каждому вздоху.

Это конец. Я пыталась бороться, но мне не выиграть. Это любовь. С предельной ясностью я поняла, что, когда вернусь в свое стареющее, ранимое тело, я не забуду Акинли. Ни за что. Всю бытность сиреной я тосковала по любви, и в следующей жизни я точно так же буду тосковать по Акинли. И никуда мне от него не деться.

Что я могу дать? Чем пожертвовать взамен возможности остаться с ним? У меня не было ничего нужного Океан, за исключением собственного тела. Однажды Она заберет и его. И я готова отдать его, если сейчас смогу остаться с Акинли.