Закон негодяев - Чингиз Абдуллаев

— В Марнеули, — это был район в Грузии, где традиционно жило много азербайджанцев. Бывали там и армяне. Это была своеобразная «нейтральная» зона, где могли встречаться армяне и азербайджанцы.

— И там решили идти к границе?

— Нет. Сначала ждали Александра Петровича. Он приехал и сказал, что будем идти через Карабах к границе. Мы с Омаром сначала отказались, но он крикнул, приказал всем идти через Карабах. Показал документы. У него были пропуска на всех пятерых и через армянскую зону, и через азербайджанскую.

— Какие пропуска?

— Для прохода на границу и в зоне боевых действий. Наши пропуска были из МВД.

— Ты точно помнишь, что из МВД? Может, поддельные?

— Настоящие. Нас несколько раз проверяли. Я даже номер свой запомнил.

Смешной такой номер — один два, один два, один два. — Джафаров записал номер пропуска. И без того мало приятное дело обретало контуры громкого скандала.

— А как вы оказались в Марнеули?

— Нас туда послали.

— Кто?

— Этого я тебе не скажу — упрямо ответил Манафов, — хоть на куски режь, не скажу. Это к нашему делу отношения не имеет.

— Хорошо, — Джафаров попридержал за руку уже готового вспылить Караева, сейчас было не время демонстрации своих эмоций, — вы вместе ждали там Александра Петровича. Правильно?

— Да. Он приехал и мы вместе уехали в Карабах. На машине проехали через Степанакерт. Два раза проверяли наши документы. Все было в порядке. Я боялся очень. И Омар боялся. Узнают ведь, сразу убьют. Скажут, азербайджанские шпионы.

Мы в машине сидели, даже не выходили. Только Александр Петрович выходил, наши документы показывал. И везде пропускали. Потом в азербайджанской зоне остановили. Тоже документы показали, всех пропустили.

— Что было в ваших рюкзаках?

— Деньги. Доллары, — неохотно ответил Манафов, — я даже Омару сбежать предлагал. С такими деньгами в Баку шахом можно жить. Но он боялся «лысого».

Очень боялся.

— Как звали шедших с вами спутников?

— Вартан и Армен. Фамилий не знаю. Просто Александру Петровичу нужны были проводники через Карабах, и армяне, и азербайджанцы.

— Почему убили чабана? Чем он вам мешал?

— Он узнал Армена. Кажется, он знал его отца. Армен крикнул, чтобы не стреляли, но выстрелил первым Омар. Он и убил чабана.

— А кто стрелял в мальчика?

— Вартан.

— Потом на границе у вас была перестрелка с иранскими пограничниками.

— Нет, — изумился Манафов, — наоборот. Они нас очень хорошо встречали.

Приехали на машине трое людей. Но это были не пограничники, а местные жители.

Они забрали деньги и сказали, что груз готов. Потом в Асландуз пришла машина, и Александр Петрович приказал мне ехать вместе с грузом в Баку, ждать его здесь.

Я и поехал. Больше ничего не знаю.

— Кто был третьим в доме вместе с вами? Как звали этого убитого?

— Алияр. Он и был руководителем фирмы. Ему мы доставили груз, и я остался ждать Александра Петровича. Он приехал только вчера утром. Ругался очень. Говорил, что иранцы границу закрыли. Теперь можно только через Карабах проходить. Другого пути нет. Кто-то там погиб, но я не знал точно, кто.

— А кому вы должны были передать груз в Баку?

— Не знаю. По-моему, Александр Петрович говорил, что машины должны будут идти в сторону Батуми. Там в порту они и будут разгружаться.

— Точно Батуми? Не путаешь?

— Почему путаю? Я в Батуми один раз был, когда в Турцию ездил. Место красивое очень.

— А зачем ездил в Турцию? — спросил Караев. Зейнал был явно расстроен, что у него вырвалось это признание. Он занервничал.

— Просто гулять ездил.

— Ты когда врешь, сразу заметно, — погрозил ему Джафаров, — поэтому не надо вас обманывать. В Турцию ты ездил знакомиться с Александром Петровичем. И не в Марнеули ты с ним встретился, а в Турции. Правильно?

Мирза вспомнил фотографии, показанные ему Лаутоном. «Молодцы эти ребята, — подумал он. — Здорово работают, если только на стадии подготовки уже ведут преступников. Найти бы этого лысого, он и есть ниточка, ведущая к организаторам такого масштабного преступления». Джафаров не сомневался теперь, что у бандитов были свои сообщники и в Азербайджане, и в Армении, и в Грузии.

— Кто вам сказал, что в Турции? — Манафов опять был напуган.

Следователь знал очень много, почти все.

— А ты думаешь, здесь дураки работают? Ничего про вас не знаем? — вмешался Караев. — Правду всегда говоря, мерзавец. Только правду.

— Я и говорю, — опустил голову Манафов, — Хорошо, — решил закончить допрос Джафаров, — завтра мы опять встретимся. Будет лучше, если ты расскажешь нам, кто именно послал тебя в Турцию. Это в наших общих интересах.

Когда конвоиры увели Манафова, Джафаров протянул листок с написанными данными Караеву.

— Поезжай в МВД, проверь, кому и когда был выдан пропуск с таким номером. И привези мне весь список пропусков, выданных вместе с этим в тот день. И вперед и назад, ты понял?

Караев, взяв бумагу, вышел за дверь. Джафаров позвонил Кязимову.

— У нас, кажется, будет очень крупное дело, — сообщил он своему начальнику, — будет большой скандал. Кто-то выдал в МВД пропуска бандитам для прохода к границе.

— Выяснил, кто именно выдавал пропуска в МВД? — поинтересовался Кязимов.

— Послал Караева. Он должен мне позвонить. Сейчас возвращаюсь на работу.

— Давай быстрее. А то Велиев уже нервничает. Интересуется ходом расследования. Никогда не видел, чтобы он так нервничал. Приказал, чтобы ты докладывал лично ему. Так что приезжай быстрее.

— Хорошо. Никаких новостей пока нет? — спросил Джафаров. — Может, вам звонили насчет этого бежавшего?

— Да нет, никто не звонил. Думаю, он в городе прячется. Мы дали сообщение о задержании этого типа почти сразу. Он бы просто не успел доехать ни до северной границы, ни до южной. А куда тогда он делся?

— А если он едет в сторону Карабаха? — предположил Джафаров. — У него был с собой и пропуск для проезда через армянскую зону боевых действий.

— Учли. Там тоже всех предупредили. Даже отрезали дороги на Гянджу и Шеки-Закаталы. Нет, он точно в городе. И машина его здесь. Нужно искать лучше.

— Будем искать, — пробормотал Джафаров.

— Главное, выяснить, нет ли у них сообщников в городе, — продолжал Кязимов, — когда будем знать, кто именно им выдавал пропуска, будет значительно легче выйти на их связи. В общем, давай быстрее приезжай.

Джафаров положил трубку и пошел к начальнику горотдела, просить у того автомобиль. От горотдела до прокуратуры республики было минут десять езды.

Когда он приехал на работу, внизу, у дежурившего милиционера, его встретил белый от ужаса Ибрагим Караев.

Здание МВД было почти рядом с прокуратурой, и он только что поднялся наверх по улице.

— Что случилось? — Джафарову не понравился вид Караева. — Кому был выписан пропуск?

— Там нет имен, — Караев сделал страшные глаза и, оглянувшись по сторонам, шепотом добавил:

— Но начальник отдела сказал мне, что они были отосланы сюда, в прокуратуру, по личному указанию самого Велиева. Пять чистых бланков.

Джафаров почему-то вспомнил председателя колхоза.

— Это война негодяев против всех честных людей, — кажется так сказал ему Гумбатов.

Глава 23

Она была ненасытна в любви, словно изголодавшись по ней. Когда они, с трудом умещаясь на интуристовской кровати, лежали вместе и она достала сигареты, он вдруг спросил:

— У тебя нет друга?

Она закурила, закашлялась, поперхнулась и лишь затем спросила:

— Это так заметно?

— Ты не поняла. Я просто задал вопрос.

— У меня был муж, — сухо сообщила она, — его убили в Сухуми в прошлом году. Он был племянником Шалвы Руруа. Думаю, у тебя нет больше вопросов.

— Извини.

— Да, — ответила она, глядя в потолок, — я совсем одна. И у меня нет друга. Единственный мой самый близкий и дорогой друг — мой пятилетний сын.

Больше у меня никого нет.

Они помолчали. Внезапно она спросила:

— Когда ты уедешь?

— Сегодня, — иногда он бывал жестоким даже по отношению к самому себе, — я, кажется, выяснил все, что должен был выяснить — Тебя волнует проблема контрабандистов?

— Скорее, наркотиков.

— Понимаю. Ты из КГБ?

— КГБ сейчас нету.

— Ладно, я путаюсь в этих названиях, хотя сама пришла в КГБ несколько лет назад. Когда эта организация еще была. Тогда к власти должен был придти Гамсахурдиа, и количество штатных офицеров в действующем резерве стремительно увеличивалось. Некоторых готовили даже действовать в подполье. Смешно, да?

— Не очень, — серьезно ответил «Дронго», — я немного знал Гамсахурдиа. Он был совсем не такой одиозной личностью, какой его представляют теперь. В некоторых газетах его даже называют «грузинским фашистом». А он, по-своему, очень любил свой народ, свою землю и действительно хотел счастья и независимости всем грузинам. Просто у него не получилось. Его избрали еще во времена СССР, и ему приходилось маневрировать, ловчить, приспосабливаться. А потом начались неудачи, были сильные срывы и деградация всего режима.