Крылья феникса - Матлак Ирина

Следующие несколько дней пролетели совершенно незаметно. Так же быстро, как облетали с пожелтевших деревьев сухие листья. В Институте аэллин наступили благостные дни спокойствия и тишины. Все были слишком заняты собой, чтобы обращать внимание друг на друга.

Это своеобразное соревнование за приглашение на прием подстегнуло всех рьяно взяться за учебу и самое главное — сдерживать свои негативные порывы. Эмбер так и вовсе не походила на саму себя. И не только из-за желания получить приз. После возвращения из дома, куда ее отпустили в один из вечеров, она ходила, точно тень: незаметная, молчаливая, старающаяся держаться в стороне. Даже ванную посещала отдельно от остальных — приходя в нашу купальню последней, я нередко с ней сталкивалась. Если бы все не были так заняты собой, наверняка сильно удивились бы произошедшим с ней переменам. Впрочем, что-то мне подсказывало — такое ее состояние продлится недолго.

Каждое утро все воспитанницы спешили в холл главного корпуса, где на доске ежечасно обновлялись заработанные нами баллы. В настоящий момент лидирующую позицию занимала леди Вивьер — третьекурсница с факультета аэллин, которую не зря называли самой одаренной из нынешних студенток.

Я, несмотря на все старания, никак не могла подняться выше девятой строчки. Хотя войти в десятку уже было неплохо, я всегда считала, что есть только одно победное место — первое, а второе, третье и иже с ними занимают проигравшие, как ни крути. В запасе оставалась всего пара дней, и я понимала, что уже вряд ли смогу изменить ситуацию в свою пользу.

Занятия шли своим чередом. Я готовила реферат, продолжала самостоятельное изучение книг и учебников, отбывала свое наказание, помогая в библиотеке. Каждый вечер ходила к доктору Шайну, который проводил осмотр моих искр. За эти дни их количество осталось неизменным. С лордом Снэшем мы пересекались только на занятиях по боевой магии, где нагрузка увеличивалась с каждым разом, так что я забывала обо всем остальном. Пока мы изучали лишь теорию, но на следующей неделе нас ожидали первые практические занятия, подготовка к которым началась уже сейчас.

Преподаватель Нориан Снэш сильно отличался от лорда Нориана Снэша. Иногда мне казалось, что это — два разных феникса, первый из которых — чрезмерно требовательный, жесткий и равнодушный к мольбам десятков страдающих девиц.

Сегодня я задержалась в библиотеке дольше обычного. Господин Грун — тот самый прикованный к креслу библиотекарь — надумал привести в порядок часть старых книг, до которых прежде у него никак не доходили руки. И теперь, закрыв библиотеку, мы с ним подклеивали и подшивали старые издания, поистрепавшиеся за долгое время.

— С такими изданиями грех магией работать, — назидательно произнес господин Грун в самом начале работы. — Только руками к ним прикасаться можно… Да, только так — с душой и глубоким уважением, а не с помощью этих новомодных магических штучек.

Вот мы «со всей душой» и перебирали горы нуждающихся в реставрации книг, не прибегая к помощи специально предназначенных для такой работы артефактов.

— А это что? — удивилась я, взяв в руки очередной экземпляр. — Она как будто обгорела…

Взглянув на следующие книги, обнаружила, что их постигла та же участь. Какие-то пострадали больше, какие-то меньше, но так или иначе их всех коснулся огонь.

Глаза библиотекаря, прячущиеся под толстыми стеклами очков, подернула пелена задумчивости.

— Да, действительно обгорели, — огладив подбородок, произнес он. — Это очень старые книги, они еще «Кровавый свет» помнят. Ведь в той битве наш институт тоже очень пострадал. Тут такой пожар буйствовал, что столб дыма доставал до самого неба… в те времена ни аэллин, ни ниллэ как таковых еще не было. Да и Института аэллин не было, он тогда Академией света звался.

— Кто же здесь учился? — поинтересовалась я.

— У кого способностей хватало, те и учились, — тоже взяв одну из книг, ответил господин Грун. — Сюда только самых талантливых и старательных принимали. Если искр у тебя много да трудолюбием природа наградила — милости просим. А уж из какого ты рода и сколько денег имеешь, никого не волновало. Да-а-а… по справедливости тогда все было. Лучше, чем сейчас. Хотя, конечно, и времена тогда другие были. Фениксы перерождались, о наследниках не требовалось заботиться так, как теперь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я непроизвольно покачала головой:

— Надо же… никогда об этом не слышала.

— А откуда ж вам, голубушка, было об этом слышать? — Библиотекарь многозначительно хмыкнул. — Кто ж вам теперь расскажет, что в давнишние времена здесь что простолюдины, что дворяне на равных учились? Нынче же носятся аристократишки со своей родословной как с писаной торбой, бахвалятся. Да и мало кому известно, что на самом деле здесь происходило. В академии же тогда самая большая библиотека была собрана, все важные архивы здесь же, а не во дворце располагались. А во время пожара почти все сгорело подчистую. Это я — старый книжный червь нос свой люблю в историю совать, до правды докапываться. Только кому она нужна сейчас, эта правда? Ты вон поди нашей директрисе скажи, что на ее месте когда-то выходец из простого люда находился, так тут же места лишишься. А я эту библиотеку люблю… Одна она у меня радостью в жизни осталась. Столько лет ей отдал… и помру тоже здесь.

Это неожиданное откровение господина Груна заставило меня задуматься. До сего момента я и вправду не слышала о том, что когда-то институт назывался академией и что устроено все было совсем иначе. Возможно, об этом рассказывали на уроках истории старшим курсам, но, во всяком случае, широким массам об этом известно не было.

За сегодняшний вечер мы успели разобрать треть книг, остальное отложили на завтра. Уже собираясь уходить, я вдруг обернулась к все еще сидящему за книгами библиотекарю.

— Господин Грун, простите, могу я задать один вопрос?

Подняв на меня взгляд, он рассеянно кивнул.

— Вам что-нибудь известно об аэллине Лейстон?

Рассеянность постепенно уходила из направленных на меня, скрытых очками глаз. В какой-то момент мне даже показалось, что сейчас он даст утвердительный ответ. Но меня, как всегда, ждало разочарование:

— Нет. Впервые слышу.

Мысленно вздохнув, я поблагодарила его, попрощалась и, пребывая в задумчивости, вышла из библиотеки.

А едва оказавшись в коридоре, неожиданно столкнулась с лордом Снэшем.

К сожалению, не с Норианом.

— Мышка облюбовала уголок в библиотеке? — бросил он со свойственной ему насмешливостью. — Решила усердно грызть гранит науки? Впрочем, можешь не отвечать. Мне известно о твоем бравом подвиге, отправившем однокурсницу в нокаут. Должен заметить, дополнительная работа в библиотеке — не самое большое наказание для такого проступка.

— Что вам угодно? — пропустив все его замечания мимо ушей, прямо спросила я.

— Что мне угодно? — за вкрадчивостью интонации угадывались сила и угроза. — Полагаю, то, что не угодно тебе.

Я молчала, ожидая продолжения. Обойти феникса даже не пыталась — все равно бессмысленно. Кайла Снэша я не боялась, скорее разумно опасалась. И больше всего опасалась повторения недавней ситуации, воспоминание о которой до сих пор не померкло. Вновь испытывать навязанное чужой волей чувство не хотелось совершенно, как и ощущать себя двигающейся по чьей-то прихоти марионеткой.

— Я тут узнал о тебе прелюбопытные факты, — не дождавшись от меня никакой реакции, произнес он. — О которых не известно ни тебе, ни моему дражайшему братцу.

На это не отреагировать я уже не могла.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Неужели еще более любопытные, чем те, о которых вы были осведомлены прежде? — спросила с такой же долей насмешливости.

— Должен признать, я полагал, что твое хождение сквозь огонь ничто не переплюнет. — Феникс совсем некстати шагнул ко мне. — Но ты — просто кладезь загадок, мышка.

Я, в свою очередь, на короткий шаг отступила и, глядя ему в лицо, заметила:

— Делиться тем, что узнали, вы явно не намерены. Поэтому я не понимаю, к чему вообще весь этот разговор.