Лучшие мысли и изречения древних в одном томе - Константин Душенко

«О гневе», III, 30

Кто смотрит на чужое, тому не нравится свое.

«О гневе», III, 31

Человек, завидующий немногим, не видит за собственной спиной огромного скопления зависти всех тех, кому далеко до него.

«О гневе», III, 31

Ты лучше благодари за то, что получил. Остального жди и радуйся, что не получил всего.

«О гневе», III, 31

Ты ведешь неверные записи в своей расчетной книге: то, что ты дал, оцениваешь дорого, то, что получил, – дешево.

«О гневе», III, 31

Деньги насквозь пропитаны нашей кровью.

«О гневе», III, 33

Насколько достойнее смеха то, из-за чего мы то и дело льем слезы!

«О гневе», III, 33

Поверь мне, все, что зажигает нас страшным пожаром, – сущие пустяки, не серьезнее тех, из-за которых дерутся и ссорятся мальчишки.

«О гневе», III, 34

Кто никогда ничему не выучился, тот не хочет ничему учиться.

«О гневе», III, 36

Этого ты предостерег правильно, но чересчур свободным тоном: и вместо того, чтобы исправить, обидел человека. На будущее смотри не только то, правду ли ты говоришь, но и на того, кому говоришь: переносит ли он правду.

«О гневе», III, 36

Баловень счастья ‹…› считает, что труднодоступная дверь – первый признак блаженного и могущественного человека. Видимо, он не знает, что труднее всего открываются ворота тюрьмы.

«О гневе», III, 37

Ты косо глядишь на кого-то из-за того, что он дурно говорил о твоем таланте. Неужели ты считаешь каждое его слово законом? И неужели Энний [римский трагик] должен возненавидеть тебя оттого, что его поэмы не доставляют тебе удовольствия, ‹…› а Цицерон – стать твоим врагом из-за того, что ты пошутил насчет его стихов?

«О гневе», III, 37

Первую вспышку гнева мы не осмелимся унимать словами. Она глуха и безумна. ‹…› Лекарства приносят пользу, если давать их в промежутках между приступами.

«О гневе», III, 39

Гнев, ‹…› когда окостенеет, затвердеет, ‹…› превращается в ненависть.

«О гневе», III, 41

В перерывах между утренними зрелищами нам обычно показывают на арене сражение привязанных друг к другу быка и медведя: они рвут и терзают друг друга, а рядом их поджидает человек, которому поручено в конце прикончить обоих. То же самое делаем и мы, нанося удары людям, с которыми мы связаны, а рядом с победителем и побежденным уже стоит их конец, причем очень близкий. Нам ведь осталось-то столечко! Что бы нам прожить эту капельку времени в мире и покое!

«О гневе», III, 43

Часто ссору прекращает раздавшийся по соседству крик «Пожар!».

«О гневе», III, 43

Что хуже смерти можешь ты пожелать тому, на кого гневаешься? Так успокойся: он умрет, даже если ты палец о палец не ударишь.

«О гневе», III, 43

Я скорее прощу того, кто нанес врагу рану, а не того, кто мечтает посадить ему чирей: тут уже не только злая, но и ничтожно мелкая душонка.

«О гневе», III, 43

О сколь презренная вещь – человек, если не поднимается он выше человеческого!

«О природе», I, предисловие, 5

Что такое бог? – Все, что видишь, и все, чего не видишь.

«О природе», I, предисловие, 13

Уже старик, он [Ганнибал] не переставал искать войны в любом уголке света: настолько, обходясь без родины, не мог он обходиться без врага.

«О природе», III, предисловие, 6

Нет числа тем, кто владел народами и городами; тех, кто владел собой, можно перечесть по пальцам.

«О природе», III, предисловие, 10

Все происходит по божественному определению: плакать, стонать и жаловаться – значит отпасть от бога.

«О природе», III, предисловие, 12

Свободен тот, кто избежал рабства у самого себя: это рабство – постоянное и неодолимое, день и ночь равно гнетущее, без передышки, без отпуска.

«О природе», III, предисловие, 16

Быть рабом самого себя – тяжелейшее рабство.

«О природе», III, предисловие, 17

Добродетель найти трудно, требуется и наставник и руководитель; а порокам живо выучиваются без всякого учителя.

«О природе», III, 30, 8

Если я и бываю доверчив, то только до известной степени и принимаю лишь те маленькие выдумки, за которые бьют по губам, а не вырывают глаза.

«О природе», IV, 4, 1

Люди растрачивают всю свою жизнь, чтобы достать то, что им будто бы нужно для жизни.

«О природе», V, 18, 16

Изящно возразил мудрый [Гай] Лелий какому-то человеку, сказавшему: «В мои шестьдесят лет…» – «Скажи лучше “не мои шестьдесят”». Привычка исчислять утраченные нами годы мешает нам понять, что суть жизни – в ее неуловимости, а удел времени – всегда оставаться не нашим.

«О природе», VI, 32, 11

Покамест все идет как обычно, грандиозность происходящего скрадывается привычкой. Так уж мы устроены, что повседневное, будь оно даже достойно всяческого восхищения, нас мало трогает. ‹…› У солнца нет зрителей, пока оно не затмится. ‹…› Настолько больше свойственно нам от природы восхищаться новым, нежели великим.

«О природе», VII, 1, 1; 1, 4

Кто думает, будто природа может делать лишь то, что она делает часто, тот сильно недооценивает ее возможности.

«О природе», VII, 27, 5

Люди грядущего поколения будут знать многое, неизвестное нам, и многое останется неизвестным для тех, кто будет жить, когда изгладится всякая память о нас. Мир не стоит ломаного гроша, если в нем когда-нибудь не останется ничего непонятного.

«О природе», VII, 30, 5

И ты удивляешься, что мудрость до сих пор еще не исполнила своего предназначения! Даже испорченность – и та еще не показала себя целиком; она только-только выходит на свет. А ведь ей мы отдаем все свои силы.

«О природе», VII, 32, 1

Победа без риска – победа без славы.

«О провидении», 3

Для самопознания необходимо испытание: никто не узнает, что он может, если не попробует.

«О провидении», 4

Всякий, кто кажется избежавшим зла, просто его еще не дождался.

«О провидении», 4

От голода умирают тихо и спокойно, от обжорства с треском лопаются.

«О провидении», 4

Самая крепкая часть тела – та, которой чаще всего пользуются.

«О провидении», 4

«Но как же все-таки бог допускает, чтобы с добрыми людьми случались несчастья?» – А он не допускает. Он ограждает их от всех несчастий: от преступлений и гнусностей, от нечистых помышлений и корыстных замыслов, от слепого вожделения и от алчности, покушающейся на чужое добро. Он блюдет и защищает их самих: неужели кто-то станет требовать от бога еще и того, чтобы он охранял поклажу добрых людей?

«О провидении», 6

Презирайте бедность: никто не бывает при жизни так беден, как был при рождении. Презирайте боль: она уйдет от вас, либо вы от нее уйдете.

«О провидении», 6

Короткую жизнь мы не получаем, а делаем ее такой; мы не бедны, а расточительны.

«О скоротечности жизни» («О краткости жизни»), 1, 4

Нет человека, желающего разделить с другими деньги, а скольким раздает каждый свою жизнь!

«О скоротечности жизни», 3, 1

Марк Цицерон ‹…› ни в счастье не был спокоен, ни в несчастье – терпелив.

«О скоротечности жизни», 5, 1

Учиться жить следует всю жизнь, и всю жизнь следует учиться умирать.

«О скоротечности жизни», 7, 3 (сокращенная цитата)

Каждый торопит свою жизнь и страдает от тоски по будущему и отвращения к настоящему.

«О скоротечности жизни», 7, 8

Время твоей жизни ‹…› движется беззвучно, ничем не выдавая быстроты своего бега.

«О скоротечности жизни», 8, 5

Есть ли на свете кто-нибудь глупее людей, которые хвастаются своей мудрой предусмотрительностью? ‹…› За счет своей жизни они устраивают свою жизнь, чтобы она стала лучше.

«О скоротечности жизни», 9, 1

Откладывать что-то на будущее – худший способ проматывать жизнь: ‹…› вы отдаете настоящее в обмен на обещание будущего.