Неотразимый граф - Салли Маккензи

– О! – Обычно Шарлотта стремилась как можно быстрее завершить общение в постели, но, как ни странно, сейчас спешить не хотелось.

Она отступила от него и ощутила его взгляд, скользивший по коже, касающийся потаенных мест. У нее напряглись соски. Тинуэй улыбнулся:

– Ложись в постель, Шарлотта.

Она кивнула и направилась к кровати. Он держался позади, но все же не касался ее.

Шарлотта легла на кровать и потянулась за одеялом.

– Нет. – Его ладонь легла на ее руку, потом он взял одеяло и откинул его в конец кровати. – Нам это не пригодится.

– Мне холодно. – Холодно не было, но ведь должно было быть. Она была голой. Попыталась прикрыть руками груди и самую интимную свою часть.

У него в глазах появились веселые искорки.

– Тебе холодно? Через минуту тебе будет очень жарко.

– Нет, я...

Она замолчала. Тинуэй развязал свой шарф. Снял его и, отняв ее руку от груди, завязал конец свободным узлом на запястье.

– Ты не должна скрывать свою красоту, Шарлотта. – Он привязал другой конец шарфа к столбику кровати.

– Что ты делаешь? – Ее дыхание участилось от страха и желания.

– Не тревожься. Если захочешь, ты сможешь легко освободиться. Попробуй, и ты увидишь.

Она попробовала. Тинуэй был прав.

– Тогда зачем?..

– Чтобы помнила, что не нужно ничегоскрывать. Чтобы ты доверяла мне.

Он медленно стянул с ее ноги чулок и привязал к другому запястью. Затем наклонился и подул на ее соски. Шарлотта выгнула спину. Но он так и не коснулся ее.

– Я должна почувствовать тебя...

Тинуэй засмеялся:

– Терпение, любовь моя. Скоро ты ощутишь меня. Всего. Своей кожей... и в своем теле.

Он снял сюртук, жилет, рубашку – неспешно, методично, двигаясь в обход кровати и глядя на нее. Время от времени он наклонялся и дул на ее кожу, но по-прежнему не касался ее.

Шарлотта горела от возбуждения. У нее болели соски; во входе между ног что-то трепетало. Она еще не знала такого.

Прежде ей никогда не хотелось видеть тело партнера по соитию. Да и отчего бы? Хартфорд был морщинистым и костлявым. Лорд Питер – твердым и холодным, как греческая статуя. Но Тинуэй...

У него была широкая грудь, усеянная темными волосами, которые книзу сужались в терявшуюся в панталонах линию.

Низ живота бугрился. И она была счастлива видеть это. Дрожала от возбуждения. И вся истекала влагой. Шарлотта выгибала бедра и елозила задом по простыням.

– Сейчас?

– Еще нет, любовь моя. По-моему, ты предлагала мне бренди, или я ошибаюсь?

– Забудь о бренди. Сними панталоны.

Тинуэй захохотал:

– Шарлотта, как бесстыдно! – Он склонился над ней и приложил палец к ее губам. – Нет, не извиняйся. Я хочу, чтобы ты была совершенно раскованной. – Его глаза блестели. – Я вознагражу тебя за это, увидишь.

– У... о!

Тинуэй прижал языком ее сосок. Шарлотта выгнулась, подавая свое тело его ласкам.

– Еще. Пожалуйста.

– Ты не хочешь, чтобы я пил бренди из твоего пупка?

– Нет. Не сейчас. В другой раз. Разденься.

Рот Тинуэя растянулся в усмешке.

– С удовольствием.

Медленно, очень медленно, он расстегнул пуговицы, стянул штаны с бедер и освободился от них. Шарлотте хотелось кричать, чтобы он поторопился, она не могла больше терпеть.

Откуда взялось это новое чувство нетерпеливости? Она заметалась по подушке, облизнула губы. Не в силах была ни о чем думать. Хотелось только видеть и трогать... тело Тинуэя.

Наконец он снял и кальсоны, высвободив орган во всей его мощной красе.

– Ах. – Ей захотелось освободить руки и коснуться его. Прежде она никогда не находила эту часть мужского тела привлекательной, но орудие Тинуэя показалось ей красивым – толстым и длинным. Больше, чем у лорда Питера. Намного больше, чем у Хартфорда. Шарлотта снова облизнула губы и потянулась к нему связанными руками. Ей хотелось коснуться его, помять его. Ей понравилось, что он оказался большим. У нее хватит места принять его всего. Хотелось сделать это сейчас же.

Можно ли потрогать его?

Нет. Он наклонился над ней. Начал лизать ее груди, сосать соски. Она извивалась под ним, а он продолжал целовать ее тело, опуская голову ниже и ниже. Она приподняла бедра, и он, засмеявшись, подул в ее разгоряченное лоно.

– Возбуждена, любовь моя? Хочешь меня?

– Да, Господи, да. Хочу тебя.

– Я так рад слышать это.

Наконец он лег на нее. Она ощущала его тяжесть между своими бедрами. Он коснулся входа в нее.

– О, о! – Шарлотта задыхалась. Ее пожирал огонь. Ноющая боль. Что-то происходило. – Я чувствую... я чувствую...

– Чего-то недостает?

– Да.

– Хорошо. Значит, ты готова принять мое семя. Хочешь получить его сейчас? Влить его в тебя?

– Да. – Извиваясь под ним, она со стоном вытолкнула это слово. Он продолжал дразнить ее, касаясь только снаружи. – Пожалуйста.

Шарлотта высвободила руки из повязки. Ей хотелось трогать его. Обхватила его спину, погладила ее, опустила руки на ягодицы и принялась давить на них, стараясь придвинуть его ближе.

– Сейчас. Пожалуйста.

– Ты так нетерпелива, любовь моя. – Его речь была прерывистой. – Никогда раньше не ощущала такого желания?

– Нет. Никогда. Хочу тебя всего.

Он ответил коротким смешком, хотя дыхание его было частым, а спина покрылась потом.

– Ты требуешь, Шарлотта?

– Да. Пожалуйста. Сейчас, Эдвард. Я хочу тебя.

Сквозь застилавшую глаза пелену плотского желания она увидела, как застыло его лицо. Он впился в нее пристальным взглядом.

– Боже, Шарлотта. – Голос у него был хриплый. – Боже, я слышал свое имя, произнесенное твоими устами. Я хочу услышать, как ты прокричишь его. Ты сделаешь это?

– Я...

Он дразнил ее, работая бедрами, касался входа, но не входил в нее. Она изгибалась, но не могла загнать его внутрь.

– Мое имя, Шарлотта. Выкрикни его, и я войду в тебя. Это было совсем нетрудно. Она крикнула в полузабытьи:

– Эдвард!

Тинуэй оказался человеком слова. Она застонала, когда он вонзил в нее свой орган. Начала кончать, едва он вошел. Ее внутренние мышцы сокращались по всей его длине, а утроба затрепетала, когда она почувствовала, как в нее, пульсируя, стало входить его семя.

– Шарлотта. – Он неторопливо целовал ее, обмякая на ней всем своим весом. Он все еще находился внутри ее. Ей нравилось это. Нравилась его тяжесть, его объятия.

Наверняка это совокупление должно дать ей ребенка.

Шарлотта была удивлена, что не чувствует особой приподнятости настроения. Ведь дело было сделано, не так ли? Теперь Эдвард мог уйти, а она отдохнуть.

Но она не хотела спать. Она жаждала проделать все это еще раз. Она крепче сжала его ногами и покраснела.

– У меня на ноге все еще один чулок.