Темная страсть - Ларисса Айон

То, что ее мысли больше заняты тем, как Шейд поддерживает прохладу в своей пещере, а не предстоящим звонком, не ускользнуло от ее внимания. У нее своя жизнь за пределами этого странного, причудливого мира, в который она забрела по случайности, и она не должна забывать об этом.

Дрожащей рукой она набрала номер мобильного брата. Он ответил после третьего звонка.

— Эрик?

— Руна? Где ты? Знаю, ты должна выйти на связь только завтра, но я надеялся, что позвонишь раньше.

Это потому, что она обычно звонит Эрику не реже одного раза в три-четыре дня. Работа на СРП обрекла ее на одиночество, ни с кем из сослуживцев она не подружилась, и Эрик — ее единственная отдушина. На собственном опыте Руна успела убедиться, что люди по большей части избегают дружить с оборотнями.

Она отошла от пещеры и прислонилась к дереву.

— Я столкнулась с кое-какими осложнениями.

— Ты жива-здорова?

Напряжение в его голосе слышалось даже сквозь треск и эхо в трубке.

— Вполне. Но мне надо, чтоб ты кое-что для меня разузнал. Про маленкур.

Она услышала царапанье ручки по бумаге.

— А что это такое?

— Понятия не имею.

— Ты скажешь мне, что происходит?

Она выглянула из-за дерева в сторону пещеры. Никого.

— Меня похитили хоулы.

— Что? Где ты? Тебе нужна помощь?

— Успокойся. Я в безопасности.

Относительной.

Его проклятия вполне могли расплавить схемы спутников, обеспечивающих их связь.

— Я же говорил Дэвису: не надо посылать тебя на это задание. Это я должен был отправиться на поиски Кайнана.

Эрике самого начала был против работы Руны в СРП, но после того как ее кофейня закрылась, сердце было разбито Шейдом да вдобавок ко всему сестра еще и стала оборотнем, впервые в жизни она смогла заняться чем-то интересным.

А работа была интересная. Порой даже немного опасная, как в тот раз, когда она, выслеживая льва-шифтера на улицах Мадрида, наткнулась на весь его прайд, когда они готовились отбыть в Африку на охоту.

Только способность превращаться по желанию и спасла ее тогда.

— Вины полковника тут нет, — вздохнула она. — Ты был занят, а я ухватилась за возможность вернуться в Нью-Йорк.

— Ухватилась за возможность снова увидеть того демона, ты хочешь сказать.

Она не стала возражать Эрику, с одной стороны, потому, что это привело бы к очередному спору о том, какое безумие испытывать чувства к Шейду, А с другой — Руна уже и сама не знала, приехала ли для того, чтобы причинить ему боль, или чтобы еще раз увидеть его.

— Так что там с хоулами? — спросил Эрик, не услышав ее возражений.

— Это длинная история, но суть ее в том, что я, по-видимому, связана с Шейдом узами бондинга.

— Узами бондинга? Это еще что такое?

Руна достаточно хорошо знала своего брата, чтобы догадаться, что он говорит сквозь стиснутые зубы.

— Точно не знаю. Ты и про это должен разузнать. Выясни, нельзя ли от них освободиться.

— Дьявольщина.

— Это точно. Но это еще не все плохие новости. Я нашла Кайнана. — Она прислонилась головой к дереву. — Он работает в больнице демонов.

— Ты шутишь. Он же сам рассказал нам про эту больницу!

И именно он дал Эрику демонский кадуцей[5], что позволило ей сложить два и два и определить, что Шейд работает в госпитале.

— Знаю. Я видела, как он лечил брата Шейда, Рейта.

— Ты была в самой больнице?

Она прикрыла глаза и прислушалась к визгливым крикам какого-то животного в лиственном шатре над головой.

— Меня водил туда Шейд. Они с братьями там работают. У меня не было возможности поговорить с Кайнаном, поэтому я не знаю, что он там делает.

— Где находится больница?

Из куста выпорхнула птица. Руна понаблюдала за ней, жалея, что не может улететь вместе с ней, а не оставаться между двух огней: с одной стороны армия, а с другой — Шейд. Скажет ли она, промолчит ли, в любом случае кого-то предаст.

— Руна? Так где она?

— Не могу сказать.

— Не можешь или не хочешь?

Вопрос справедливый, и она не знает, как на него ответить. Правда, она не может нарисовать карту до больницы, но даже если б могла, стала бы?

— Не могу. Мы попали туда через Портал, а одна я им воспользоваться не сумею.

— Мне это не нравится. Ты должна приехать домой.

— Это невозможно.

— Шейд удерживает тебя силой? Мы пошлем команду…

— Дело не в этом. — Точнее, не совсем в этом. — Дело в нашей связи, Эрик. В этом бондинге. Я нужна ему.

Голос Эрика сделался низким и убийственным.

— Почему?

«Да потому что ему нужен секс несколько раз в день, и только я могу это ему дать». Но что произойдет, если ее не окажется рядом? Представителям его вида секс нужен как воздух, и если этого не будет… может ли он умереть?

— Ну просто нужна и все.

— Приезжай. Домой.

— Я и собираюсь. Но мне нужно больше знать об этой связи: например, что случится со мной, если я уйду от него.

Ибо каждый день все больше сближает ее с Шейдом, и у нее такое чувство, что скоро она не захочет уходить.

Лес вдруг затих, и озноб пробежал у нее по позвоночнику. Руна огляделась вокруг, ничего не увидела, но эта внезапная тревожность ей не понравилась.

— Мне пора. Я позвоню еще, когда смогу.

— Постой…

Хрустнула ветка, и сердце ее остановилось, а взгляд метнулся к полумраку густых зарослей позади нее. О Боже! Она увидела глаза. Горящие, светящиеся красные глаза. Она попятилась назад, сжимая в руке телефон. Нога зацепилась за торчащий корень, и она чуть не упала. Темнота, окружающая красные глаза, замерцала и начала принимать форму, хотя глаза оставались сомкнутыми на ней. В горле встал ком, перекрывая рвущийся наружу крик ужаса.

Форма приняла очертания.

Шейд.

Одеревенелый, панический голос брата орал из телефона, который дрожал у нее в руке.

— Все хорошо, — сказала она в трубку. — Потом позвоню.

И она отсоединилась, со страхом спрашивая себя, много ли слышал Шейд.

Глаза его были теперь не просто красными, а двумя пронзающими насквозь лазерными точками.

— Руна, — прохрипел он чужим голосом, как будто разучился говорить.

— Шейд? Что случилось?

Она схватила его за руку повыше локтя, и он закрыл глаза и покачнулся.

— Эсгенезис.

Низкий мучительный стон вырвался из глубины его груди, обнаженной, как и весь он.

Руна опустила глаза к его паху, на член, такой твердый и напряженный, что наверняка ему было больно. Она скользнула взглядом вверх, по коже, которая светилась, излучая обжигающий жар. Узор на руке гневно извивался, а вокруг шеи, прямо под кожей, в ритме сердцебиения пульсировало смутное очертание второго кольца.