Поправки - Джонатан Франзен

Что такое процесс «Коректолл»?

– «Коректолл», – произнес на экране «Кудряшка» Эберле (молодежная аудитория тем временем подверглась оцифровке и слилась воедино с тунцово-красным мозговым веществом), – это революционная нейробиологическая терапия!

Эберле восседал на эргономическом конторском стуле, который, оказывается, обладал способностью парить в воздухе и совершать головокружительные пируэты в графическом пространстве, изображающем внутричерепные глубины. Ганглии-водяные, нейроны, смахивающие на кальмаров, и ужеподобные капилляры высвечивались при его приближении.

– «Коректолл», первоначально предназначавшийся для лечения пациентов, страдающих болезнями Паркинсона и Альцгеймера, а также другими дегенеративными нейрологическими заболеваниями, – рассказывал Эберле, – оказался настолько мощным и многогранным средством, что его возможности в перспективе выходят за пределы терапии как таковой, речь идет уже об исцелении, причем об исцелении не только этих ужасных дегенеративных недугов, но и целого ряда расстройств, которые обычно относят к ведению психиатрии или же психологии. Попросту говоря, «Коректолл» впервые дает нам надежду на обновление и исправление мозгового механизма взрослого человека.

– Фу! – поморщилась Дениз.

Гари успел уже основательно ознакомиться с процессом «Коректолл». Изучил предварительный проспект «Аксона», прочел все аналитические обзоры по этой компании, какие сумел разыскать в Интернете и в справках частных служб, к которым был подключен «СенТраст». Играющие на понижение аналитики, памятуя о недавних серьезных коррективах котировок в биотехническом секторе, советовали воздержаться от риска и не вкладывать средства в неопробованную медицинскую технологию, до выхода которой на рынок оставалось по меньшей мере шесть лет. Разумеется, «СенТраст» (общественное доверие обязывает к консерватизму) даже не думал покупать эти акции. Однако научные основы «Аксона» казались гораздо более надежными, чем у большинства биотехнических новинок, а намерение компании купить отцовский патент на столь ранней стадии разработки «Коректолла» указывало на грандиозные перспективы. Замаячил шанс заработать кое-какие деньги и в такой форме отомстить «Аксону», ограбившему отца, а главное, проявить дерзость в противовес кротости Альфреда.

Вышло так, что в июне, когда посыпались первые костяшки домино – заокеанские рынки, – Гари забрал большую часть своего оперативного капитала из европейских и дальневосточных фондов развития. Теперь эти деньги можно вложить в «Аксон», а поскольку до официального выхода компании на рынок оставалось три месяца и она еще не привлекла внимание крупных покупателей, тем более что предварительный отчет содержал всякие сомнительные намеки, которые могли отпугнуть непосвященных, Гари полагал, что без проблем оформит заявку на пять тысяч акций. Однако ничего, кроме проблем, из этой затеи не вышло.

Его постоянный (вексельный) брокер слыхом не слыхал об «Аксоне», задание вовремя не выполнил и перезвонил Гари с сообщением, что его фирма берет на пробу всего 2500 акций. В обычной ситуации фирма уделила бы индивидуальному покупателю не более пяти процентов от своего пакета, но, раз уж Гари обратился первым, посредник обещал отложить для него 500 акций. Гари попытался выбить побольше, но, увы, он был не таким уж важным клиентом. Как правило, приобретал сотню-другую акций, а небольшие покупки осуществлял без посредников, через Интернет, чтобы сэкономить на комиссионных.

Вот Кэролайн – серьезный инвестор. Под руководством Гари она порой покупала и по тысяче акций. Ее брокер работал на крупнейшую фирму в Филадельфии и, несомненно, для столь ценного клиента нашлось бы 4500 акций «Аксона» первого выпуска – таковы правила игры. К несчастью, с того воскресенья, когда Кэролайн повредила спину, они с Гари почти не общались, разве что в качестве родителей трех сыновей. Гари твердо решил заполучить все пять тысяч акций «Аксона» до единой, но не желал жертвовать ради этого своими принципами и ползти к жене на брюхе.

Вместо этого он позвонил коллеге из «Хеви энд Ходапп», некоему Пуджу Портли, и попросил записать на его счет пять тысяч акций. Как доверенное лицо банка, Гари за последние годы не раз покупал у Портли крупные пакеты акций, в том числе заведомую тухлятину. Теперь Гари намекнул Портли, что «СенТраст» мог бы в будущем расширить сотрудничество, однако Портли со встревожившей Гари мнительностью обещал лишь передать эту просьбу Даффи Андерсону, менеджеру по размещению акций.

Две недели Гари медленно сходил с ума: Пудж Портли так и не отзвонил. В Интернете шепоток насчет «Аксона» перерос в гул, а там и в громкий рев. В «Нейчер» и «Нью-Ингленд джорнал оф медисин» одна за другой появились две большие статьи, подготовленные лабораторией Эберле: «Реверсивно-томографическая стимуляция синаптогенеза в отдельных проводящих нервных путях» и «Временный позитивный эффект в лишенных допамина контурах конечностей. Новейшие клинические данные». Эти статьи привлекли пристальнейшее внимание финансовой прессы и были упомянуты в передовице «Уолл-стрит джорнал». Один аналитик за другим давали отмашку: покупайте, покупайте «Аксон», а Портли все не звонил, и Гари чувствовал, как с каждым часом тают преимущества «раннего старта», полученные им благодаря доступу к внутренней информации.

1. Выпейте коктейль!

– …Из ферроцитратов и ферроацетатов особой формулы, способных проникать сквозь стенки сосудов мозга и накапливаться в тканях! – зачастил диктор-невидимка, чей голос присоединился на звуковой дорожке к голосу Эрла Эберле.

– Мы также подмешиваем легкие, не вызывающие привыкания седативные средства и не жалеем орехового сиропа «Моккачино», предоставленного самой популярной в стране сетью кофейных баров!

Статистка из первой сцены – несомненно, у этой девицы нейроны функционировали как надо – с явным удовольствием выпила высокий, запотевший стакан электролитов «Коректолла», аж мышцы на горле запульсировали сладострастно.

– Какой у папы патент? – зашептала Дениз на ухо Гари. – Ферроацетатный гель и как там дальше?

– Электрополимеризация, – угрюмо кивнул Гари.

В папке с семейной перепиской, где хранились все до единого письма, когда-либо полученные из дома, Гари откопал старый экземпляр отцовского патента. В свое время он прочитал патент без должного внимания, но теперь по-настоящему проникся четким описанием «электрической анизотропии» в «определенных ферроорганических гелях»; старик даже высказывал предположение, что эти гели можно использовать для создания «точной копии» живых тканей человека и с их помощью устанавливать «прямой электрический контакт» с «тонкими морфологическими структурами». Сопоставив формулировку патента с описанием «Коректолла» на только что обновленной интернет-странице, Гари был потрясен буквальными совпадениями. Очевидно, оцененное в пять тысяч долларов открытие Альфреда составляло самую суть процесса, на котором «Аксон» рассчитывал сделать по крайней мере двести миллионов, – как будто без того у человека мало причин, чтобы не спать по ночам от негодования!

– Эй, Келси, слышь, Келси, добудь мне двенадцать тысяч «Эксона» максимум за сто четыре, – неожиданно чересчур громко проговорил молодой человек, сидевший слева от Гари. На ладони у парня карманный компьютер с биржевыми сводками, в ухе – проволока, безумные глаза человека, подключенного к мобильной связи. – Двенадцать тысяч «Эксона», лимит один-ноль-четыре, – повторил он.

«Эксон», «Аксон», не запутаться бы, мелькнуло в голове у Гари.

2. Надень наушники и включи радио!

– Вы ничего не услышите – разве что зубные пломбы послужат антенной и вы поймаете передачу с футбольного стадиона, – пошутил ведущий, меж тем как улыбающаяся девушка надевала на свою фотогеничную головку металлический шлем, похожий на сушилку для волос. – Однако радиоволны проникают в самые недоступные уголки вашего мозга. Вообразите нечто вроде глобальной системы наведения для мозга: высокочастотное излучение выделяет и направленно стимулирует проводящие нервные пути, связанные с конкретными навыками. Например, такими, как подписывать свое имя. Подниматься по лестнице. Помнить свой день рождения. Мыслить позитивно! Реверсивно-томографический метод доктора Эберле, опробованный в десятках клиник по всей Америке, подвергся дальнейшей оптимизации, и теперь процесс «Коректолл» столь же прост и безболезнен, как визит к парикмахеру.

– До недавних пор, – вступил Эберле (он все еще плавал вместе со стулом в океане псевдокрови и псевдосерого вещества), – мой процесс предполагал госпитализацию на сутки и непосредственное внедрение калиброванного металлического кольца в череп пациента. Многих пациентов это не устраивало, некоторые испытывали дискомфорт. Однако теперь огромный прогресс компьютерной техники сделал возможным процесс мгновенной автокоррекции и выделения конкретных нейронных цепочек, подвергающихся стимуляции…