Смерть майора Черила. Роковой триместр - Джон Пенн

Не медля ни секунды, она кинулась в коридор и побежала к лестнице. Первое, на что она обратила внимание, был сильный запах джина. Затем увидела разбитую бутылку и внизу пролета, двенадцатью ступеньками ниже, группу девочек и Паулу Дарби, склонившуюся над кем-то. Хелен сбежала вниз.

— Что случилось? Кто-нибудь поранился?

Девочки перед ней расступились, и Паула Дарби сказала:

— Бетти поскользнулась на мокрой лестнице, но, к счастью, она не слишком расшиблась.

— Нет, я расшиблась, мисс Дарби. Я ударилась плечом, и очень болит колено. Наверно, это перелом. И еще вот, посмотрите, я поранила руку о стекло.

— А что ты вообще здесь делала с бутылкой джина? — грозно спросила Хелен. Она старалась быть всегда беспристрастной, но Бетти Фэрроу, которая вечно подымала шум из-за пустяков, к числу ее любимиц не относилась. — Итак? — добавила она, поскольку Бетти, которой Паула Дарби помогла встать на ноги, ответила не сразу.

— Это не Бетти, миссис Кворри, — сказала одна из девочек. — Мы пришли все вместе, а здесь так и было, ну, беспорядок этот. Но поскользнулась, конечно же, Бетти.

Юный голосок выражал презрение к неловкой растяпе.

— Ясно.

— Тайный алкоголик, — пискнул кто-то.

Сказано это было шепотом, но Хелен расслышала.

— Кто это сказал? Что ты имела в виду?

Девочки захихикали, переглядываясь между собой. Паула Дарби сказала резко:

— Ну, хватит болтать глупости! Кто-нибудь — ты и ты — помогите Бетти добраться до изолятора. Остальные — немедленно в Колледж-хаус, по классам.

Хихиканье сразу смолкло. Девочки разбежались. Бетти Фэрроу доказывала своим невольным помощницам, что ей очень больно и они должны нести ее на руках. Паула Дарби стала ногой отбрасывать осколки бутылочного стекла к стене.

— Я найду того, кто… Я разберусь в этой истории…

— Паула! — перебила ее Хелен, нахмурясь. — Ведь то была просто глупая шутка, насчет тайного алкоголика, правда? Мне кажется, ты слишком сурова.

— О Господи! — Паула провела рукой по своим пышным светлым кудрям. — Ты хочешь сказать, будто не знаешь, какие слухи бродят по всей школе?

— Какие слухи?

Паула Дарби колебалась, огорченно глядя на старшую приятельницу.

— Слухи о… о Сильвии Ройстоун… что она слишком много пьет и что она… была не слишком трезвой в ту ночь, когда произошло несчастье.

— Какой кошмар! И совершенно неправда! — с ужасом воскликнула Хелен. — Господи, ну как могла возникнуть эта сплетня? Хью будет в ярости, когда слух дойдет до него.

— Знаю, но что мы можем поделать? И что может поделать Хью? Вряд ли он найдет убедительные доводы, чтобы опровергнуть это… Мне кажется, слух умрет сам собой и все забудется.

— Ну, хорошо, мы можем, по крайней мере, выяснить таинственную историю с этой бутылкой джина, — сказала Хелен решительно. — И чем скорее, тем лучше. Я разыщу Джона.

Распутать таинственную историю оказалось не так просто, как предполагала Хелен Кворри. Вернувшись в свою гостиную, она сразу заметила, что на столике нет бутылки джина. Однако сам по себе этот факт ничего не объяснял.

— Тебе что-нибудь удалось? — спросила она вечером мужа.

— Ничего. На всех лицах — святая невинность. Мне это не нравится, Хелен. И почему-то кажется, тут не о шалости речь.

— А вдруг тайный алкоголик — кто-нибудь из девочек? Это бы все объяснило.

— Да нет, вряд ли, — покачал головой Джон. — Ведь ей было бы чертовски трудно скрывать это, и я не убежден, что остальные согласились бы покрывать ее… ну и так далее. Впрочем, может быть, кто-то из прислуги… или из учителей… или из другого дома кто-нибудь… или…

— Не Сильвия Ройстоун?

— Нет. Зачем ей красть наш джин, с какой стати? Хью в состоянии покупать столько, сколько ей угодно.

Хелен не улыбнулась.

— Они скоро будут здесь. Ты собираешься рассказать им?

— Про джин? Да, хотя Хью скажет, что надо следить за дисциплиной в доме, и препоручит это мне. Но вот слух о Сильвии — дело иное. Нет и снова нет. Не наше дело распространять слухи. Мы этого не слышали. Пусть кто-нибудь посмелее меня принесет ему эту дурную весть.

— Джон! — протестующе воскликнула Хелен.

Стук в дверь помешал ей продолжить. Пришли Ройстоуны — пришли оба, несмотря на предсказания Джона. Вечер получился приятный. Разговор был общим — погода, кулинарное искусство Хелен, угрозы правительства внести новые изменения в экзаменационную систему, перспективы школы на различных летних спортивных состязаниях. Сильвия была спокойна, но как будто погружена в себя.

Историю об украденном джине Джон Кворри приберег к тому времени, когда они пили кофе. Он дошел до середины рассказа, как вдруг зазвонил телефон. Хелен сняла трубку.

— Хью, это вас. Сержант Корт из полиции Коламбери.

Ройстоун взял у нее трубку.

— Спасибо.

Он назвал себя, выслушал сообщение, опять сказал «спасибо» и медленно опустил трубку. Остальные разом замолчали. Ройстоун повернулся к ним.

— Дурные новости, — сказал он мрачно. — Маленький Билли Мортон скончался час назад. Будет следствие.

ГЛАВА 5

— «…поступление, как вы знаете, зависит от результатов экзаменов, но у нас есть все основания полагать, что Питер сдаст выпускные экзамены достойно. С наилучшими пожеланиями, и т. д. и т. п.».

Хью Ройстоун прервал диктовку. Отодвинув стул, он встал и подошел к окну. Погода была чудесная, он чувствовал на лице тепло утреннего солнца. Днем, вероятно, будет просто жарко. Ройстоун сунул палец за воротник и провел им вокруг шеи, досадуя, что пришлось надеть темный костюм и мрачный галстук. Все его мысли были о жене, на лице застыла угрюмая гримаса.

Издали до него донесся хор голосов. В утренней тишине он различал каждое слово. Это был один из гимнов, который всем нравился, и питомцы школы пели его с особенным удовольствием:

Пусть приблизится ко мне тот,Кто узрит доблесть истинную…

В Корстоне не было своей часовни, но каждое утро на общем сборе — ассамблее — в актовом зале читалась молитва и звучал гимн; лишь после того приступали к обсуждению важных вопросов и делали необходимые сообщения и распоряжения. Обычно на этом действе присутствовал директор. Но на этот раз было иначе. На этот раз ассамблею вел Джон Кворри.

Фрэнсис Белл тихонько кашлянула за спиной Ройстоуна, и он обернулся к своей секретарше.

— Простите, — проговорил он хмуро. — Что там у нас еще?

Фрэнсис перебирала бумаги на столе, давая директору время собраться с мыслями.

— Жалоба от миссис Эвелон. Ральф забыл взять с собой в школу свои таблетки, и почему никто не обратил внимания, что он их не принимает. Вчера они прислали таблетки с шофером, и я тут же передала их Лин Джойнер, так что все в порядке, но миссис Эвелон, вероятно, желала бы получить от вас извинения.

— Напишите ей сами, Фрэнсис. Я потом подпишу. — Ройстоун посмотрел на часы. Это пение действовало ему на нервы. Пора бы уже ассамблее кончиться. — А что слышно нового об украденном джине? — спросил он.

— Ничего. Никто не признался. — Фрэнсис Белл опустила глаза. Она не собиралась сообщать Хью Ройстоуну об этих ужасных слухах, которые ходят среди учителей, обслуги и, конечно же, среди учащихся. Она поспешила сменить тему: — Ничего такого, что не терпит отлагательства, нет, но Паула Дарби просила меня напомнить вам о рекомендации, которую вы ей обещали.

— Я не забыл.

— Совершенно не понимаю, с чего вдруг она решила покинуть Корстон и едет преподавать в Австралию. Вы же знаете, с тех пор как Паула стала здесь работать, мы с ней дружим, но она какая-то очень уж скрытная и, в сущности, никогда не была со мной по-настоящему откровенной. — В голосе Фрэнсис слышался оттенок горечи.

Ройстоун быстро покончил с этим вопросом.

— Она уже довольно долго здесь проработала. Вакансий на должность наставницы не предвидится, а в Сиднее у нее родственники — брат, кажется, не так ли? Не все преданы Корстону, как… как вы, Фрэнсис.

Фрэнсис Белл никак не откликнулась на комплимент. Сказала только:

— Что касается меня, то мне все здесь подходит. Я вполне довольна.

— Вот и прекрасно. Мы все вам признательны, — сказал Ройстоун. Он опять взглянул на часы. — Мне пора. Полагаю, что к следователю принято являться вовремя. Взгляните на карточку Паулы, Фрэнсис, и набросайте для меня черновик, хорошо? Расхвалите ее как только можете.

— Хорошо. — Фрэнсис, поколебавшись, пожелала ему удачи.

— Спасибо, — сказал Ройстоун. — Они так говорят, что никаких сложностей уже не возникнет, но ведь как знать… — Махнув рукой в знак покорности судьбе, он вышел из кабинета к себе.

Фрэнсис разбирала бумаги. В ее комнате зазвонил телефон, она поспешила туда. Директор колледжа из Йоркшира желал говорить с мистером Ройстоуном — это, пояснил его секретарь, в связи с заявлением мистера Саймона Форда, который желает в следующем учебном году получить у них должность старшего преподавателя математики. Фрэнсис сказала, что мистера Ройстоуна в настоящее время нет в колледже, когда он вернется, то позвонит сам.