Смерть майора Черила. Роковой триместр - Джон Пенн

Джон Кворри засмеялся.

— Все в порядке, Фрэнсис. Это всего лишь Хелен.

— Слава Богу. — Фрэнсис Белл смущенно улыбнулась, что ей было вовсе не свойственно. — Я была ужасно немилосердна. Но, право же, Хелен, если нашему глубокоуважаемому директору понадобилось жениться на особе вдвое моложе себя, он мог бы, по крайней мере, выбрать какую-нибудь… ну, какую-нибудь более подходящую…

Все трое старательно не смотрели на Сильвию Ройстоун, которая стояла у камина и слушала Марка Джойнера, самого молодого из наставников. Новоиспеченная — совсем новенькая — миссис Ройстоун, очаровательная девушка, белокурая, голубоглазая, гибкая, совершенно явно чувствовала себя не в своей тарелке. Прежде всего, она была по меньшей мере на десять лет моложе любого из присутствовавших в гостиной. Затем, она выглядела чересчур нарядно в своем черном шелковом платье, с жемчугами в ушах и на шее, тогда как остальные, сбросив парадные мантии и форменную одежду, в которых днем встречали родителей и учеников, пришли, одетые более буднично. Вероятно, она недооценивала свою внешность — хотя и совершенно напрасно.

— Ну, почему ты говоришь, что она его вдвое моложе… Ей, наверно, больше лет… — слабо возразила Хелен.

— Разница между ними семнадцать лет, — твердо объявила Фрэнсис. — И она такая простушка, так не уверена в себе.

— По-моему, она просто стесняется, — сказала Хелен. — Легко ли ей — сразу вдруг оказаться не где-нибудь, а в Корстоне, да еще на такой вечеринке. Пострашней, чем в первый раз с родственниками мужа встретиться.

Фрэнсис пожала плечами.

— А по-моему, она вообще не подходит для жены директора.

— Увы, директоров не всегда выбирают по их женам… А впрочем, Бог знает по каким соображениям их выбирают иной раз… — В интонации Джона Кворри слышалась горечь. Он взглянул на Сильвию Ройстоун. — Пойду, пожалуй, поболтаю с ней. Бедный Марк уже довольно давно выполняет этот долг. Похоже, он малость выдохся.

Кивнув жене и Фрэнсис Белл, Кворри не торопясь подошел к столу с напитками, налил себе еще стаканчик бренди и на миг задержался, оглядывая собрание. Это был высокий, с приятной внешностью мужчина — не будь он таким сухопарым, вполне мог бы считаться красивым; на лице его застыло сардоническое выражение. Наконец, пожав плечами, он подошел к Сильвии Ройстоун и Марку Джойнеру.

Джойнер откровенно ему обрадовался.

— А, Джон! Я тут как раз говорил миссис Ройстоун, что в моем пансионе до сих пор еще не хватает двоих. Вы, конечно, догадываетесь, кого именно?

— Пирсона и Грея?

— Правильно! Будь это кто другой — какая-нибудь другая пара, — я уже звонил бы их родителям, от души надеясь, что никакой беды не стряслось. Но эти двое — иное дело. Они ведь убеждены, что правила для того и существуют, чтобы их ниспровергать или нарушать. — Марк Джойнер радостно улыбнулся. — Их не изменило даже то, что мы назначили их префектами, хотя с младшими ребятишками, должен признать, они держатся прекрасно.

— Педерастам следует загодя дубить свои зады, — заметил Джон Кворри.

— Гм… да. — Джойнер бросил тревожный взгляд на стоявшую с ними юную даму, не уверенный, как еще она примет эту реплику. И поспешил, воспользовавшись случаем, улизнуть: — Если разрешите, я…

— Надеюсь, я вас не слишком шокировал, миссис Ройстоун? — сказал Кворри, когда Джойнер отошел. — Я порядком устал от наших приятелей Пирсона и Грея.

Сильвия Ройстоун вспыхнула.

— Нет, нет… — И после неловкой паузы добавила быстро: — Кажется, Хью говорил как-то, что в Користоне телесные наказания отменены.

— В Корстоне! — поправил ее Кворри с чрезмерной резкостью. — Пишется Користон, но произносится Корстон.

Сильвия покраснела еще отчаянней.

— О, конечно. Я знаю, просто забыла. Прошу прощения.

Кворри улыбнулся, как бы не заметив ее извинений, словно она была какой-нибудь из его не слишком сообразительных учениц.

— Вы совершенно правы. Ваш муж отменил телесные наказания, как только здесь появился. Я уверен, вы согласитесь, что его решение было правильным. В самом деле, когда я учился, голые задницы пробуждали самые низменные инстинкты как у учителей, так и у учеников.

— Джон! — прервала его Хелен.

В ее тоне предостережение звучало едва заметно, но жест, каким она взяла мужа за руку, был достаточно красноречив. Джон улыбнулся еще шире, мило извинился и поспешил прочь, увидев, что к ним приближаются Хью Ройстоун и Лин Джойнер.

Ласково улыбнувшись своей молодой жене, Ройстоун сказал:

— Дорогая, Лин только что обещала потренировать тебя в теннис. Как это мило с ее стороны, не правда ли? Я сказал ей, что ты будешь вполне на высоте, если поработаешь немного, хотя победить ее, боюсь, тебе будет нелегко. Ведь Лин играет за графство. — Он потрепал жену по плечу и оставил трех женщин одних.

— Вы очень любезны, но… — неуверенно проговорила Сильвия.

— Ах, мне это будет только приятно, уверяю вас. До того как выйти за Марка, я работала тренером. Вы, думаю, преподавать еще не успели?

— Нет. — Этот односложный ответ был таким вялым!

Лин Джойнер посмотрела на Сильвию с недоумением.

Сама она постоянно была полна энергии и энтузиазма, и сейчас ее как будто окатили ушатом воды — неприкрытая сдержанность Сильвии Ройстоун сбивала ее с толку.

— Чем вы занимались? — спросила она. — Университет, очевидно, уже окончили?

— Я никогда не училась в университете.

— Я тоже, — вставила слово Хелен Кворри. — Только чуть-чуть. Я встретила Джона, когда была на первом курсе, и дальше мое высшее образование не пошло. По правде сказать, меня исключили. Но я не жалею.

Лин подхватила:

— А кто бы пожалел, выйдя замуж за твоего Джона? — Она помахала рукой и отплыла.

В комнате уже стоял шум в несколько децибелов, голосок же у Сильвии был тихий. Хелен пришлось наклониться к ней, чтобы услышать, что она говорит.

— …в сущности, я… я бросила школу в шестнадцать лет. Мои родители разошлись и переженились вновь, а мне как-то не жилось ни в той, ни в другой семье. И я перебралась к моей тетушке. Она умерла перед самой Пасхой.

— В этом году? Только что?

— Да.

— Понимаю. — Хелен как могла старалась заполнить паузы в рассказе Сильвии. — И тогда вы вышли за Хью, — сказала она.

Лицо Сильвии просветлело.

— Да. Он такой замечательный. Со всем справился сам. — Она умолкла, смутившись, но Хелен Кворри ей улыбнулась, поощряя к откровенности. — Мы с тетей Рождество всегда проводили в каком-нибудь отеле, так я встретилась с Хью в прошлом году, в декабре. Потом мы много переписывались, и, когда он узнал, что моя тетушка умерла, он… приехал сразу же. Но, я думаю, он вам все это рассказывал.

Хелен уклонилась от прямого ответа. В действительности Хью рассказал им очень мало. Он проявил в этом случае необычную для него скрытность, так что его женитьба оказалась полной неожиданностью для его коллег и друзей. Никто из них не был приглашен на бракосочетание. Впервые имя Сильвии стало им известно из объявления в «Таймсе», меньше чем неделю назад, и в этот вечер старшему персоналу колледжа представился первый случай увидеть молоденькую жену директора. Естественно, что вокруг этого неожиданного романа было множество толков и домыслов. До тех пор все были убеждены, что сорокадвухлетний Хью Ройстоун закоренелый холостяк и исключение из общего для директоров колледжей правила — обычно ведь директоров предпочитают женатых.

— Дорогая моя, — сказала Хелен, — я надеюсь, вы будете очень счастливы. Если же… если возникнут какие-то сложности в школе — а без этого не обходится, — помните, что моя дочь лишь немногим моложе вас. — Внезапно она обняла одной рукой Сильвию и прижала ее к себе.

— Спасибо. Большое спасибо, — сказала Сильвия. Вдруг она вскинула голову. — Телефон, кажется? Я, пожалуй, возьму трубку.

Но Фрэнсис Белл уже спешила в кабинет директора, следующую за гостиной комнату, чтобы ответить на звонок. Энергичной секретарше колледжа даже в голову не пришло, что к телефону подойдет кто-то другой, не она. Разумеется, Хью теперь женат, она и не намерена без приглашения вторгаться в другие комнаты его квартиры — зазвонит ли там телефон или по иной какой-то причине, — но кабинет и примыкавшую к нему служебную приемную она считала своими владениями.

Когда Фрэнсис вернулась в гостиную, разговоры прервались. Она сказала:

— Звонили из твоего пансиона, Марк. Твои заблудшие овечки нашлись. Пирсон и Грей сейчас на станции Коламбери. Они помогали какой-то старушке донести вещи, поэтому поезд, каким они должны были приехать, ушел без них.

Ее сообщение было встречено общим ироническим смехом. Не смеялся только Марк Джойнер; во взгляде, которым он обменялся с женой, была покорность судьбе. Мальчики были из его пансиона, ответственность лежала на нем.