Тьма в хрустальной туфельке - Дж. Дж. Харвуд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Элеонора сунула адресную книгу под матрас. План начал понемногу обретать форму.
«Повредила её рассудок», – ворчала она, укладываясь в постель.
Особняк Гранборо впитывал дождь, точно губка. Вода просачивалась с чердака и заливала пол спален служанок, собиралась на потолке и стенах влажными пятнами, похожими на язвы. В дом пробирался запах сырости, и Элеонора беспокоилась о сохранности библиотеки.
Миссис Филдинг выпросила у мистера Пембрука денег на ремонт, но, пока рабочие не прибыли, служанкам приходилось затыкать дыры мешковиной и надеяться, что затычки выдержат. Работа была неприятная. По влажным стенам и полу поднимался холодок, подол юбки Элеоноры тащился по лужам. Время от времени какой-нибудь кусочек вымокшей мешковины с влажным звуком падал ей на лицо или на плечо бредущей следом Ифе.
– Ненавижу это, – проворчала ирландка.
– Ну, подумай о чём-нибудь другом, – огрызнулась Элеонора, чувствуя, как вода капает на волосы. – Расскажи мне историю? Это отвлечёт тебя.
Ифе надулась было, но потом начала рассказывать историю про пса, хозяин которого потерялся в море. Ирландка как раз добралась до места, где должны были прийти вести о кораблекрушении, когда в дверь постучали. Элеонора взвизгнула от неожиданности и уронила мешковину. Ифе засмеялась над подругой.
Это оказалась миссис Филдинг.
– Элла, пришёл инспектор. Он хочет тебя видеть.
Элеонора поспешила вниз. Инспектор ждал её в гостиной, старательно не глядя на паутину, собирающуюся в тех углах, до которых не сумели добраться служанки.
Девушка прикрыла за собой дверь.
– Доброе утро, мисс Хартли, – приветствовал Хэтчетт, открывая блокнот. – Могу ли я снова побеспокоить вас касательно некоторых деталей о дне убийства мисс Бартрам?
– Но почему? – нахмурилась девушка. – Я полагала, вы уже узнали от меня всё. Помощник мясника…
Инспектор поднял руку:
– Боюсь, это больше не является основным направлением нашего расследования. Он доказал, что в ночь убийства даже не приближался к особняку Гранборо. Он был с другой юной девушкой, и она поручилась за своего друга. Вы можете рассказать что-нибудь ещё о смерти мисс Бартрам?
Элеонора осела в кресло.
Как такое возможно? Это ведь помощник мясника убил Лиззи! Возможно, Элеонора и загадала смерть Лиззи, а черноглазая женщина исполнила её желание, но именно он нанёс смертельный удар. Смерть служанки не могла быть результатом чистой магии – это было бы просто кошмарно, и Элеонора отбросила мысль об ужасном зрелище. Но Лиззи оглушили и утопили, дёшево и неряшливо, в огороде. Что в этом было волшебного?
Инспектор внимательно наблюдал за ней.
– Вы посоветовали мне найти других служанок, мисс Хартли. Мои поиски оказались весьма интересными. Я узнал, что мисс Лею Уоллес уволили из особняка за день до гибели мисс Бартрам. И полагаю, вы с мисс Уоллес были близки.
Элеонора не могла стиснуть подлокотники своего кресла, не могла сжать руки в кулаки. Она могла лишь сидеть абсолютно неподвижно, глядя прямо в глаза Хэтчетта, и подавлять каждую вспышку гнева внутри. В самом деле, не мог же он подозревать Лею!
– Возможно, вы могли бы рассказать мне о ней чуть больше? – продолжал инспектор. – Не могли бы вы описать её отношения с мисс Бартрам? И подробнее рассказать об обстоятельствах её увольнения?
Элеонора заставила свой голос звучать твёрдо.
– Лея была на пятом месяце беременности, – сказала девушка и удовлетворённо отметила, как Хэтчетт вздрогнул. – В день отъезда она не могла даже собственный корсет затянуть. На такое она просто не была способна.
По шее инспектора поползли красные пятна.
«Вот и хорошо», – подумала девушка, а вслух проговорила:
– Я бы посоветовала вам обсудить это с мисс Уоллес, инспектор. Я не видела её с тех пор, как она покинула Гранборо. Когда вы её найдёте, я буду очень признательна, если вы сможете дать мне её адрес. Как вы и сказали, мы были близки.
Девушка поднялась. Инспектор выпрямился, всё ещё строча что-то в блокноте, и подхватил шляпу. Элеонора ощутила мрачный триумф – приятно было нанести удар по его хладнокровию.
– Разрешите, я провожу вас, – сказала девушка, выводя Хэтчетта в коридор.
– Элла!
Голос мистера Пембрука ударил кнутом. Элеонора замерла на полпути. Инспектор повернулся, переводя взгляд с девушки на мистера Пембрука. Спокойный голос внутри прорезался сквозь страх, сковавший Элеонору: «Воспользуйся этим».
Она тихонько заскулила. Получилось, на её взгляд, немного наигранно, но инспектор услышал. Хэтчетт посмотрел на неё и увидел, как её взгляд метнулся к мистеру Пембруку.
Рука хозяина сжала её плечо. От него разило бренди.
– На пару слов, – прошипел он, утаскивая её обратно в гостиную, и бросил: – Инспектор, можете идти!
Когда дверь закрылась, мистер Пембрук повернулся к ней:
– Что ты ему сказала?
Элеонора расправила плечи. Нет, её так просто не запугать.
– Я помогала с вопросами, возникшими в ходе его расследования.
– Какие вопросы?
– Полагаю, это дела полиции, сэр.
Мистер Пембрук глубоко вздохнул и выдавил из себя улыбку. Казалось, кто-то оттягивал уголки его рта рыболовными крючками.
– Ну же, Элла, у тебя нет причин умалчивать, о чём вы с инспектором беседовали. У тебя не должно быть секретов от работодателя.
– А вы, сэр, не должны цепляться к вашим служанкам.
Слова вылетели прежде, чем она успела их остановить. На мгновение Элеонору охватила паника, но, похоже, то же самое испытывал и мистер Пембрук. Его руки сжались в кулаки, а взгляд лягушачьих глаз метнулся к двери, за которой остался инспектор. Затем хозяин достал свою записную книжку и начал перечитывать что-то в записях.
– Что нужно сделать, чтобы эти проблемы исчезли?
Элеонора собрала всё своё высокомерие:
– Я хочу, чтобы вы оставили в покое Ифе. И Дейзи. И меня. И если вы когда-нибудь тронете нас хотя бы пальцем, – добавила она, – я убью вас во сне.
Элеонора решила, что хватит уже дрожать в своей комнате, когда часы пробили десять. Решив найти книгу о каком-нибудь жарком и сухом месте, она спустилась по лестнице для слуг. Всё, что ей было нужно, – это полчаса в библиотеке. Тридцать благословенных минут, чтобы вернуть в мысли немного радости.
Девушка кралась по коридору. Так много времени прошло с тех пор, как у неё появлялась минутка почитать. А без чтения её воображение увядало, как цветы в кувшине. Писать письма Чарльза было не одно и то же. Ей хотелось погрузиться в слова, прекрасные и тёплые, словно бархат, а не нанизывать их словно на верёвку.
Дверь библиотеки открылась со скрипом, и Элеонора поморщилась. Нужно будет смазать петли маслом.
Золотые заглавия подмигивали ей
