Тайна девственницы - Виктория Александер

– Не могу представить, как это я могла забыть о своем обещании.

– Это был довольно долгий и насыщенный год, – с улыбкой ответил Магауэн. – Я был бы удивлен, если бы вы вспомнили меня. Это был всего лишь один танец и даже без поцелуев в лунную ночь.

Она взглянула на него.

– Почему вы это сказали?

– Потому что, мисс Монтини, – ухмыльнулся он, – единственное, о чем я мог подумать, глядя на вас, – это о поцелуях под ночным небом.

– Все американцы так быстро переходят к флирту?

– Да, – угрюмо ответил он, при этом глаза у него сияли от веселья. Он приблизился к ее уху и доверительно прошептал: – Нам нравится быть такими.

Она засмеялась.

– Должна признаться, что не ожидала от вас такого натиска.

– Не ожидали? Значит, вы никогда не думали о том, что человек, которого вы подозреваете в мошенничестве и воровстве, может быть опасным партнером по танцу?

– Как вы узнали, что я вас в чем-то подозреваю?

Он пожал плечами.

– Знаете, мисс Монтини, слухи разлетаются молниеносно. Я сочувствую вашей потере и уверяю вас, что не имею ничего общего с исчезновением печати вашего брата.

Габриэла не знала, что и сказать. Единственным человеком, которого можно было обвинить в преступлении, оставался лорд Ратборн. Он все же был не очень приятным субъектом. И совсем другое впечатление производил красивый Алистэр Магауэн. У нее не было причин не верить ему.

– Почему вы думаете, что я поверю вам?

– Не знаю. Когда снимаются подозрения с одного человека, они перекладываются на другого. На это сложно решиться. – На его лице Габриэла увидела разочарование. – Простите меня, мисс Монтини. Вы должны меня понять, я бы хотел продолжить наш танец, но я не очень хороший танцор, и для меня сложно говорить и танцевать в одно и то же время. Я концентрируюсь на одном и в это время забываю, как делать второе дело. А мне кажется, что у вас есть много вопросов ко мне. Вы не возражаете, если мы остановимся, чтобы поговорить?

– Совсем нет, – улыбнулась она, и он проводил ее к креслам около высаженных в кадки пальм. Здесь можно было оставаться на виду, и при этом пальмы позволяли уединиться. Она присела в кресло, и он устроился рядом.

– Чуть больше чем год назад я случайно встретился с вашим братом. – Мистер Магауэн начал говорить без предупреждения. – Вы, наверное, знаете, что мы знакомы много лет, но встречались редко, в основном случайно. Мы знали друг о друге не больше, чем дальние приятели. Иногда наши пути сходились, и мы обменивались интересными историями, но на этом все заканчивалось.

– Продолжайте.

– Когда мы встретились последний раз, он только что нашел печать и, надо сказать, был очень возбужден.

Габриэла подвинулась ближе.

– Где точно он нашел ее, мистер Магауэн?

– Он никогда не говорил, – с задумчивым видом ответил Магауэн. – В то же время мне показалось странным, что он поделился этой новостью со мной, ведь он никогда не делал этого прежде, держал все в себе. Поэтому это все, что я знаю.

Габриэла кивнула:

– Он всегда был немногословен. И редко вдавался в подробности насчет своих находок.

– Да, как, впрочем, и многие из нас, – пожал плечами Магауэн. – Эта работа – постоянное состязание, мисс Монтини. Это необычайное происшествие, если кто-то из нас раскроет рот и расскажет о своем секрете чужому человеку. Но при этом иногда сложно скрыть свой энтузиазм от других. Печать Амбропии – редчайшая вещь, и она могла вызвать такое волнение.

– Боюсь, я кое-чего не понимаю. Если вы не были близки, то почему же он показал вам печать?

– Так сложилось. Мы оказались в одном месте в одно время. Возбуждение от предстоящего открытия, ожидание сенсации становятся понятнее человеку, если кто-то другой оценит его по достоинству. Мы все имеем тенденцию хвастаться такими вещами. Сердцу становится теплее, когда ты видишь зависть и удивление в глазах другого человека. – Магауэн остановился. – В любом случае мы с вашим братом интересовались одним и тем же. Я тоже мечтаю найти затерянный город.

Габриэла приподняла бровь.

– Амбропию?

– Нет, но если бы нить, способная привести меня к ней, попала бы мне в руки, я, конечно, не выпустил бы ее. – Он тихо засмеялся. – Нет, мисс Монтини, есть люди, которые ищут Амбропию, Хаттушу, Хоссос по сей день так же, как они однажды разыскивали Вавилон, Трою и Эфес. И они делают это, потому что есть что-то в этих затерянных городах, не отпускающих наши души. Забытое, покинутое, превращенное в мифы и легенды, и это завладевает нашим разумом. И как колючка постоянно сидит в наших душах. – Он взглянул на Габриэлу. – Вы слышали о Шандиаре?

Габриэла кивнула:

– Этот город находился на юге Турции, на Великом шелковом пути, в Малой Азии. Одно время был перекрестком всего мира. Он известен из источников шестого века как город богатства и золота. Считается, что люди Шандиара поклонялись одному богу, точнее, богине – Эреш-кигал, королеве ночи.

Магауэн уставился на Габриэлу.

– Откуда вы это знаете?

– Я помню все, что когда-либо прочитала, – улыбнулась Габриэла. – У меня хорошая память.

– Могу себе представить, – пробормотал Магауэн, изучая ее со смесью восторга и некоторой зависти.

– Так что насчет Шандиара?

– Ах да… Найти Шандиар, мисс Монтини, вот что гложет мое сердце. И я найду его однажды. – Абсолютная уверенность светилась в его взгляде. – Это моя участь, мой рок.

– Вы хотя бы точно знаете, что Шандиар существовал на свете! – вздохнула Габриэла. – А записей об Амбропии так… мало, и они такие размытые. Даже имя богини, защищающей город, до сих пор неизвестно. Ее все просто зовут богиней-девственницей.

– Именно поэтому находка вашего брата взбудоражила умы многих. Это было важнейшее открытие. Никто до этого еще не находил что-либо, относящееся ни к Амбропии, ни к Тайне девственницы, ни одного древнего артефакта.

– Нет, Амбропию лишь однажды упоминали греки, да и их информация не вносит определенности, и ее очень мало.

– И если бы символы города и Тайны девственницы были найдены на аккадской печати, это бы означало, что город больше, чем просто легенда.

– Но если быть до конца честной, мистер Магауэн, – Габриэла решительно встретила его взгляд, – это уже меня не касается. Если бы мой брат был жив, он бы, без сомнения, захотел поехать на поиски города. Я лишь хочу найти печать и вернуть доброе имя брата. Не хочу, чтобы его запомнили как… – Она запнулась. – Я хочу восстановить его репутацию. Его имя.

– Доброе имя брата, ну конечно же… – проговорил Магауэн. Его глаза скользнули по паркету и вновь вернулись к Габриэле. – Ваши поиски кажутся мне одновременно благородными и честными. Но я надеюсь, вы понимаете, что эти слова не повлияют на других людей. Мисс Монтини, – он взглянул ей в глаза, – Амбропия была бы находкой, способной принести всемирную славу, удачу и богатство своему первооткрывателю. А печать вашего брата – это первый шаг к этому. И есть люди, которые не будут медлить и пойдут на все ухищрения, лишь бы ее добыть.