Чудовищ не бывает - Лиселотт Виллен

— По-моему, ты сама поверила в собственные выдумки. Вместо реальности у тебя фантазии, и ты пытаешься прятаться за ними. Ты же пыталась сама себя изувечить!

Алиса притронулась к виску.

— Ты серьезно? Господи, да ведь… — она осеклась.

Соня прикрыла лицо руками, но тут же отняла их и снова посмотрела на дочь.

— Еще и девочка эта.

Соня бросила дочери пакет округлой формы, странно знакомый. Где же Алиса уже его видела? Ну да, он лежал в коробке в Сонином гардеробе, в самом низу, под одеждой и игрушками. На обеих сторонах было написано: «Алиса 2004».

— Я ее сохранила, — сказала Соня, — одежду, которая была на тебе в тот день, когда он исчез. Ту, в которой ты вернулась из леса. Я ее выстирала и сохранила. — Соня дотронулась до пакета. В голове у Алисы звенела пустота. — Я слышала, что ты сказала доктору той ночью в приемном отделении. Ты рассказала, что тебе снилось, будто ты видела тело — тело Ивана. И будто бы его лицо было в крови. По твоим словам, ты думала, будто так все и произошло на самом деле. Я решила, что ты начала вспоминать и я наконец узнаю, что тогда случилось. А узнать мне хотелось! Но сейчас я понимаю, что все это лишь твой сон. Понимаю, зря тебя туда потащила, потому что с этого все и началось. Все эти фантазии… — Соня помолчала. — Ты сама мне рассказала, что случилось. Он упал за борт. Ты сказала это, проснувшись посреди ночи, и эта история — словно маленький островок ясности. Вы с Иваном отправились прогуляться. Я с вами не поехала. У меня были дела, которые требовалось уладить.

— Почему ты не признаешься, что у тебя был любовник?

— Да, — подтвердила Соня, — был. Но это вышло случайно.

— Случайно?

— Я не собиралась заводить любовника. И сама решила с этим покончить. Я поехала в Хусё, чтобы сообщить ему об этом. А Ивану сказала, что не вернусь до утра. — Она покачала головой: — Я постараюсь сделать так, чтобы тебе помогли, Алиса. Я все улажу.

— Отправились прогуляться?

— Все будет хорошо.

— Что значит — прогуляться? Куда?

Соня наморщила лоб.

— Это Иван придумал. На Норрскэрет какие-то подростки дверь покорежили, и твой отец решил, что теперь, когда можно войти внутрь, вам непременно стоит там побывать. Хоть я и говорила, что это очень далеко.

Алиса вопросительно смотрела на мать.

— Маяк, — пояснила Соня, — вы собирались на маяк.

Нарисованная карандашом полоска на рисунке. Алиса вспомнила черных мух, тушку голубя у стены, пыль, запах.

Вода, журчание воды.

К пакету Алиса не притронулась, поэтому Соня пододвинула его к себе, вытащила содержимое и разложила на столе. Стопка одежды. Сложенное светло-желтое платье в белую клеточку, белые гольфы и черные блестящие туфли на шнурках.

Стопка одежды на столе. Ее собственные руки на коленях. До странности белые. И опять это чувство — будто это не ее руки, не ее тело, будто она сама находится где-то в стороне, но себя не видит, она словно истончилась, превратилась в невидимку, стала прозрачной и больше не знала, где заканчивается она сама и начинается все, что вокруг, — стол, стул, на котором она сидит. То же чувство Алиса испытала тогда, возле обрыва, будто она падала, будто все вокруг падало, хотя оставалось неподвижным. А прямо перед ней маячило лицо Сони, которое больше ей не принадлежало, потому что на нем вновь появилось то же самое выражение — чужое, отстраненное.

И Алиса знала: чтобы она ни сказала, Соню не убедить. Мать ни за что не поймет, что главное — это истина.

Истина и место. Помещение, в котором он лежал.

— Поехали, — сказала Соня.

Алиса кивнула:

— Ладно, но мне бы Эрике позвонить. Мне надо с ней поговорить. Можно?

Немного подумав, Соня вздохнула.

— Спустишься, когда поговоришь, хорошо? — Да.

Алиса поднялась к себе, вытащила из сумки телефон, отыскала номер Эрики и отправила короткое сообщение, после чего снова выключила телефон и сунула его в карман. Она осторожно подошла к лестнице. С кухни доносились какие-то звуки. Затем в дверях промелькнула Сонина тень. Алиса отшатнулась. Хлопнула дверь ванной. Алиса заперла свою комнату, спрятала ключ в карман и спустилась. В прихожей она взяла куртку. Его куртку. Накинула ее и выскользнула из дома.

Деревья надвигались на нее плотной стеной. Алиса зашагала по тропинке, ведущей к скалам. Прутики на холодных камнях. Она лишь сейчас разгадала его — принцип. Погода была сухая и ясная. Там, где заканчивалось море, виднелась чуть скругленная линия горизонта. И острова. Маленькие островки. Светящийся красный гранит. А на самом крупном острове стоял маяк, белый маяк, окна которого издали смотрелись как ожерелье из черного жемчуга.

Как же он далеко… Отец добрался туда на лодке, а вот ей этого в жизни не осилить. Но выхода нет — придется. Она во что бы то ни стало должна туда доплыть.

Она остановилась на опушке, в тени деревьев. Прямо перед домом. Окно на первом этаже. Ее комната на втором.

Между лесом и коричневой пожухшей травой словно пролегла граница. На траве виднелись зеленые пятна — это вылезли тонкие стебельки молодой зеленой травы. Они пробивались из черной земли, на которой стояла Алиса. Тогда Лео вынес ее из леса. На это самое место. И земля та же самая. Она видела перед собой лицо матери, чувствовала его руки, будто все вдруг вспомнила. Усыпанная иголками земля под деревом, жучок с раздавленной головой, а на пеньке что-то лежит.

Сцепив руки, Алиса опустилась на колени. На нее словно снизошло откровение, обрушилось на нее всей своей мощью. Воспоминания, образы, звуки и голоса.

Девочка.

Девочка под деревом. Он бродил по лесу, он искал ее, взял ее с собой, почему он это сделал? Почему не оставил ее там?

В окне своей комнаты она ничего не заметила. Соня по-прежнему ждала.

Вокруг царила тишина. В красноватом отсвете неба простиралось море — широкое и блестящее. Будто в огне.

В трубке послышался приглушенный голос Эрики.

— Ты где? Ты же написала, что придешь. Твоя мама звонила — она переживает… И она сейчас едет ко мне.

— Я скоро приду, — сказала Алиса, — мне просто надо было сперва кое-что сделать. Скажи ей, что я буду через два часа. И пускай не переживает.

— Но она сказала…

— Все, пока.

— Алиса, подожди!

Алиса сбросила звонок и убрала телефон в карман. Над ней, на скалах блестели окна гостиницы. Свет в окнах не горел. Никто ее не увидит. Алиса