Танго дьявола - Эрве Жюбер

Рагнетруда входила в Клуб Пяти, точного происхождения которых никто в Колледже колдуний не знал. Она была стара как мир, вернее, так утверждала. Она была воплощением Земли, как ее сестры воплощением Воздуха, Воды, Огня и Эфира, и ей было наплевать на людей.

Но, будучи бессмертной в полном смысле этого слова, она ненавидела одиночество. А потому, если ей долго не наносили визитов, могла оказаться разговорчивой, внешне ласковой и нежной. Роберта надеялась найти ее именно в этом расположении духа.

Колдунья взяла сумочку, сняла ботинки и босиком вышла в сад, прячась под зонтиком. Трава быстро сменилась чернушкой, маком-самосейкой, пыреем, диким маком. Чертополох оцарапал ей лодыжки. Крапива обожгла кожу. Но она продолжала идти к массиву переплетенных стволов в центре маленьких джунглей.

Очутившись среди искривленных кустарников, она послала призыв в сторону земли. Передавать свои мысли ступнями ног, чтобы они проникли в землю, ждать, когда появится Рагнетруда… «Я могу заработать хорошую — простуду, — сказала она сама себе, — после пяти минут таких упражнений».

Она уже решила вернуться к дому, когда один из вьюнков обернулся вокруг ее лодыжки, потом, образовав восьмерку, охватил вторую лодыжку, сковав ноги. У Роберты возникло странное ощущение, что пальцы ее ног ловят монотонный голос.

— Ты хочешь говорить со мной?

«Да, иначе я бы не оказалась здесь, превращаясь в ледышку», — озлобленно подумала колдунья.

Вьюнок напрягся, заставив ее сдвинуть ноги. Роберта пожалела, что не запаслась острым ножом.

— Закрой глаза.

Роберта подчинилась.

— Можешь открыть.

Она испытала шок, очутившись в кухне родительского дома. В окна врывалось солнце. В водостоке ворковали голуби. Стоящая к ней спиной мать что-то резала на доске. Роберта едва не позвала ее, но вовремя опомнилась.

Рагнетруда повернулась к ней лицом. Она завязала волосы в лошадиный хвост, как мать учила Роберту, и выпила глоток мадеры перед тем, как бросить ломтики перца в кастрюлю с рагу, стоявшую на газовой плите.

— Привет, дочь.

Рагнетруда извлекла из шкафчика миксер, включила его и перемолола мясо в фарш. Роберта смотрела на вокзал. Базель под лазурным небом — прекрасная иллюзия. Миксер замолчал, и его содержимое высыпалось в кастрюлю. Роберта вспомнила о причине своего прихода. Сунула руку в сумочку и извлекла генетические коды, когда существо сказало:

— Если хочешь знать, что означает эта зона, продолжай смотреть в окно.

Один из квадратов перестал показывать Базель — в нем возник холмистый ландшафт с оливковыми деревьями. По двору фермы с белыми стенами расхаживали крестьяне. Рагнетруда подошла к Роберте и уставилась на подвижную картинку, вытирая руки тряпкой. Потом указала на мужчину, который ругал другого мужчину.

— Представляю тебе Димитруса, коринфского землевладельца, жившего в IV веке до нашей эры. Он разгневан тем, что сбежал один из его рабов. Завтра Димитрус отправится в город и подаст жалобу. Если беглеца отыщут, его намажут медом и оставят на съедение насекомым.

На втором квадрате появилась другая сцена. Поле, усеянное трупами. На горизонте в морском заливе пылала трирема. Ландшафт был схож с предыдущим, но здесь летали стервятники, и от сцены веяло печалью.

— Саламина, несколькими годами ранее… А вот и наш дезертир.

Спартанец, притворявшийся мертвым, с тысячами предосторожностей поднялся с земли. Сбросил шлем, поножи, панцирь, откинул в сторону щит и, не оглядываясь, бросился бежать.

— Его еще не звали Скадло. Его заочно приговорили к баратре за трусость и измену. Ты знаешь, такая казнь — человека бросают в пропасть, утыканную острыми мечами…

Миксер, словно иллюстрируя слова Рагнетруды, включился сам. В окне появилась третья сцена, датировать которую было очень трудно. Вооруженные люди учинили на постоялом дворе гулянку. Приходили и уходили женщины. Атмосфера была мрачной и пропитанной насилием.

— Германцы никогда не щадили чужого брюха! — фыркнуло существо. — Ты и представить не можешь, сколько почтенных базельцев происходит от этих проституток, осужденных на изгнание, чтобы не идти на пытку грязью. Пилюль, конечно, тогда еще не было… Это правда. Сколько их? — Оно стало считать на пальцах, потом отказалось от затеи. — Среди них были те, кого нашли под аэростатом.

Рагнетруда постучала ногтем по чистому квадрату, и на нем появилась кошмарная сцена — средневековая площадь. Герольд, стоящий на помосте, держал развернутый пергамент. Плотная толпа в странных одеждах слушала его.

— Слушайте! Слушайте! За дружбу с папистами и заговор против короны Англии сэр Мак Машен будет подвергнут четвертованию. Его конечности, голова и внутренности будут выставлены в разных частях города. Его мужское достоинство будет брошено в огонь, чтобы мерзость сгорела!

Рагнетруда вернулась к своему рагу, пока на оконных квадратах возникали новые сцены. Короткие немые фильмы сопровождали титры: «Скифский лагерь», «Оракул читает по птичьим внутренностям, его слушает вождь», «Он предсказывает победу над вражеским племенем», «После поражения», «Сложен костер», «Прорицателю удается бежать. Он отправляется в таинственную Бактриану».

Сюжет мог относиться к Фликару или Паскуалини. Появилась новая сцена.

«Экс-ла-Шапель во времена Карла Великого», «Пригороды ночью», «Бандиты с большой дороги», «Нападение на купца», «Их ждали», «В темницах императорского дворца, их подвергают допросу», «Названо имя главаря», «Пусть его отыщут! — приказывает император».

Значит, среди предков Оберона Грубера был один бандит с большой дороги, усмехнулась про себя колдунья.

Сцены прекратились, и появился вчерашний Базель. Роберта вспомнила термин, который использовал Роземонд, чтобы указать на наследственное отличие, обнаруженное на древе Мартино.

— Таинственная зона есть шрам, — произнесла она.

— Позорное наследие, записанное в генах. Суд состоялся, но наказания не последовало. Эти базельцы были виновны, не подозревая об этом. Каждый родился с крохотным дамокловым мечом над головой. Туманный палач лишь завершает работу.

— Привет, дылда!

В кухню вошел отец и поцеловал дочь.

— Хорошо провела денек?

— Ты же знаешь, что Роберта в трудах! — заворчала Рагнетруда. — Как она может провести хороший денек? Ведь ей надо поймать Барона.

Ее отец всегда витал в небесах, а потому долго вспоминал.

— Ах да, правда, следствие… Ты нашла гнусного серийного убийцу?

— Да, — ответила Роберта.

Ей бы очень хотелось похвастаться своей находкой перед истинным отцом.

— Ну-ка расскажи все, — потребовала Рагнетруда, испытывая любопытство.