Командор войны - Вадим Панов

— Это я ною? Да в этом улье только одна пчелка — это я! Тяну тебя за собой, как старый чемодан!

— Скоро ты эти провода себе в башку будешь вставлять, — съязвил Доминга. В одной из тумбочек он обнаружил полупустой пакетик чипсов и теперь весело хрустел пересохшей картошкой. — Поехали, говорю, поедим, пока ты совсем не свихнулся от своих компьютеров.

— А куда поедем? — сдался Кумар.

— Поехали в «Навруз»? Плов покушаем, — оживился Доминга.

— Далеко.

— А в «Яр»?

— Не хочу!

— Тогда давай хотя бы к «Максиму» сгоняем — пиццу навернем!

Страдания Доминги прервал тонкий предупреждающий свист. На свободном пятачке в центре кабинета завертелся черный вихрь.

— Кто? — крикнул Доминга, пережевывая последнюю порцию чипсов.

— Экспресс-доставка!

Тамир посмотрел на монитор и кивнул. Нав отбросил пустой пакетик и коротким заклинанием снял защиту. Вихрь раскрылся, превратившись в портал, из которого вывалился подросток в белой униформе службы доставки.

— Привет, «ласвегасы», вам срочная посылка!

— От кого? — поинтересовался Тамир, расписываясь в получении.

— От Сантьяги!

— Накрылся обед! — вздохнул Доминга и щелчком отправил в руки паренька монету: — Лови!

— Спасибо, Доминга! — сверкнул зубами парнишка и вернулся в портал. — До встречи!

Вихрь исчез.

— Только и можешь, что деньгами сорить, — заметил экономный шас, открывая полученную коробочку. — Не стоит баловать посыльных чаевыми.

— Ты, пожалуй, избалуешь.

— Я думаю о тебе, мой друг, сам не заметишь, как спустишь все состояние.

— В семье Навь мотов не было никогда! — с законной гордостью сообщил предсказатель. — Ну и что нам прислали?

На черном бархате коробочки лежали несколько светлых волос и короткая записка, выполненная рукой Сантьяги: «Найти и отслеживать перемещения». Доминга осторожно достал один волосок и поднес его к глазам:

— Женщина. Человская. Крашеная. — Тоже мне задание, — недовольно проворчал Тамир, — только от работы отвлекает!

Шас запустил еще один компьютер.

— Начинаем?

Доминга аккуратно положил волосок на бронзовое блюдо, от которого в системный блок компьютера шел толстый кабель.

— Готов?

— Сам готов.

Доминга пробормотал заклинание поиска и поднес к блюду зажигалку. Волос вспыхнул ярким голубоватым пламенем и быстро сгорел, образовав тонкое черное облачко.

— Успел?

— Успел.

Кумар вовсю стучал по клавиатуре.

Обычное заклинание поиска позволяло определить местонахождение объекта по его генетическому коду. Маг использовал какую-либо ткань — волос, слюну, кровь, кусочек кожи — сжигал ее или бросал в воду, а в облаке дыма или на поверхности воды видел искомый объект. «Ласвегасы» усовершенствовали процесс. Получая результат сразу на мониторе и одновременно накладывая на него карту города, они могли не просто найти объект, но и отслеживать его.

— Ну и где эта девушка? — Доминга с сожалением покосился на пустой пакетик из-под чипсов.

Шас удивленно присвистнул:

— Нигде.

— Что случилось?

— Кто-то повесил на нее «пчелиный рой».

Это было простое и эффективное антипоисковое заклинание. Опытный маг мог снять генетическую информацию об объекте и временно передать ее соплеменникам, после чего все они начинали откликаться на заклинание поиска.

Доминга заглянул в монитор — на карте Москвы весело перемигивались около сотни зеленых точек.

— Что будем делать?

Нав пожал плечами и взял телефон:

— Комиссар? Здравствуйте, это Доминга. У нас небольшие проблемы.

— Какие?

— На девицу повесили «пчелиный рой», и мы…

— Понятно, — перебил предсказателя комиссар. — В настоящий момент объект находится на квартире… — Сантьяга быстро продиктовал домашний адрес Артема. — Кроме того, на объекте магическое ожерелье. Оно должно фонить.

Доминга вслух повторял адрес, и Тамир тут же ввел его в программу.

— Я нашел!

На экране компьютера мигала всего одна точка.

— Комиссар, мы нашли объект, — порадовал шефа Доминга. — Он по указанному вами адресу.

— Не спускайте с него глаз, — велел Сантъяга и отключился.

— Хорошо, — пообещал Доминга замолчавшей трубке и уныло посмотрел на напарника. — Может, закажем какую-нибудь еду сюда?

— Обжора!

Офис компании «JFK».

Москва, Малый Афанасьевский переулок,

16 сентября, суббота, 13.16

— У себя? — Кара небрежно кивнула на кабинет Нытика.

— Да, — подтвердила секретарша, — но у него посетитель.

— Ничего страшного.

Кара распахнула дверь и уверенно вошла в кабинет. Секретарша бросила на нее быстрый злой взгляд и снова вернулась к делам. Да кто такая эта Кара в конце концов? Единственный человек, кроме Чемберлена, который мог войти в кабинет Нытика вот так, запросто, в любое время без доклада. Даже Повару иногда приходилось ждать в приемной, а Каре — никогда. Но девушка понимала, что в глубине души завидует этой красивой, наглой и самоуверенной женщине. Она вздохнула и забарабанила по клавиатуре.

— Значит, это все, что вы видели?

— Да-да-да, и уверяю вас, что это правда. Это может показаться бредом, выдумкой, но это истинная правда. Я видел все своими глазами, и я знаю больше, чем вы можете себе представить, намного больше! Я могу рассказать вам такие подробности, что вы совсем по-другому взглянете на наш город, на весь мир!

— На этот мир нельзя взглянуть по-другому.

Голова Серебрянца дернулась, но Нытик резко, словно удар хлыста, повысил голос:

— Не оборачиваться!

Кара достала из сумочки изящный золотой портсигар, небрежно бросила его в кресло, подошла к окну и слегка раздвинула жалюзи. Солнечные лучи скользнули по пышной прическе, просветили тонкую ткань белого костюма, выделяя контуры роскошной фигуры.

— Мир состоит из людей. Его законы неизменны с древности: пища, кров, покой и обязательный труд во имя всего этого. — Голос Кары был жестким, не терпящим возражений. — Законы неизменны, меняется форма. Иногда появляются сказочники, обещающие все сразу и на халяву, но рано или поздно инстинкт самосохранения заставляет людей отказаться от утопической белиберды и вернуться к привычному труду ради себя и своих близких. Мир таков, каким мы его построили, и когда появляется нечто, не укладывающееся в привычные рамки, мы просто переделываем это нечто так, как считаем нужным.

Она была крайне недовольна самодеятельностью Нытика. Кара давно держала профессора в поле зрения и собиралась использовать по собственному усмотрению. Увидев его здесь, женщина едва удержалась от резкости.

— А если не получается? — хрипло спросил Серебрянц. — Если это нечто не вмещается в привычные рамки?

— А что такое «привычные рамки»? — снисходительно поинтересовалась Кара. — Когда-то даже лампочку считали чудом, а теперь они светят в каждом доме. Тысячу лет назад вас бы сожгли только за очки на вашем носу.

— Но существуют незыблемые вещи, — пробормотал профессор, — уклад…

— Незыблемых вещей нет. Есть или забытые, или новые. И когда мы сталкиваемся с ними, надо повнимательнее присмотреться к ним. Вполне возможно, что ваше таинственное нечто живет по привычным законам, просто выглядит по-другому. — Кара помолчала. — Законы, о которых я говорила, универсальны для всех: и животных, и разумных.

— Но они нелюди! Жестокие и беспощадные враги!

— Я вам удивляюсь, Серебрянц, — голос Кары не скрывал издевки, — вы прожили пятьдесят с лишним лет и до сих пор не встречали жестоких и беспощадных людей? Вы просто счастливчик.

— Или наоборот, — хмыкнул Нытик, — бедняга не видел жизни.

Кара наконец открыла портсигар и вытащила тоненькую сигарету. Нытик понял, что она больше не хочет разговаривать с Серебрянцем, нажал ногой кнопку вызова охраны и посмотрел на профессора:

— Значит, так, Лев Моисеевич, спасибо, что согласились прийти и рассказать вашу историю. Вас проводят. Возможно, в дальнейшем мы встретимся и продолжим наш разговор. До свидания.

Два здоровенных бугая бесцеремонно вернули на голову Серебрянца черный мешок, а третий, главный, поинтересовался:

— Куда его?

— Верните туда, где взяли, — пожал плечами Нытик. — Только не помните при доставке.

— Понял.

Профессора выволокли из кабинета.

— Зачем он тебе? — Тон Кары не был недовольным, скорее презрительно-холодным. — Что ты хотел от этого клоуна?

— Я…

— Я же просила тебя не лезть в эту кашу самостоятельно. Чего ты добился?

— А чего мне ждать от тебя? — огрызнулся Нытик. — Ты все ходишь вокруг да около и ничего не рассказываешь. Все, что я знаю, — крохи, а я не привык играть втемную.