Смертельный рай - Линкольн Чайлд

При этих словах улыбка на ее губах погасла, лицо приобрело сосредоточенное выражение.

— Еще раз, — тихо попросила она.

Лэш повторил. Когда он закончил, за столиком наступила тишина. Но это вовсе не было неловкое молчание — они просто сидели, наслаждаясь мгновением раздумий. Лэш смотрел на соседние столики, на глубокие закатные цвета в парке за окнами. Он даже не заметил, как забыл о волнении, которое ощущал, входя в ресторан.

— Прекрасно, — сказала наконец Диана. — У меня бывали такие моменты. — Она на мгновение замолчала. — Оно напоминает мне другое хайку, которое написал Кобаяси Исса[21] почти на сто лет позже.

Теперь уже она процитировала:

Цикады на ветке,плывущей вниз по реке,до сих пор поют.

Снова появился официант.

— Вы уже решили, что будете заказывать?

— Мы даже еще не успели открыть меню, — ответил Лэш.

— Хорошо. — Официант поклонился и отошел.

Лэш повернулся к Диане.

— Все дело в том, что хотя они и прекрасны, я совершенно не понимаю их.

— Совсем?

— Разве что очень поверхностно. Тем временем они словно загадки, в них есть некий более глубокий смысл, который ускользает от меня.

— Именно в этом и состоит проблема. Я до сих пор слышу подобное от студентов.

— Просветите меня.

— Вы воспринимаете их как эпиграммы. Хайку не загадки, которые нужно разгадать. На мой взгляд, как раз наоборот. Они на многое намекают, многое оставляют воображению, больше подразумевают, чем говорят. Не ищите ответа. Вместо этого думайте о том, как открыть дверь.

— Открыть дверь? — переспросил Лэш.

— Вы упоминали о Басё. Знаете, что он написал самое знаменитое хайку «Сто лягушек»? В нем, как и во всех классических хайку, всего семнадцать слогов. И знаете что? Существует свыше пятидесяти вариантов его английского перевода, причем каждый полностью отличается от других.

Лэш покачал головой.

— Потрясающе.

На лице Дианы снова появилась улыбка.

— Именно это я и имела в виду, говоря про открытие двери.

Снова наступила тишина. Появился официант и долил Лэшу вина.

— Знаете, это забавно, — сказал Лэш, когда официант отошел.

— Что забавно?

— Мы разговариваем о французских винах, греческой мифологии и японской поэзии, а вы до сих пор не спросили, чем я занимаюсь.

— Да, не спросила.

Его в очередной раз удивила ее непосредственность.

— Гм… разве обычно это не первая тема для разговора? Ну, знаете, на первом свидании?

Диана наклонилась к нему.

— Именно. И как раз это делает его особенным.

Лэш задумался над ее словами. Потом он неожиданно понял — не было никакой необходимости задавать подобные вопросы. Об этом позаботился «Эдем». Утомительное знакомство, осторожные маневры, которыми сопровождались свидания вслепую, здесь не требовались. Вместо этого их ждало путешествие, полное открытий.

До сих пор он не отдавал себе в этом отчета. Теперь же он испытал лишь ни с чем не сравнимое облегчение.

Вернулся официант, заметил нетронутое меню, снова поклонился и отошел.

— Бедный парень, — сказала Диана. — Надеюсь, следующие посетители окажутся лучше.

— Знаете что? — отозвался Лэш. — Думаю, этот столик зарезервирован на весь вечер.

Диана с улыбкой подняла пустую руку, изображая тост.

— В таком случае за наш вечер.

Лэш кивнул, а потом сделал то, чего сам не ожидал, — взял пальцы Дианы в свои и мягко поцеловал, увидев легкое удивление в ее глазах и еще более широкую улыбку.

Отпустив ее руку, он ощутил едва уловимый запах. Не мыла или духов, но самой Дианы — словно смесь корицы, меди и чего-то еще, не поддающегося идентификации. Аромат слегка пьянил. Лэш вспомнил, что говорил в генетической лаборатории «Эдема» Мочли о мышах и их довольно необычном способе поиска по запаху наиболее различающихся наборов генов у потенциальных партнеров, и неожиданно рассмеялся.

Диана промолчала, лишь вопросительно подняла брови.

В ответ Лэш поднял руку, на этот раз держа в ней бокал с вином.

— За вселенную разнообразия.

34

Воскресенье было пасмурным и холодным, и солнце в небе, казалось, скорее охлаждало, чем согревало землю. К вечеру волны бухты Лонг-Айленд приобрели свинцовый цвет, а вода почернела. Зима не за горами.

Лэш сидел за компьютером в своем домашнем кабинете, держа в руках чашку травяного чая. Каким-то чудом — учитывая насыщенную атмосферу ужина и поздний час, когда они расстались с Дианой, — он сумел проспать шесть часов и встал довольно бодрым. Его мучила лишь одна проблема: не имея возможности вынести какие-либо документы из «Эдема», без доступа к каким-либо файлам или базам данных, он никак не мог продвинуться вперед в своем расследовании. Несмотря на это, инстинкт подсказывал ему, что он близко, может быть, даже очень близко к разгадке. Какое-то время он бродил по дому, погруженный в размышления, пока в конце концов не начал искать в Интернете информацию о фирме.

Как обычно, нашлось множество мусора: объявления какого-то мошенника, утверждающего, будто он разгадал тайну «Эдема», и предлагающего поделиться ею на видео за девятнадцать долларов девяносто пять центов; сайты сторонников теории заговора, которые в самых черных красках описывали зловещий союз, заключенный «Эдемом» с силовыми структурами. Впрочем, в этих грудах мусора иногда мерцали бриллианты. Лэш вывел на принтер несколько выбранных наугад статей, после чего пошел с распечатками в гостиную и сел на диван.

Издали доносились жалобные крики чаек. Положив ноги на стол, он начал не спеша просматривать материалы. Он нашел чрезвычайно сложную статью об искусственной личности и коллективном разуме, написанную Сильвером почти десять лет назад и наверняка размещенную в Сети без согласия автора. Сайт для финансистов дал ему трезвый анализ бизнес-модели «Эдема», по крайней мере той ее части, что была общеизвестна, и короткую историю финансирования начала деятельности фирмы со стороны фармацевтического гиганта, каковым являлся «Фармген».

На другом сайте нашлась биография Ричарда Сильвера — успешного человека, который из ничего создал предприятие мирового класса. Лэш прочитал ее внимательнее, чем две предыдущие публикации, удивляясь тому, каким образом Сильвер столь педантично и изобретательно воплотил в жизнь свою мечту, не позволив, чтобы первоначальные неудачи помешали ему. Он был одним из представителей редкой разновидности людей, гением, который, казалось, с самых юных лет знал, какой дар он должен преподнести миру.

Были и другие материалы, не столь хвалебные: отвратительная заметка из таблоида, обещавшая раскрыть «шокирующую и чудовищную» правду о «чокнутом гении» Сильвере. Первый абзац текста выглядел так. «Вопрос: Что ты делаешь, если не можешь найти себе девушку? Ответ: Программируешь ее для себя». Впрочем, автору статьи больше сказать было нечего, так что Лэш отложил распечатку, встал и подошел к окну.

Действительно, существовало множество других задач, которые Сильвер мог поручить Лизе, причем они принесли бы ему значительно большую прибыль, дав возможность вести дальнейшие разработки. В некотором отношении его выбор выглядел несколько странно. Сильвер — во всех отношениях робкий и замкнутый в себе человек — сделал состояние на самом пылком из чувств, на любви. Казалось иронией судьбы, что он не сумел помочь самому себе.

Когда Лэш смотрел в окно, неожиданно ему невероятно отчетливо вспомнилось хайку, которое цитировала прошлым вечером Диана Миррен.

Цикады на ветке,плывущей вниз по реке,до сих пор поют.

Он улыбнулся, вспомнив вчерашний ужин. Когда они в конце концов сделали заказ, их разговор уже шел легко и свободно. Лэш без каких-либо колебаний избавился от своей обычной сдержанности. Она начала заканчивать фразы за него, а он за нее, словно они знали друг друга с детства. И тем не менее это было странное знакомство, полное бесчисленных сюрпризов. Около часа ночи они расстались на Сентрал-Парк-Уэст, предварительно обменявшись номерами телефонов. О новой встрече они не договаривались — в этом не было необходимости. Лэш знал, что снова увидится с ней, причем скоро. Честно говоря, ему хотелось позвонить ей прямо сейчас и пригласить к себе на ужин.

Что она говорила? Хайку не загадки, как раз наоборот. Не ищи ответа. Думай о том, как открыть дверь.

Открыть дверь. Так как же интерпретировать те стихи, что она читала?

Они состояли не более чем из десятка слов. Лэш мысленно увидел, как зеленая ветка вербы, которую несет ленивое течение, движется в сторону далекого водопада. «До сих пор поют». Пели ли цикады потому, что не знали, что их ждет, — или как раз поэтому?