Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Проза » Русская современная проза » Песнь торжествующего плебея (сборник) - Михаил Веллер

Песнь торжествующего плебея (сборник) - Михаил Веллер

Читать онлайн Песнь торжествующего плебея (сборник) - Михаил Веллер

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 40 41 42 43 44 45 46 47 48 ... 66
Перейти на страницу:

Милые мои! Да бандюк – Герой Нашего Времени. А народ всегда подражал своим героям и стремился к ним приблизиться, желательно демонстративным и безопасным образом.

Блатолизация языка выражает духовно-идеологическую блатолизацию всей жизни. Только и всего.

Криминальный авторитет – наш «Крестный отец». Он может дать в долг денег на дело и не спросит бумажек. И всегда сумеет взыскать долг, будьте спокойны. Он может наказать обидчика – вплоть до убийства. Он может захватить завод или банк и всегда договорится с кем надо. Может организовать поддержку кандидата куда там этот кандидат избирается – и может закатать под асфальт конкурента. И если он тебя крышует, или ты даже в его команде, или ты вообще с ним близок, дружишь – так ты же человек в этом мире.

Так как же не пытаться хоть выглядеть человеком в этом мире беспредела? Вот и ботаем по фене, как сявки, и надуваем грудки, как петушки. И «забиваем стрелку», чтобы одолжить сто рублей у такого же бесправного голодранца, как мы сами.

Бай, брателлы!

Долина идолов

Масс и культ

Мой любимый литературный герой – Скалозуб. Любимый чин – фельдфебель. Точки зрения наилучше классифицируются на: 1) моя; 2) неправильная. Когда-то в Университете на военных сборах присланные командовать нами курсанты артучилища вынесли в солдатской чайной характеристику: «Все эти филологи – идиоты». Детство мое прошло в военных гарнизонах.

Некогда афиняне на просьбу спартанцев о военной помощи прислали им двух музыкантов. Подкрепленные музыкой спартанцы победили. Это можно считать первым явлением военной культуры как разновидности массовой.

Виднейшим представителем массовой культуры в Афинах остается Аристофан. Комедия расценивалась как жанр низкий.

Два тысячелетия спустя в этом жанре подвизался Мольер. «Бру-га-га!» – валялся партер. Декламаторы классических трагедий брезгливо кривились и завистливо прикидывали выручку.

Выручка – душа масскультуры. Высокое искусство не может существовать без меценатов, спонсоров и дотаций. А если может – тем самым автоматически становится «коммерческим», или, то же самое, «массовым». Подобный успех – уже знак скверны для тонкого ценителя.

Кредо: поэтом можешь ты не быть, но можно рукопись продать.

Однако: если брать критерием прибыль, то королем масс-культа в живописи остается никак не Глазунов, а Пикассо. Э?

Если критерий – массовость, то вершина масс-культа в книгоиздании – Библия. Религия – опиум для народа?

Если отличие – потешать толпу, то цирковые клоуны есть люди низкого занятия, и при встрече с Юрием Никулиным эстет должен убрать руки за спину и отвернуться.

Ага. Масс-культ есть суррогат, субкультура, имитация культуры с прикладной целью, осетрина второй свежести для низколобых. И отличает ее низкое художественное качество.

А теперь пусть умные и образованные критики поднимут мне веки и укажут ложе для измерения качества.

Ясно: у каждого жанра свои художественные законы, и что хорошо в одном – плохо в другом. И надо или признать древнюю градацию на низкие и высокие жанры, или мерить каждый по его законам.

Тынянов измерил «Аэлиту» линейкой «серьезного» романа и объявил ее спекулятивной поделкой. Алексей Толстой за многое заслуживает тычков, но за «Аэлиту» – вряд ли…

Обычная и поразительно наивная ошибка критики – подмена анализа качества, что не всегда просто и всегда спорно, указанием на жанровые приметы, что всегда просто и бесспорно. Остросюжетность? Легкость? Авантюрность? Юмор? Не литература! Чтиво для масс.

Раскрут таза – и с водой выплеснутся не только дети, но и родоначальники.

«Робин Гуд». Наивные романтические вирши о «благородном разбойнике» – разумеется, кровавые схватки, страсти и приключения.

«Декамерон». Сборник скабрезных анекдотов, апеллирующих к половому инстинкту и нездоровому любопытству читателя.

Шекспир. Сцены из жизни королей и герцогов, снабженные ловко свинченной интригой, сплошные роковые чувства, заговоры, рубки на мечах и неизменная гора трупов в финале.

Д’Артаньян? Шерлок Холмс? Вали в кучу также Рабле, плутовской роман, детектив, фантастику, приключения, Беранже, Есенина, юмор.

Высоцкий. Поэта более всенародного Россия не знала. Поэзия возвращена к своей исконной форме: сам написал и сам исполнил под собственный нехитрый мелодический аккомпанемент. «Не поэт!» Примитивен, груб – пьянки, драки, маргиналы, страсти.

Жванецкий. Страна хваталась за животы и переписывала магнитофонные пленки. «Не писатель!» Юморист, облегченный жанр, однобоко комический подход к действительности.

Забыли, не хотят знать: писать просто и интересно – труднее, чем сложно и занудно. Не то беда, если книгу все читают, а то беда, ежели читают дрянь. В первом тире девятом валах издаваемого хлама успешно выживают Стругацкие, Лев Гумилев, Ильф и Петров. Наличие в книге всех примет масс-культа еще не определяет ее к нему принадлежность. Определяет – бездарность; пошлость.

Ведь ужасающий конвейер Барбары Картленд не отменяет Тристана и Изольду. Программируя «Лолиту» как бестселлер – Набоков однако не проституировал. Как всегда: все дело – в таланте.

Бестселлер – это еще не жанр.

Я уважаю чудовищный выбор моего народа. Мозги интеллигенции не относятся к числу самых дорогих товаров на рынке. Штукари лудят чтиво, и второсортность литературоподобных хитов сияет золотом гонораров и поет музыкой скандалов. Деньги как мерило успеха сменяются деньгами как мерилом таланта. Заемное мнение легко сделать покупным. И оно теснит и отбрасывает прочие критерии гения, как вылупленный из подброшенного яйца кукушонок выкидывает из гнезда настоящих птенцов.

Заработок, премия и вердикт тусовки – заменяют ум, вкус и образование. Знак качества оттискивается не на товар текста, а на очки, сквозь которые принято судить.

Культовые актеры в культовом фильме оказываются критерием блеска книги, и халтура возражает с экрана последним доводом королей: «Сделано в Голливуде!»

В «настоящей литературе» – наплыв клочковатых серых текстов, выдающих элементарную неумелость за знак «искусства». Пустое!

Эпигон-реалист Репин предложил новаторам-модернистам нарисовать лошадку. Так ведь не умеют они, дьяволы. Нарисуют ящик с дырочками: там, говорят, сидит такой барашек, как тебе нужен.

Поносить масс-культ – дело святое. Каждому сверчку по шестку мешалкой. А культ. для масс. вам Сидни Шелдон настрочит?

Театр и его вешалка

Любите ли вы театр, как я его люблю? Тогда пососите лимон, чтобы унять непроизвольные движения гортани.

Чем был театр и чем он стал – вот в чем вопрос. О времена, о зрительские нравы – карету мне и цикуту. Балет, буфет, бред, туалет, рецензия.

Основой античного театра была – пьеса. Трагедия потрясала, комедия издевалась. Стальной стержень сюжета и отточенная речь. Развлекая, поучал. Любовь, смерть, долг, рок, верность, героизм – вечные проблемы ставились на котурны. Просвещал, понимаешь, театр и воспитывал. Катарсис, опять же. Просто-таки зритель уходил из театра культурнее, чем пришел. Ум развить, нервы отполировать, эстетически над собой вырасти. Ну и оттянуться, поржать – как-никак культпоход в театр был праздником, между трагедией и комедией народ переводил дух и выпивал, закусывал: взбадривался.

Театр нес кучу функций. Просветительскую, интеллектуальную, идеологическую, коммуникативную, рекреационную, психогигиеническую и эстетическую. Развлечений-то было мало, из средств массовой информации наличествовала только агора: посмаковал на рынке сплетни с приятелями и заезжими – и в домашнюю тень до сумерек.

Потом наступило Средневековье, и развлечения урезали вовсе: постоять воскресную службу в церкви, а после насладиться зрелищем публичной казни. Тоже впечатляющий спектакль, но эстетика его строилась, как сказали бы сейчас, в несколько иной парадигме.

Перешагнем эпоху жонглеров, вертепов и трубадуров. И в елизаветинской Англии, в славном «Глобусе», ознакомимся со слоганом, вчеканенным в анналы: «Весь мир – театр, и люди в нем актеры».

Следствия едкого тезиса сродни церковной Реформации. Бог не в церкви, а везде. Не в партерном кресле счастье и не в бархатном занавесе. Сначала, правда, необходимо перевести Библию на понятный язык и научиться читать. И тогда увидишь кругом тако-ое!

А классицизм сменился романтизмом, и подмостки сотряслись от подвигов уже более внятных. Стр-расти бурлили, и тонкоорганизованные эстетические носы поморщились от банальностей. Минули и канули Байрон и Гюго, и театр стал громоздко разворачиваться к жизни и кассе реалистическим бортом.

И вот тогда, покашливая и иронически глядя на этот мильон терзаний сквозь пенсне со шнурочком, пришел Чехов. И канительный фабрикант Алексеев вскричал: «Верю!» и наименовался Станиславским. И взмыла белокрылая чайка, рея гордо и печально. И никто не успел сообразить, как чудная птица, нелюбимая моряками за то, что обгаживает надстройки и выклевывает глаза утопающим – превратилась в грифа-могильщика, парящего над кладбищем великого европейского театра.

1 ... 40 41 42 43 44 45 46 47 48 ... 66
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Песнь торжествующего плебея (сборник) - Михаил Веллер торрент бесплатно.
Комментарии