Zhiestokiie_i_liubimyie_-_Sara_Vul_39_f - Сара Вульф

– Фу-у. – Я переворачиваюсь на пляжном полотенце. – Ты можешь хотя бы на пять секунд умерить свой жар?

Но солнце опаляюще отказывается. Я делаю глоток фруктового напитка цвета Барби9 из причудливого стаканчика и пытаюсь не замечать обжигающих лучей.

– Где, блин… – Нашариваю рукой очки и напяливаю их на глаза. – Ах, временное облегчение. Такое сладкое, такое быстротечное, такое… «Гуччи».

– Мадемуазель! – Раздается знакомый голос.

Издав стон, я сажусь и созерцаю, как по песку ко мне неспешно шагает Грегори. Даже южно-французские сельчане, привыкшие к яркой и красочной средиземноморской одежде, косо поглядывают на его ужасную зелено-оранжевую гавайскую рубашку.

– Грегори, ты как бельмо на глазу, – жалуюсь я.

Рассмеявшись, Грегори протягивает мне руку, и его взгляд скользит по моему белому купальнику с глубоким вырезом на спине.

– Вы же, мадам, наоборот, для глаз услада.

– Нет! – протестую я, вставая. – Нет, нет, и еще раз нет, взгляни на эти бедра! Я слишком молода для мадам. Может, через семь тысяч лет.

– Ладно, пойдем, он отправил меня за тобой, – с ухмылкой говорит Грегори. – И он почему-то дерганый как черт.

– Дерганный? Джек? – Я выгибаю бровь, поднимая свое полотенце и напиток. – Мы говорим об одном и том же человеке? Человеке, с которым я нахожусь в постоянном личном контакте? – Я обуваю сандалии, и мы с Грегори плетемся по песку обратно к дому.

– Единственном и неповторимом.

– Ты забираешь его с собой? Пожалуйста, скажи «да»! Пожалуйста! Мне безумно хочется тех удивительных маленьких шоколадок из Парижа. Я желаю их всем своим дрянным идиотским сердцем.

– Бог свидетель, ты их заслуживаешь, – фыркнув, отвечает Грегори. – Чтобы жить с этим парнем, нужно иметь просто ангельское терпение. В последнее время он был таким нервным. Я думал, небольшой отпуск ему поможет, но стало только хуже.

– Ему необходимо выбраться, – уверяю я. – Подсунь ему хорошенькое дельце, что-нибудь связанное со спасением мира или, по крайней мере, местью без кровопролитий. В этом он специалист. Ему это понравится, а я буду любить тебя за это. Ты ведь знаешь, что моя любовь здесь главный приз, ну, помимо прекрасного воздуха.

– И француженок. – Грегори разглядывает проходящую мимо женщину в коротенькой юбочке.

– У нас здесь crème de la crème10, – соглашаюсь я и машу сельчанам. – Bonjour, Франсуа! La bouche un petite chienne11! О боже, похоже, я сказала что-то не то.

– Ага, полную бессмыслицу, – «объясняет» Грегори и извиняется перед обиженными сельчанами.

Я спешно прохожу мимо него и поднимаюсь вверх по мощеной дороге.

Эта крохотная деревенька вся белоснежная. По краям улицы теснятся многочисленные фасады магазинов: пекарни, мясной лавки и магазина сладостей, а над ними, на вторых этажах, самые обычные квартирки с пышными живыми цветами в ящиках для цветов на окнах, между которыми над дорогой натянуты веревки для белья. Простыни и рубашки развеваются на летнем ветерке. И повсюду запах океана. Дети с буги-бордами и плавательными поясами снуют между велосипедами и лениво прогуливающимися парами. Двое старцев в старомодных панамках, потягивая вино, играют в шахматы под навесом цветочного магазина.

Ближе к окраине деревушки мощеная дорога сменяется грунтовой, а магазины высокой летней травой. Я припеваючи собираю желтые, фиолетовые и белые цветы, но за особенно красивый оранжевый цветок приходится повоевать с пчелой.

– Кыш! – Отгоняю я ее. – Здесь куча цветов, уж один-то ты можешь пожертвовать бедным людишкам!

Грегори хохочет, переводя взор на океан и небольшие фермерские домики, мимо которых мы проходим.

– Я буду скучать по этому городку. Думаю, вы выбрали лучшее место в мире, чтобы осесть.

– Эй! Никто не осел! Весной мы ездили в Грецию, а в следующем году собираемся в Камбоджу! Это основная база, не обитель.

– А разница?

– Обитель означает минивэны и детскую блевотину. Основная база – что мы исследователи высшего калибра.

Грегори качает головой.

– И все-таки это фантастическое место.

– О да, так и есть. Свежий мед, хлеб и по осени много фруктов. Только я ни слова не могу сказать по-французски. Хорошо хоть, мой парень может. – Я чмокаю губами. – Парень. Фу-у, это слово до сих пор не умещается в голове. Должно быть другое слово. Быть может, Принц? Нет, слишком царственно. Вторая половинка? Тоже нет, слишком провинциально. Попожонок? – Я ненадолго замолкаю, а затем поворачиваюсь к Грегори. – Да, то, что надо.

– Попожонок звучит как медвежонок, – со вздохом отвечает он.

– Именно!

Дольше мы идем в молчании, он держится в тени дубов, а я весело припрыгиваю рядом с ним. Проходим мимо еще одного фермерского домика – из белого камня и бревен, – возле которого собаки гоняют коз.

– Сегодня у Уилла слушание по условно-досрочному освобождению, – тихо произносит Грегори. Мое сердце пропускает удар, но теплый воздух сразу же сладко меня успокаивает.

– Да, слышала.

– Ему, естественно, откажут, – добавляет он. – Особо тяжкие преступления не так уж и легко обжаловать. Кроме того, я слышал, что судья твердо настроен оставить его за решеткой.

Я ухмыляюсь, и Грегори ухмыляется мне в ответ.

– А еще я слышал, что одна забавная, красивая девушка ведет кулинарное шоу, которое стало очень популярным на YouTube. У нее свой канал? Много подписчиков?

Я отмахиваюсь.

– Тоже мне, большое дело. Просто людям нравится смотреть, как я расплескиваю соус и болтаю всякие странности. Хотя я делала это почти всю свою жизнь. Так что на самом деле им просто нравится наблюдать за моей жизнью. Неплохо для девушки, которую отчислили из университета за порчу профессорского кабинета, правда?

– И ты зарабатываешь достаточно, чтобы жить здесь, – подмечает он.

– Ага. Конечно, Джек тоже помогает. Немного.

Мы обмениваемся улыбками. «Немного» – преуменьшение века. Здесь, в Европе, бизнес Грегори, связанный с информационными операциями, пользуется большим спросом, а так как теперь эту ячейку возглавляют Джек и Чарли, зарабатывают они очень даже прилично. Политики, магнаты и любопытные, ревнивые мужья всегда хотят знать, что происходит с их конкурентами. Иногда с Джеком связывается ЦРУ, но он в основном отклоняет их предложения, цитирую: «По личным причинам. Я не уезжаю от своей прекрасной девушки работать в другие страны», – конец цитаты. Как бы то ни было, он болван.

– Он твой болван, – поправляет меня Грегори.

Я закатываю глаза и подбегаю к воротам в наш дом.

На самом деле домом его назвать сложно, это скорее захудалая лачуга, которую построили рядом с персиковым деревом. Стены из белого камня и дерева. Окна слегка скошены и зимой плохо удерживают тепло, но печка нас выручает, к тому же крыша не протекает, а именно эти мелочи и важны, ну, и еще парочка крупностей: у нас гигантская ванна на ножках и огромный, жирный серый кот по имени Улун, который прямо сейчас сидит на подоконнике и греется на солнышке. Я бросаюсь к двери, и Улун, подняв голову, одаряет меня глубоким и весьма устрашающим взглядом, а затем вновь мурлыча засыпает.

– Отряд прибыл! – возвещаю я о своем возвращении и, повесив полотенце на спинку стула, обвожу взглядом кухню: морские стеклышки и ракушки украшают подоконник возле ржавой раковины, а на столешнице после завтрака остались кружки с недопитым кофе и испачканная вязким тестом вафельница. Я подхожу к холодильнику и, открыв его, смотрю на Грегори, который громко усаживает свой усталый зад на стул.

– Хочешь молоко? Свежее, от соседской коровы. Или… о-о! У нас с прошлого вечера еще осталось немного вина.

– Воды будет достаточно, – уверенно отвечает Грегори. Я наливаю ему стакан воды и заглядываю в гостиную. Мой ноутбук, камера и оборудование, которые я использую для записи кулинарных видео, свалены в кучу на уродливом, но все же чертовски милом диванчике с орнаментом пейсли. Посреди гостиной стоит импровизированная постель Грегори – надувной матрас, который пахнет кошачьей мочой, рядом с ним лежит его рюкзак. Возле стены стылая печка, которую летом мы топим лишь в очень холодные ночи, около нее возвышается груда дров – должно быть, Джек недавно натаскал.

На цыпочках прохожу через гостиную в открытую спальню. Королевская кровать из латуни до сих пор не прибрана. Джек сидит за столом напротив окна с видом на море и разговаривает с кем-то по скайпу на своем ноутбуке. Его растрепанные золотисто-каштановые волосы блестят на солнце, а благодаря свободному свитеру его спина кажется шире. М-м-м, соблазнительно. Но мне не удается как следует насладиться его великолепием, поскольку именно в этот момент я замечаю, с кем он разговаривает.

– …но, что, если я спрошу ее, а…

– Рен! – кричу я, бегом бросаясь через всю комнату и нависая над плечом Джека. – Ты только взгляни на себя! Не могу поверить, что ты окончил экстерном, тупица! Вот черт, я больше не могу тебя так называть, да?