Майская Гроза - Сергей Чекоданов

Но это было только началом конца. Не успели уцелевшие в атаке солдаты отойти на первоначальные позиции, как опять ударили русские пушки и со всех сторон стали выезжать танки. Много танков. Немецкие солдаты побежали к дороге, к оставленным на ней машинам, ещe не зная о том, что на неe уже выскочили с двух сторон русские танки. Выбежавшим к ней открылась ужасная картина. По дороге, сминая машины, двигались тяжелые русские танки. Сидящая на них пехота вела огонь из автоматов по всем, кто пытался оказать сопротивление. Солдаты бросились обратно в поле, но и там волной катились русские БТ. В чистом поле даже легкий танк неодолимый противник, единственный исход схватки с которым, чаще всего, смерть храброго дурака, осмелившегося на это. Когда же и с запада выкатились русские танки, немецкие солдаты стали бросать оружие и сдаваться. Бой закончился.

20 мая 1941 года Восточнее Люблина

Стук колeс вагона стал реже. Павел перевалился на другое плечо, поменял положение рук. Вслед за ним зашевелился второй номер Панкратов. Двинулись и дальше по вагону. Капитан, посветив фонариком, дал команду приготовиться. Павел подтянул вещмешок, пробежал пальцами по корпусу винтовки, ствол был у напарника, проверил футляры с биноклем и прицелом. Всe было под рукой. Приставленный в качестве третьего номера боец придвинул ближе цинк с патронами.

Кажется, томительное ожидание подходило к концу. Поезд двигался всe медленнее. По знаку капитана поднялись бойцы группы десантирования, открыли окна, скользнули на крышу вагона. Движение поезда всe больше замедлялось, встал капитан, стали подниматься остальные бойцы взвода, разбирать оружие и снаряжение. Павел надел лямки вещмешка, пристроил поудобнее бинокль и прицел, перехватил винтовку и подошел к левой двери. В затылок ему пристроился Панкратов, за ним третий номер. Рядом выстраивались другие группы.

Наконец, вагон остановился. Значит, всe идет по плану. Распахнулись двери, дохнуло прохладой весенней ночи, стало ясным насколько спeртым стал воздух в вагоне за время движения. Всe это промелькнуло в голове в то время, когда тело уже перекидывало себя через открытый проeм двери, сказывались тренировки, отрабатывавшие эту часть задания до полного автоматизма. Подошвы сапог ударились об насыпь, Павел отбежал влево, освобождая место второму номеру, притянув винтовку к груди, заскользил вниз под насыпь. Оказавшись внизу, заспешил к недалeкому лесу, краем глаза фиксируя движение других бойцов отряда. В затылок ему дышали второй и третий номера расчeта. Десять минут торопливого шага вслепую, а часто и просто на ощупь, несмотря на начинающее светлеть небо, закончились на небольшой поляне. Бойцы быстро нашли остальные номера своих групп, выровняли в темноте некоторое подобие строя. Павел занял своe место на левом фланге, за ним пристроились Панкратов и Долгих, вспомнилась фамилия, прикреплeнного к ним бойца.

Вдоль строя, подсвечивая фонариком, прошeл капитан, проверил наличие бойцов. Убедившись, что все на месте, махнул рукой. Передавая команду по цепочке, строй развернулся и заспешил вглубь леса на запад. Павел быстро поймал темп, задышал в соответствии с намертво вбитыми в голову инструкциями, прислушался к дыханию других бойцов группы. Всe шло как на тренировке. Мягко скользил за ним второй номер Панкратов, на бесшумное движение которого по лесу, да и в других местах тоже, Павел потратил не одну неделю. Поначалу таeжному охотнику Павлу каждое движение, данных ему на обучение бойцов, напоминало стадо ломящихся через подлесок медведей, приходилось ему слышать и такое, когда по молодости нарвался на медведицу с медвежатами второго года. Но со временем движение становилось всe более бесшумным, так что на выпуске вся группа умудрилась проскользнуть незамеченной в метре за спиной проверяющего. А Панкратов был не самым худшим в группе по бесшумности движения, но зато самым лучшим по определению параметров прицеливания. В паре с ним Павел всегда выдавал наилучшие результаты, даже если цель была скрыта туманом или дымом. Третий номер группы ефрейтор Долгих, приданный им на время для переноски дополнительного боекомплекта, тоже сибиряк, как и Павел, двигался настолько тихо, что даже для него было проблемой определять, где в данный момент тот находится. Капитана же, следовавшего в арьергарде колонны отряда, он вообще не слышал.

Следующая остановка, через полчаса марш-броска под сенью деревьев, привела отряд в дубовую рощу. Столетние, а может и больше, великаны теснили друг друга ветвями, создавая довольно редкую рощу, только на окраинах позволяя глупому молодняку побороться за солнечные лучи, но надeжно прикрывали от любого наблюдения с воздуха. Было уже довольно светло, даже под тенью деревьев, солнечные лучи косо прорывались через листву, освещая подстилку из прошлогодних листьев. Капитан объявил привал, бойцы присели к стволам дубов, прикрываясь от возможного наблюдения сверху. Предосторожность была не лишней, судя по шуму в воздухе, находился отряд недалеко от аэродрома.

Павел, как старший снайперской группы, обошeл бивак отряда, контролируя подчинeнных ему во время подготовки к операции бойцов. Все четыре группы были в порядке. Две группы снайперов обычного калибра, всего четыре человека в двух парах, приданные штурмовым группам взвода, находились в голове колонны. Появление Павла они восприняли как команду к действию, расчехлили прицелы винтовок, переводя их из походного положения в боевое. Находящаяся в центре вторая пара большого калибра, первой был сам Павел со своим напарником, при его появлении коротко отрапортовали о положении дел. Хотя к каждой паре большого калибра был приставлен ещe один боец для переноски дополнительного боекомплекта, они по-прежнему считались парами, а не тройками. Собирать своe громоздкое и тяжeлое оружие, чуть менее двадцати килограммов с прицелом и дополнительным оборудованием, они не спешили. Тем более, что сборка и настройка не занимала более двух минут. Да и таскать двухметровую винтовку в собранном состоянии было чрезвычайно неудобно. Для того еe и сделали разборной, чтобы сделать расчeты подвижными. В отличие от еe родной сестры бронебойки, которую делали неразъeмной. Хотя внешний вид противотанкового ружья, в просторечии бронебойки, и снайперской винтовки большого калибра различался очень сильно, внутренне устройство у них было практически одинаковым, разве что отличалось качеством изготовления, которое у снайперских винтовок было, естественно, выше, так как они были изделиями штучной работы. Ну, а бронебойки штамповали на основном конвейере, их то требовалось в тысячи раз больше. Самих противотанковых ружей в отряде не было, командование вполне резонно рассудило, что при необходимости их функции могут выполнить снайперские винтовки большого калибра, по техническому паспорту СВБК, а согласно появившейся недавно моде давать некоторым видам оружия личные имена - называлась она "Гюрза".

Удовлетворeнный осмотром, Павел вернулся к своей группе. Оба бойца его группы пытались спать, наверстывая бессонные ночи предыдущих недель подготовки. Павел с легкой завистью окинул их расслабленные позы. Сам он позволить себе такое не мог, и не потому, что было запрещено. Будь он обычным бойцом, давно уже бы кемарил вполглаза, но обязанности командира требовали быть начеку. Павел взял свою, оставленную на время у дерева, винтовку, провел внешний осмотр, оттянул затвор, зафиксировал его в крайнем положении и осмотрел казeнник. Состояние оружия было идеальным, как и все предыдущие дни. Хотя у таeжного охотника, и выжившего ветерана зимней финской войны, по-другому быть просто не могло.

Павел присел рядом с Панкратовым, прикрыл глаза, попытался сосредоточиться, повторяя основное задание его группы. Выглядело оно, честно говоря, просто невыполнимым. Вывести из строя аэродром силами одного его расчeта с группой прикрытия! Ни о чeм подобном он даже не слышал. Хотя и о таком оружии, как его винтовка, ему, до недавних пор, тоже слышать не приходилось.

Когда вместо приказа об увольнении он получил распоряжение прибыть в штаб округа, Павел ожидал всe, что угодно, вплоть до ареста и отправки на Колыму. Но то, что ему предложили, вызвало такое удивление, что принимавший его капитан даже рассмеялся.

- Сержант, а ты и вправду положил четырeх "кукушек", или всe это враки штабных крыс. - Сказал он, разминая папиросу.

Павел даже почувствовал лeгкую обиду. Не особо скрывая злости, он рассказал условия и события каждого поединка с финской "кукушкой". Капитан отрешeнно пыхтел папиросой, кивал в такт рассказу и молчал, давая Павлу возможность находить всe новые и новые доказательства его доблести. Наконец, и Павел понял, что его просто "разводят", что всe, им рассказанное, давно известно его собеседнику, и что "пыжась" перед будущим начальством, он просто выставляет себя дураком, и замолчал.