Лучшее (сборник) - Роман Трахтенберг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы встречались два раза в неделю. Трахаешься ты хорошо, поэтому за секс считаю по максимуму – триста долларов. В неделю – шестьсот. В году пятьдесят две недели. За три года набежало (шестьсот на пятьдесят две и на три года) девяносто три шестьсот. Это твои деньги. Также можешь оставить себе украшения – это твои подарки. Остальное ты мне верни. С тебя еще… ООО тысяч долларов.
Конечно, она не могла вернуть все. Да и не очень-то хотела. Поэтому понадобились бандиты. Они сумели все отнять у красавицы. Незадачливый любовник, правда, назад не получил ничего. Но он и не жалел об этом. Главное, свершить справедливый суд. Ведь когда платишь за ее любовь (а это подразумевает верность), так это – одно. А когда баба неверна, у мужика полное ощущение, что он переплатил. Потому как продажная любовь имеет небольшую стоимость.
К сожалению, когда ты объясняешь деточке, что почем, она не хочет с тобою соглашаться. У нее свой взгляд на события и на твое место в ее жизни. И на твои вещи, которые надо «справедливо поделить» между вами. Что она и делает, когда тебя нет дома. И ты, вернувшись в голые стены, вскоре превращаешься в персонажа фильма «Иван Васильевич меняет профессию» Шпака, который с горечью рассказывает милицейской собаке: «Вы только подумайте, это же все, все, что нажито непосильным трудом, украл: пиджак замшевый импортный, портсигар золотой отечественный…»
Долгие проводы
– Мочилась ли ты на ночь, Дездемона?
– О, да!
– Но твой горшочек пуст?!
– Я писала в бутылку…
– Умри ж, несчастная! Я только что попил оттуда.
Раунд первый
Душить бывших любовниц в наше время, к сожалению, нельзя. Но жажда мести и современным Отелло не дает покоя, только, не имея возможности для средневекового размаха, она, увы, мельчает. Поэтому, обменявшись первыми пробными ударами, то есть, обосрав друг друга перед всеми нашими знакомыми, мы с Киской затаились. Ни я про нее не слышал, ни она про меня. И это к лучшему, так как у меня сложилась ситуация, которой не было никогда в жизни.
Мне впервые пришлось снять комнату. Не потому, что совсем обнищал, а потому, что в квартире, которую я купил, никак не заканчивался ремонт. И там жили строители. А за квартиру, которую я снимал, – хозяин взвинтил цену до небес. И вот тогда я пошел на принцип: решил – платить не буду, а пару недель где-нибудь перекантуюсь.
И я стал жить у бабки рок-н-ролыцицы, еженедельно надевавшей на себя рюкзак, туристическую ветровку и отъезжавшей в поход. Я же оставался в комнате ее сына, моего водителя, куда мы перетащили все мои вещи со снимаемой квартиры. Они лежали, сваленные в огромную кучу посреди комнаты, создавая живописный непроходимый пейзаж. А в углу всегда горел светильник, под которым выращивался куст марихуаны.
Я как будто превратился в «иногороднего студента».
Раунд второй
…И вот как-то случайно до меня стали доходить слухи, что на своей новой работе мохнорылая Киска усиленно продвигает МОИ творческие проекты, выдавая их за свои, и при этом пытается рассорить меня со всеми моими предполагаемыми работодателями. И тогда в свое веселое жилище я пригласил знакомую мне (и главное, Киске) журналистку. «А не напечатать ли нам статеечку? – предложил я ей по телефону. – Про то, как от меня съезжала бывшая любовница и заодно вывезла кучу моих вещей?» – «Напечатать, опубликовать и заработать денюжек», – согласилась та, обсудила тему с редактором и приехала.
Гадостную эту статью я задумал с замечательной целью – плохого человека напугать и сделать, путем раскаяния, лучше. Ну а почему я должен чувствовать себя неспокойно, а она будет сидеть и радоваться?! Она сделала мне и моей семье кучу гадостей и должна хотя бы немного пострадать. Должна понять, что поступила неправильно. Это было задачей-минимум.
Задачей-максимум было желание заставить ее выкупить эту статью. Одна из центральных газет предложила мне за нее четыре тысячи долларов, а деньги тогда были очень нужны.
Выкупить – ей было на что. Хотя бы каким-нибудь из моих подарков. Было бы совсем неплохо, если бы она вернула хоть что-то. Как я уже говорил, мы дарим подарки женщине за ее верность. А когда до меня доходили одна за одной косвенные улики ее измен, я злился на ее ложь и хотел ее наказать. А то, что она сперла в придачу и свои подарки мне, – казалось верхом неприличия. А один негативный поступок ведет за собой череду других.
Она должна была нервничать. Чувствовать себя униженной и оскорбленной. Приползти и умолять оказать ей великую милость – дать заплатить за то, чтобы статья не прошла в печать. Ведь Киска работала в сфере шоу-бизнеса, и после этого ее обязательно бы вышвырнули с работы. И неизвестно, устроилась бы она хоть где-нибудь в Москве.
Думаете, это мелко? Недостойно, не по-мужски? Да никто себя не ведет достойно в состоянии разрыва с человеком, которого – как им казалось – любили. Все названивают, унижаются, ходят на коленях, жестоко мстят любимому, а то и себе. «Назло маме отморожу уши». Но главное – скрывают это ото всех! Думая, что это такой позор, который не должны видеть друзья и родственники. Они-то, друзья (по их словам), расставались всегда достойно. Угу! Хочется верить!
В статье написана чистая правда, причем отредактированная так, что уцепиться за слова и подать в суд Киска не могла. Каждый факт – подтвержден документальными свидетельствами. Статью привожу полностью с небольшими купюрами.
(Заголовок на обложке)
Такая-то обворовала шоумена Трахтенберга
Известный теле– и радиоведущий Роман Трахтенберг недавно пострадал от своей бывшей сожительницы, неизвестной актрисы НН. Съезжая с его квартиры, девушка помимо подаренных ей Трахтенбергом драгоценностей прихватила и имущество Романа на довольно круглую сумму!
Делили фаллоимитаторы…
Этот день в ОВД «Беговой» запомнят надолго. Даже в ситуации неприятной для каждого – ограбления и разрыва отношений с сексуальным партнером – Роман Трахтенберг устроил целое шоу. Впрочем, милиционеры говорят, что девушка сама его вынудила. И что он еще достаточно мягко поступил с ней. Прокомментировать эту ситуацию мы попросили Романа Львовича.
– Она съезжала с квартиры, когда меня не было дома и случайно зайти, как тот кретин-муж, «вернувшийся из командировки», я не мог, так как в это время вел шоу в своем клубе. Вернулся я домой в три утра. А там…
– Что, как у Пастернака? «Ее уход был как побег, везде следы погрома»?
– Погрома не было, как, впрочем, не было и еще ряда вещей. Ну, то, что она забрала вещи, которые сама мне дарила, меня покоробило, но ладно… Хотя среди этих вещей были и тридцать три золотых червонца, подаренных мне ею, и которыми я очень гордился, как самым дорогим подарком, сделанным мне женщиной.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});