Танковые сражения. Боевое применение танков во Второй мировой войне. 1939-1945 - Фридрих Вильгельм Меллентин

Рано утром 10 июля противник открыл мощный артиллерийский огонь по позициям дивизии «Сабрата», которая располагалась против западного фаса Эль-Аламейна. После артобстрела последовала атака 9-й австралийской дивизии вдоль прибрежного шоссе в направлении Тель-эль– Эйсы. Штаб танковой армии располагался на берегу, в нескольких милях от линии фронта. На рассвете этого дня я с удивлением наблюдал сотни итальянцев в панике, бегущих мимо штаба. Роммель провел ночь в Карет-эль-Абде, далеко на юге, так что мне пришлось решать самому, как поступить. Когда штабу угрожает опасность, первая мысль – бежать и спасать самое ценное имущество и документы штаба. Мне стало понятно, что с дивизией «Сабрата» все покончено – ее артиллерия уже была «в мешке», – и необходимо что-то предпринять, чтобы перекрыть дорогу на запад. Я отдал приказ сотрудникам штаба занять круговую оборону, которую усилил нашими зенитками и пехотными подразделениями, которые случайно оказались рядом. Нам удалось остановить австралийцев, которые захватили кладбище Тель-эль-Эйса и теперь старались овладеть приморским шоссе. К сожалению, в этой схватке погиб лейтенант Зеебом, замечательный командир нашей службы радиоперехвата, вместе с большей частью своих подчиненных[142].

10 июля к нам подошли главные силы 382-го пехотного полка; они составляли часть 164-й пехотной дивизии, первого значительного подкрепления из Европы. Англичане опоздали со своей атакой буквально на один день, потому что без этого подкрепления северный фланг танковой армии мог бы быть прорван. К полудню прибыл Роммель с подразделением для обороны штаба и сформированной из личного состава 15-й танковой дивизии боевой группой. Он попытался было отсечь выступ, образованный австралийцами у Тель-эль-Эйсы, но артиллерийский огонь из Эль-Ала– мейна не позволил сделать это.

11 июля австралийцы возобновили свои атаки южнее приморского шоссе; они изрядно потрепали дивизию «Триест» и были остановлены только сосредоточенным огнем артиллерии танковой армии. Отличительной чертой этого нового сражения стало то, что итальянцы более были не в состоянии удерживать свои позиции.

12 июля австралийцы не предпринимали атак, по всей вероятности, они закреплялись на захваченном плацдарме. Роммель перебросил 21-ю танковую дивизию на северный участок; он решил 13 июля атаковать Эль-Аламейн, захватить этот жизненно важный опорный пункт и отрезать австралийцев от Тель-эль-Эйсы[143]. Это была бы победа, которая могла даже открыть нам дорогу к Нилу. Как писал сам Роммель, «эта атака должна была поддерживаться каждым орудием и каждым самолетом, имеющимися в нашем распоряжении»[144].

21-я танковая дивизия пошла в атаку на Эль-Аламейн в полдень 13 июля при поддержке пикирующих бомбардировщиков и под прикрытием плотного огня всей артиллерии танковой армии. Однако пехота 21-й дивизии находилась слишком далеко от передовых позиций; в результате эффект авиационной бомбардировки не был использован, и атакующие войска были остановлены огнем артиллерии оборонявшихся и пулеметным огнем, еще даже не дойдя до проволочных заграждений. Авиации был отдан приказ нанести еще один бомбовый удар, на этот раз в основном по артиллерийским позициям, а танки двинулись вперед, стреляя по укреплениям опорного пункта. Но все атаки захлебывались из-за упорного сопротивления 3-й южноафриканской бригады[145].

14 июля Роммель переместил 21-ю танковую дивизию дальше к западу; он приказал ей снова начать наступление, но на этот раз направить главный удар на позиции австралийцев юго-восточнее Тель-эль-Эйсы, прорвать их и выйти к морю. Вечером того же дня 21-я пошла в атаку, используя слепящее противника солнце и при поддержке авиации. Но пехота снова поднялась в атаку слишком поздно, поэтому эффект от бомбардировок пропал. Тем не менее мы вышли к проходившей вдоль берега моря железной дороге и могли бы сделать еще больше, если бы не попали под огонь опорного пункта Эль-Аламейн. Сражение продолжалось еще долго после наступления темноты, и австралийская пехота снова продемонстрировала ту же отвагу, с которой она держалась и во время нашей первой осады Тобрука.

Роммель думал возобновить атаку 15 июля, однако ночью 2-я новозеландская дивизия и 5-я индийская бригада атаковали дивизию «Брешиа» на кряже Рувейсат и мощным ударом прорвали ее боевые порядки. Противник достиг Дейр-эль-Шейна и угрожал прорвать всю нашу оборону. Но он не смог развить достигнутый успех, и вечером 15 июля 15-я дивизия вместе с 3-м и 33-м разведотрядами перешла в действенную контратаку, взяв более 1200 пленных. Однако и итальянцы потеряли 2 тысячи человек пленными, а новозеландцы захватили 12 столь для нас ценных 88-миллиметровых орудий[146]. Более того, противник удержал важный плацдарм на кряже Рувейсат.

16 июля австралийцы возобновили свои атаки с выступа у Тель-эль-Эйсы; они разбили остатки дивизии «Сабрата», но были остановлены нашим 382-м пехотным полком и сосредоточенным огнем всей имеющейся артиллерии. Ранним утром 17 июля австралийцы снова атаковали при сильной поддержке танков в направлении кряжа Митейрия. Они прорвали оборону дивизий «Триест» и «Тренто» и были остановлены только немецкими частями, переброшенными из центрального участка обороны. Во второй половине дня мы перешли в мощную контратаку при поддержке авиации, австралийцы были отброшены и потеряли несколько сот пленными.

Сражение перешло в фазу борьбы на истощение, и, несмотря на значительные потери, нанесенные 8-й армии, танковая армия оказалась в критическом положении. Мы были в состоянии удерживать фронт, только бросая в бой последние резервы; итальянские части, похоже, перестали существовать как организованная сила, и вся тяжесть битвы легла на плечи донельзя усталых немецких солдат. Мы были вынуждены ввести немецкие части в районы обороны итальянских дивизий, чтобы укрепить ее. Мы также старались всеми способами усовершенствовать наши минные поля и оборонительные укрепления. В Англии критиковали Окинлека за его настойчивые атаки в июле 1942 года, однако он несколько раз был необыкновенно близок к успеху.

Между 18 и 21 июля 8-я армия ограничила свои действия ведением беспокоящего нас огня, и мы воспользовались дарованной нам передышкой для укрепления нашего фронта. 17 июля на наших позициях побывали Кессельринг и Каваллеро, и в разговоре с ними Роммель подчеркнул то обстоятельство, что мы в критическом состоянии и вряд ли сможем удержать свои позиции, если только не будут приняты меры для улучшения снабжения[147].

Окинлек готовился к решительной атаке; он намеревался захватить кряж Рувейсат, действуя одновременно с 9-й австралийской дивизией, наступающей от Тель-эль– Эйсы, и 1-й южноафриканской дивизией, наносящей удар в направлении кряжа Митейрия. В ночь с 21 на 22 июля 161-я индийская бригада и 6-я новозеландская бригада перешли в наступление на Рувейсат и на Эль-Мирейр. Наступление быстро развивалось, и уже к утру 22 июля после ожесточенного боя новозеландцы достигли впадины Эль-Мирейр. Предполагалось, что английские танки будут поддерживать 6-ю новозеландскую бригаду, но они не пришли вовремя; 15-я танковая дивизия перешла в контрнаступление и взяла несколько сот пленных. 23-я английская бронетанковая дивизия, которая только что прибыла из Англии, тоже двинулась вперед. Она попала под ураганный огонь противотанковых орудий, зашла на минное поле и была разгромлена контратакой 21-й танковой дивизии. Батальон 161-й индийской бригады сумел прорваться в Дейр-эль-Шейн, но и он был уничтожен контратакой. Таким образом, наступление в центре стало для англичан катастрофой; из-за полного отсутствия взаимодействия и управления они потеряли много больше сотни танков и 1400 человек пленными.