Пусть дерутся другие (СИ) - Булаев Вадим

Выглядело данное распоряжение полным бредом, о чём я открыто и сказал. Кто мешает злоумышленнику зарегистрироваться под вымышленным именем в сети, а после преспокойно заявиться, имитируя желание переночевать с комфортом?

Меня с моим мнением послали куда подальше, порекомендовав болеть на здоровье где-нибудь подальше и не умничать.

Выручил следователь, объединивший дело об убийстве Роны Бауэр и о нападении на Виталиса Самадаки в единое производство.

— Потерпите, — веско рявкнул он на владельца, лично прибывшего для отказа в поселении. — В интересах следствия.

Этот поступок, на первый взгляд кажущийся нормальным актом сострадания к потерпевшему, имел самое практичное объяснение. Принудительно держать меня в больнице нельзя, предоставлять оплачиваемое государством жильё не за что, а вопросов у служителя закона имелось чрезвычайно много, и лучше, чтобы я находился под постоянным присмотром, пусть и сторонних лиц.

Со следователем вообще складывалось неоднозначно. Он не верил ни единому моему слову, а я, до последнего стараясь сэкономить на адвокате, увиливал от «разговора по душам», периодически впадая в демонстративное беспамятство по поводу Кано и предпосылок к нашей с ним встрече. Лейтенант злился, однако поделать ничего не мог.

Копа очень бесило то, что при упоминании «титановца» потерпевший Самадаки упорно отмораживался, выставляя того как впервые увиденного недоброжелателя.

— Вы утверждаете, что раньше не были знакомы с напавшим на вас? Кстати, как там его... — такой наивный трюк мог бы вызвать улыбку, если бы не сложившиеся обстоятельства.

Каким именем назвался «доброволец» из сопредельной державы, и настоящее ли оно — я не представлял, однако имел твёрдую уверенность, что он также отрицает наше знакомство. Пока Кано молчит — всё, что ему могут пришить, это незаконное владение оружием, мои простреленные ноги да вождение автомобиля с изменёнными номерными знаками. Возможно, угон.

А вот попытка убийства Виталиса Самадаки и организация похищения Роны с последующим летальным исходом — гораздо весомее. При таких обвинениях любой станет изворачиваться до последнего, стоять насмерть, отрицая очевидное и неочевидное.

Косвенно это подтверждал и полицейский лейтенант, всё чаще поминая гражданский долг, правовое самосознание, а также прочую высокопарную мишуру, направленную пробудить в потерпевшем желание откровенничать. Провинциальный следователь всё чаще выглядел хмурым, раздражительным, но не ленился ежедневно приходить в хостел с очередным воззванием к моей совести и протокольно-нудными уточнениями.

Дело в отношении Кано, похоже, понемногу разваливалось, однако, чем можно помочь — я не представлял. Наши прошлые взаимоотношения, возможно, прольют некоторый свет на причины, подтолкнувшие «титановца» к организации двух попыток похищения, но и только. Лично мы не враждовали, делить нам нечего, а в месть бывших командиров я не верил. Они бы жёстче сработали, масштабней.

При этом сотрудничество в отношении двух крепышей, пытавшихся организовать моё похищение, складывалось замечательно. Я опознал по фотоснимкам обоих, дал подробнейшие показания по всем пунктам, рассыпался в благодарностях за бдительность и оперативность патрульных. Выразил положенное негодование распоясавшимся преступным миром. А если бы злодеев ещё и поймали, был бы совсем в восторге.

«Детективы» сумели скрыться, прихватив с собой мой коммуникатор. Им в этом помог внезапный пожар на окраине города. Полыхнула авторемонтная мастерская, прилегающая к жилым домам, и все дежурные полицейские автомобили отправились туда обеспечивать оцепление и возможную эвакуацию граждан.

Подозревали поджог. Следователь говорил об этом с нескрываемой усмешкой, особо упирая на термин «подозревали». Мы оба понимали подноготную, но и оба помалкивали, каждый по своей причине. Я — потому что это не моё дело, лейтенант — потому что не знал, как юридически привязать Кано к данному эпизоду.

А крепышей будто ветром сдуло. Они отказались от погони за мной ровно в тот момент, когда увидели, как я сажусь в автомобиль. Недолго думая, парочка сделала определённые выводы, забралась в ожидавшую их машину с водителем и была такова, растворившись за городской чертой.

На все мои вопросительные: «Как такое возможно?», лейтенант разводил руками, много предполагал, отдавая предпочтение версии с умышленно экранированным транспортом, вывезшем преступников в неизвестном направлении, и морщился от бессилия. Очень ему хотелось раскрутить нечто глобальное, громкое, способное потрясти, как минимум, округ. Такое, чтобы вышло во всех вечерних новостях основным сюжетом.

— Вы осознаёте всю глобальность проделанных попыток покушения?! — горячился полицейский. — Масса действующих лиц, продуманный план, дерзость в исполнении? Дело на контроле в столице! — и я путался, гордится он этим или расстроен, на всякий случай симулируя недомогание.

На десятый день следователь окончательно достал.

— Оставьте меня в покое! — натурально взвыл я, едва в дверях замаячили примелькавшиеся погоны. — Мне нечего добавить к ранее сказанному! Или давайте адвоката!

— Угомонитесь, — строго бросил гость в форме. — Подпишите.

На экране протянутого мне планшета светился бланк постановления о личном обязательстве. Недавно подобный подписывал, только в Розении.

— Что это значит?

— Там доступно. Знакомыми вам буквами.

Я прочитал текст, включая мелкий шрифт. Обычная расписка явиться по первому зову, без конкретных дат и сроков. Типовой документ для всех участников уголовного процесса, от потерпевшего до свидетеля.

— Нате! — размашисто расписался, вернул девайс владельцу.

— Ехали бы вы отсюда, — процедил тот на прощанье с несвойственной ему агрессией. — И не возвращались бы никогда.

Хорошее напутствие.

— Как скажете.

— И ещё. Просили передать. Вас ждут в представительстве. Настоятельно просили. Н-да!

Лейтенант, раздражённо дёрнув щекой, вышел из комнаты, напоследок хлопнув дверью.

А вот и Федерация о себе напомнила... И ведь не спрячешься. Надо ехать.

***

Перед отъездом я зашёл в городской колумбарий, куда после социальной кремации доставили прах мамы Психа. Постоял у таблички «Рона Бауэр», оставил букетик цветов в специальной вазочке, вновь пережил то самое, пробирающее до оледенения: «Беги, мальчик», почувствовал себя дерьмом.

***

— Тебе интересно, почему убили госпожу Бауэр? — деловито поинтересовался помощник, глядя на меня через верхний край монитора. — И давай на «ты». Уберём официоз. Неохота «выкать».

Тоже мне, приятель нашёлся... Ещё бы вспомнить, как тебя зовут. Помощник представлялся, его окликали по имени сотрудники представительства, но оно, отчего-то, не отложилось в моей голове, оставив его обезличенным клерком.

— Да без проблем, — согласился я. — Из-за записей Артура, её сына?

— Если бы... Те записи — позавчерашний день. Её планировали ограбить.

У меня от этого заявления пропал дар речи. Как ограбить? Что у неё брать? Да у Роны в доме самым ценным предметом была кофе-машина! Из-за этого не убивают.

Собеседник дал мне пофантазировать, а после продолжил:

— Твой друг по добровольческой бригаде, я имею ввиду Артура Бауэра с позывным «Псих», очень богатый человек. Ты знал?

— Про богатство? Впервые слышу. Считал его обеспеченным — да, но по-настоящему богатым...

— Поверь. Он очень состоятелен и умён. Все творческие активы оформлены на безликую организацию за пределами планеты. Интересы этой организации обслуживает солидная адвокатская контора, зорко следящая за исполнением договоров и контрактов, оберегая истинную личность дядюшки Чичуха. В идеале — не подкопаешься. Литературные агенты, благодаря таланту рисовальщика комиксов и грамотному менеджменту, реализуют продукцию в половине обитаемых миров Федерации. Деньги льются рекой. И твой бывший сослуживец, я имею ввиду Кано — оставим ему данное имя для краткости, пожелал на этом немного подзаработать.