Проиграем? (СИ) - Юнина Наталья

– Ясно, – после продолжительной паузы наконец произносит Женя. – Какие ж у тебя бабы гадкие были, не то, что я.

– И не говори.

– А что будет после родов? Я надеюсь, ты не будешь ненормальным папашей? В декрет хоть не уйдешь?

– Кстати, это неплохая идея. Да я пошутил. Родишь второго и думаю паранойя пройдет.

– Видал, – тычет мне фигой в лицо, наконец-то улыбаясь. – Я на такое больше ни за что не пойду. Я вообще планировала остаться старой девой до конца дней своих.

– Прямо-таки старой девой? Чего ж ты тогда поперлась в бар?

– Потому что мне нравился Миша. Это был первый парень, который мне реально понравился. Возможно, я чуточку была в него влюблена. И он первый, для кого мне хотелось красиво одеться, – а вот это слушать как минимум неприятно. – И вообще он классный. Да ладно, расслабься, он гей, – тут же добавляет Женя, сверкая улыбкой. – Мне просто хотелось, чтобы ты побесился.

– Гей? Ты шутишь?

– Неа. Гей, он мне сам сказал. И тогда поцеловал меня, чтобы тебя позлить. А на юбилее отделения он домогался Соболева. Но его сахасрара не пострадала.

– Господи, как страшно жить. Больше ничего не хочешь мне рассказать? Что-нибудь такое, что тебя тревожит.

– Ляжки трутся, то ли от того, что жирные, то ли от того, что я потею как свинья. Стрии еще ужасные на пузе и волос, кажется, стало меньше на голове.

– Ой, Господи…

– Ты спросил, я ответила. Что не так?

– Может, что-то еще волнует, о чем ты хочешь мне сказать, но по каким-то причинам тебе этого не хочется.

– Неделю назад я разлила чай на кровать и теперь матрас с твоей стороны как будто обосанный, но под простыней не видно. Еще камеру в коридоре на самом деле сломала я. И в душевой… но я бы не сказала, что это все меня волнует.

– То есть ты готова признаться во всем, кроме того, что передумала и теперь хочешь за меня замуж?

– Ты разговаривал с моей сестрой?!

– Да, но не говори ей об этом, а то она переживает. Так что, Жень?

– Ну хочу и что? Теперь-то что с таким животом?

– Официально мы женаты почти полгода, сразу после парочки твоих категоричных отказов из-за того, что я хочу жениться на тебе только потому, что ты залетела.

– В смысле? У меня, конечно, проблемы с памятью, но не настолько. Я бы вспомнила, если бы мы расписывались, – встаю с дивана и иду в прихожую за папкой с документами. Достаю Женин паспорт и, открыв на нужной странице, подаю его ей.

– Ты… ты что подделал штамп?!

– Он настоящий. Соболев помог. Вот с фамилией оказалось сложнее, без тебя отказались ее менять. Уже после родов поменяем. Учитывая, что теперь ты в курсе, можно и обручалку носить.

Достаю кольца, надеваю Жене на палец и на удивление, кольцо село как влитое. Протягиваю Жене свое и подставляю палец, на что она смотрит на меня с радостным блеском в глазах, и она такая красивая, и счастливая в этот момент.

– Это совсем не романтично, Леша. Вот вообще. Ни на граммулечку.

– Дальше последует «но»?

– Но мне чертовски это нравится! И я люблю тебя, несмотря на то, что ты сделал все по-своему.

– Ну я не знал, сколько ты будешь ломаться, поэтому и взял все в свои руки. Беременную любимую жену надо радовать побольше, вот и не хотел больше тебя нервировать этим вопросом.

– Блин, это ведь ты уже считай полгода мог носить кольцо. Как жалко. Не смей его снимать.

– А то что?

– Накрошу тебе крошками на постель.

– Серьезный аргумент.

– А то.

Эпилог

Пять лет спустя

Красивая, стройная и никакого живота, несмотря на недавние роды. Когда я ощущала себя такой красивой? Лет сто назад. А если быть точнее, в день моего первого секса. Да, точно. Кручусь перед зеркалом, кайфуя от собственного отражения. Нет, сейчас я еще красивее. Перевожу взгляд на кровать. И это на мне нет еще свадебного платья. Это нерационально, возможно, даже глупо устраивать свадьбу, когда ты замужем и у тебя двое детей, одному из которых полгода. Еще глупее было улетать для этого на море и брать с собой такого малыша. Но что не сделаешь, когда припирает не по-детски? Безумно хочется надеть платье и сказать романтическую фигнюшечку, стоя перед свадебной аркой на фоне моря.

– Ой, да красивая, красивая. Можешь так идти, в этой ночнушке прям шикарно, – перевожу взгляд на Таю.

Признаться, мне не только хотелось свозить ее на море, но и скинуть на нее Диму вместе со Светой в нашу «первую брачную ночь». Благо, дом большой и никто никому не помешает. А Тая у меня очень даже способная нянька. Умеет абсолютно все. И, кажется, ей это самой в кайф, несмотря на подростковый возраст и в последнее время не самый лучший характер. А может быть, она здесь со мной, потому что я подсознательно боюсь оставлять ее одну с мамой после того, как та развелась со Стасом. И вроде бы за два года никаких мужиков у мамы в квартире по словам Таи не было, все равно червячок сомнений есть.

– Спасибо, но я предпочитаю эту прелесть, а не сорочку. Это на вечер.

– Мам, ну скоро платье будет?

– Через два с половиной часа.

– Ну это долго, – канючит дочь, усаживаясь на кровать. – Мне скучно.

– Иди поиграй с папой.

– Он занят, целует чьи-то ноги, – кривляясь, произносит Света, на что Тая демонстративно закатывает глаза.

– Мне бы твои проблемы, – небрежно бросает сестра, закрывая за собой дверь.

Вот уж никогда бы не подумала, что нашей проблемой станут не бессонные ночи с Димой и общие хлопоты, а ревность Светы. Хоть Дима еще маленький, я уже могу сказать, что это совершенно разные дети. Начиная от беременности, заканчивая родами. Если Света высосала из меня все силы, то с Димой я вообще не заметила, что была беременной. Работала до последнего дня, совершенно без напряга, лишнего веса и прочих «прелестей». И после родов это вышел абсолютно противоположный Свете ребенок. Он на зависть всем спокойный. После рождения сына, я, напротив, похорошела. И все бы было идеально, если бы не Светина ревность, которая добивает уже полгода.

– Светик, – сажусь на корточки. – Ну сколько раз тебе нужно сказать, что папа и я любим тебя не меньше Димы? Просто он совсем еще маленький и с ним нужно проводить чуточку больше времени, пока он не может сам сесть на горшок и покормить себя.

– Сейчас он не требует менять подгузник и кормить его. Можно просто положить его спать, только папа почему-то целует ему ноги, – Господи, дай мне сил…

– А ты знаешь сколько мы тебе целовали ножки? И попу. Знаешь, какая у тебя была вкусная попа? Это как съесть сразу пять пончиков. Ты бы пошла к папе и поиграла вместе с ним. Знаешь, как мы с папой любили играть с тобой?

– Как? – наконец заинтересованно спрашивает дочь.

– Мы любили на тебя дуть. А ты при этом всегда закрывалась ручками, но смеялась. Ты просто попробуй поиграть вместе с ними. Иди к папе, а я сейчас переоденусь и подойду. Поиграем вместе.

– Ладно, попробую.

Быстро переодеваюсь и, как будто почувствовав одним местом, поспешила в комнату. Попала аккурат на Светино «дуть», в переводе на русский – оплевать Диму.

– Ты… зачем так сделала? – возмущенно бросает Зорин.

– Это я виновата, – подбегаю к Леше, сжимая его плечо. – Я не показала, как надо правильно дуть. Света хотела сделать так же, как мы с тобой баловались с ней, помнишь?

И Зорин, и я прекрасно поняли, что Света сделала это нарочно. Но пока предел еще не наступил, сделаем вид, что это мой косяк. Так, может, Света постепенно, с помощью нашего терпения наконец-то примет Диму.

– Помню. Прикольно было. Доча, только дуть надо не так, – как можно спокойнее произносит Леша. – Ты ставишь язык между зубами и плюешься, а надо даже не дуть, а делать вот так, смотри.

Дети разные, а реакции почти идентичны. Правда, Дима смеется меньше, но, к счастью, этого стало достаточно, чтобы заинтересовать Свету.

– А еще можно играть его ножками. Попробуй, Светик.