Пылай, огонь (Сборник) - Николас Мейер

— Сэр, — продолжал он, — вы изъявили желание занять пост суперинтенданта в нашем Центральном подразделении или отделе внутренних дел. У вас есть, как мы слышали, независимые источники дохода. Но ваше вознаграждение будет составлять всего двести фунтов в год. Ваши обязанности будут отнимать у вас двенадцать часов в день. У вас будет тяжелая, опасная, порой кровавая работа. Мистер Чевиот, почему вы хотите занять этот пост?

Чевиот тоже вскочил на ноги.

— Потому что, — возразил он, — работа в полиции требует умения не только утихомиривать уличные скандалы и задерживать пьяных и проституток. Вы согласны?

— И если даже я согласен?..

— Предположим, преступление совершено неизвестным лицом или лицами. Грабеж? Взлом? Даже, — Чевиот подчеркнул каждый слог, — убийство?

Нахмурившись, мистер Мейн колыхнул фалдами сюртука. Полковник Роуэн хранил молчание.

— Такими преступлениями, насколько мне известно, — продолжал Чевиот, — ныне занимаются сыщики полицейского суда. Но сыщики — взяточники. Их труд может быть оплачен и частным лицом, или же правительство может выдать им вознаграждение в зависимости от значимости преступления. И конечно! Боу-стрит[19] всегда готов представить вам жертву, которую остается только повесить. И как часто вы вешаете подлинного преступника?

Мейн отреагировал с непривычной резкостью.

— Редко! — сказал он. — Чертовски редко! Через некоторое время, лет так через десять, — добавил он, — мы вообще откажемся от сыщиков. Мы создаем новую полицейскую структуру, которая, по нашему замыслу, должна будет называться «детективной полицией».

— Отлично! — звонко сказал Чевиот. — Но почему бы мне, в добавление к остальным своим обязанностям, не стать первым сотрудником вашей детективной полиции? И сразу же не приступить к исполнению своих обязанностей?

Наступило молчание.

Полковник Роуэн был удивлен и даже несколько раздосадован. Но на лице мистера Мейна появилось новое, совершенно иное выражение.

А в самом деле, почему бы и нет? — зажигаясь, воскликнул юрист. — Мы живем в новые времена, Роуэн. Во времена пара, железных дорог, механических мельниц и ткацких станков!

— И к тому же, — возразил полковник, — бедности, которая выглядит все хуже и хуже. Призывы к реформам могут вызывать бунты— не забывайте об этом. Необходимость создать семнадцать подразделений возникнет лишь через год. Вы слишком торопитесь, Мейн.

— Я тороплюсь? Удивительно! Все доказывает, что мистер Чевиот справится с работой. Но что заставляет вас лично считать, сэр, что она вам по плечу?

Чевиот отвесил поклон.

— Потому что я могу это доказать, — сказал он.

— Доказать? Как?

Чевиот торопливо обвел взглядом комнату.

Лампа с красным абажуром давала слабый рассеянный свет, который смутными отблесками ложился на мечи, мушкеты и шлемы, развешанные по стенам. У задней стенки, рядом с белой мраморной вешалкой, притулилось побитое молью чучело бурого медведя; словно прислушиваясь, он стоял на задних лапах, вытянув передние, одного стеклянного глаза у него не было.

Чевиот обратился к полковнику Роуэну.

— Сэр, — обвел он рукой комнату, — есть ли среди этого оружия заряженный пистолет?

— По крайней мере, — серьезно ответил тот, — один у меня имеется.

Полковник открыл ящик письменного стола. Оттуда он вынул револьвер средних размеров, на рукоятке его, насколько Чевиот успел заметить, была серебряная пластина с инициалами полковника.

Столь же серьезно его владелец поставил оружие на предохранитель и протянул его Чевиоту.

— Этот годится?

— Великолепно. С вашего разрешения, сэр, я попытаюсь провести один эксперимент. И вы, джентльмены, будете его свидетелями. Стоп! — Чевиот посмотрел на фигуру за письменным столом. — Я вижу, тут есть и третий. Это несколько осложняет мою задачу.

Полковник Роуэн повернул голову: — Мистер Хенли! — позвал он.

Раздался какой-то глухой звук, и звякнул абажур лампы, словно кто-то неловко выбирался из-за стола. Из тени появился невысокий коренастый человек пятидесяти С лишним лет.

Из-за раны, полученной при Ватерлоо, он слегка прихрамывал и опирался на тонкую трость черного дерева. У него были веселые карие глаза, приплюснутый нос и добродушный мясистый рот. Даже его зачесанные набок густые рыжеватые волосы не могли скрыть пробивающуюся лысинку на макушке.

Чувствовалось, что перед вами предстал лихой малый, ценитель женщин, любитель хорошей еды и вина. Это было видно несмотря на его строгий темный костюм и почтительность, с которой он предстал перед полковником Роуэном.

— Могу ли я представить вам мистера Алана Хенли, нашего старшего клерка?

— Ваш слуга, сэр, — с той же почтительной интонацией произнес мистер Хенли, и несмотря на сдержанность тона, было видно, что это качество не всегда присуще ему.

Он отпустил Чевиоту откровенную улыбку, чего полковник Роуэн не увидел. Затем, положив свою трость на узкий край стола, он оперся на него обеими руками и принял вид глубокой задумчивости.

— Но! — взорвался мистер Мейн. — Что это за эксперимент? Что этот парень собирается делать?

— Увидите!. — сказал Чевиот.

Носовым платком не первой свежести, вытащенным из кармана под фалдами, он протер револьвер, хотя тот и так был в идеальном состоянии. Затем, придерживая его левым указательным пальцем за дуло, а правым за спусковую скобу, он положил его под лампу.

— Снаружи, — сказал он, засовывая платок обратно в карман, — дежурит констебль. Я предложил бы кому-нибудь выйти и сказать ему, чтобы он не спускал с меня глаз, во всяком случае, чтобы я никоим образом не мог увидеть, что тут происходит.

— Ну? Ну? Ну?

Затем закройте двери, заприте их. Один из вас, джентльмены, как я предлагаю, должен взять револьвер. И пусть из него будет произведен выстрел с любого угодного вам расстояния, ну, скажем, в это чучело медведя.

Все, повернувшись, посмотрели на чучело, которое, словно прищурившись, смотрело на них одним стеклянным глазом.

— Наконец, — продолжал Чевиот, — вы дадите мне знак, что я могу возвращаться. И я скажу, кто из вас троих стрелял, с какого расстояния и что он делал до и после выстрела. Вот и все.

— Все? — эхом повторил мистер Мейн после паузы удивления.

— Да, мистер Мейн.

Стол вздрогнул, когда мистер Мейн обрушил на него удар кулака.

— Человече, да вы просто с ума сошли! — едва не завопил он. — Этого не может быть!

— Могу ли я попробовать?

— Бедный старый Том, — с легкой грустью сказал полковник Роуэн, посмотрев на чучело бурого медведя. — Я добыл его в Испании много лет назад. Так что еще одна пуля ему не повредит. К тому же, — не без едкости добавил полковник, — наш гость без труда сможет определить, с какого расстояния был произведен выстрел. По следам порохового ожога.

Чевиоту показалось, что сердце у него замерло. Ведь не могли же в самом деле эти люди?..

Его оцепенение разделили старший клерк, а также юрист, мистер алан Хенли, блеснув пробивающейся лысинкой, грузно повернулся, широко открыв глаза. Струйка пота сползала по коротким рыжеватым бакенбардам.

— С-сэр? — спросил он.

— Бросьте, Хенли, вы же были на войне! Разве вы никогда не обращали внимания на характер ранений?

— Нет, сэр. Не могу утверждать, на чего, — тут мистер Хенли, кашлянув, сразу же поправил свою грамматическую неточность, — не могу утверждать, что обращал.

— Если выстрел произведен с достаточно близкого расстояния, то на мундире остается черный след ожога. Даже если стреляют с десяти или двенадцати футов, в зависимости от мощи заряда, может остаться слабый след. В противном случае пусть мистер Чевиот простит меня, я бы счел его предложение невероятным.

— Невероятным? — вскричал мистер Мейн. — А я скажу, что это невозможно! — Он посмотрел на Чевиота. — Может быть, заключим небольшое пари, — предложил он, — что вам это не удастся?

— Мистер Мейн, я...

Чевиот замолчал.

Ком отвращения тошнотным спазмом поднялся у него в горле. То, что он собирался сделать, было фокусом, и причем дешевым. Нетрудно представить себе, как можно ошеломить несведующих людей своим превосходством в знаниях, создав о себе представление как о всезнайке. Но когда вы предстаете лицом к лицу с необходимостью сделать это, то в смущении осознаете, что у вас нет на это сил.

— На пять фунтов? — продолжал настаивать юрист, запуская руку в карман и вынимая ее с купюрой. — Скажем, пять фунтов, идет?

— Мистер Мейн, я не могу взять ваших денег. Мы имеем дело с очевидностью. Видите ли...

Тра-та-та! Тра-та-та!

Это всего лишь раздался резкий стук в дверь в коридоре. И только в это мгновение они осознали, как велико было возникшее в комнате напряжение. Мистер Мейн подпрыгнул. Даже полковник Роуэн, при всей своей невозмутимости, вздернул подбородок.