Душа и миф. Шесть архетипов - Карл Юнг

В этом отрывке описано последовательное превращение иллюзионистки (искусство иллюзии является специфически женским талантом), пока она не становится преображенной личностью. Фантазия не была выдумана, подобно какому-либо типу аллегории; это - отчасти сон, отчасти спонтанные образы,

5. «Я в церкви из серого песчаника. Апсида расположена довольно высоко. Около дарохранительницы на каменном кресте окна висит девушка в красном одеянии. (Самоубийство?)»

Подобно тому, как в предшествующих случаях имело место принесение в жертву ребенка или овцы, здесь в жертву принесена девушка, висящая на «кресте». Смерть танцовщицы также следует понимать в этом смысле; эти девы всегда обречены на смерть, поскольку их исключительное властвование над женской душой скрывает процесс индивидуации, то есть взросления личности. «Дева» соответствует аниме мужчины и использует ее для достижения своих естественных пределов, в которых иллюзия играет наиболее значительную роль, какую только можно вообразить. Но как только женщина решает довольствоваться лишь своим положением femme a homme*, у нее больше нет женской индивидуальности. Она пуста и лишь блестит - гостеприимный сосуд для мужских проекций. Между тем, женщина как индивидуальность - нечто совершенно отличное: в данном случае иллюзия больше не срабатывает. Таким образом, когда встает вопрос о личности, являющейся, как правило, болезненным фактом второй половины жизни, детская форма самости тоже исчезает.

*Женщина для мужчины (фр.).

Теперь мне осталось описать Кору в том виде, в котором она наблюдается у мужчины, т.е. в виде анимы. Так как целостность мужчины, поскольку он органически не гомосексуален, может быть лишь мужской личностью, женский образ анимы невозможно рассматривать как тип супраординатной личности, он требует другой оценки и позиции. В продуктах бессознательной деятельности анима является в равной степени как дева и мать, поэтому персоналистическая интерпретация всегда сводит ее к личной матери или какому-либо другому женскому лицу. При этом естественно теряется истинное значение образа, как это неизбежно случается со всеми редуктивными интерпретациями либо в сфере психологии бессознательного, либо в мифологии. Произведенные в сфере мифологии бесчисленные попытки интерпретации богов и героев в солнечном, лунном, астральном или метеорологическом смысле не привнесли в понимание их ничего значительного; наоборот, все они толкают нас на ложный путь. Поэтому, когда в сновидении и других спонтанных продуктах мы встречаемся с неизвестным женским образом, чье значение колеблется между крайностями богини и падшей женщины, желательно не покушаться на его независимость и не сводить этот образ произвольно к чему-либо известному. Если бессознательное представляет женский образ как «неизвестную», то не следует избавляться от этого атрибута только лишь для того, чтобы получить возможность свести все к «разумной» интерпретации. Подобно «супраординатной личности», анима биполярна и поэтому может являться в один момент позитивной, а в следующий негативной: молодой - старой, матерью - девой, доброй феей - злой ведьмой, святой - падшей. Помимо этой двусмысленности, анима характеризуется также «оккультной» связью с «мистериями», с миром темноты вообще, и поэтому в ней часто присутствует религиозный оттенок. В своих отчетливых проявлениях она всегда имеет особое отношение ко времени: как правило, она более или менее бессмертна, ибо вневременна. Авторы, пытавшиеся описать этот образ, всегда подчеркивали эту особенность анимы. Я бы сослался на классическое описание в романах «Она» или «Ее возвращение» Райдера Хаггарда, «L'Atlantide» Пьера Бенуа и прежде всего в романе молодого американского писателя Уильяма М.Слоуна «Пройти ночь». В этих произведениях анима представлена в том виде, в каком мы ее знаем: вневременной и, следовательно, либо очень старой, либо существом, принадлежащим к иному порядку вещей.

Поскольку мы не можем (а если и можем, то лишь отчасти) выразить архетипы бессознательного с помощью образов нашей религиозной веры, они вновь соскальзывают в бессознательное и, следовательно, бессознательно проецируются на более или менее подходящие человеческие личности. Молодому юноше четко различимый образ анимы является в его матери, и это придает ей ореол власти и превосходства или же демоническую ауру еще большего очарования. Но из-за двусмысленности проекция может быть полностью негативной. Тем страхом, который мужчины испытывают к женскому полу, они в большинстве случаев обязаны проекции образа анимы. В младенческом возрасте у мужчины - обычно материнская анима, у взрослого мужчины - образ более молодой женщины. А в старости мужчина находит компенсацию в образе очень молодой девушки или даже ребенка.

III . Пациент Z

Анима также родственна животным, символизирующим ее особенности. Она может явиться в виде змеи, тигра или птицы. В качестве примера я процитирую ряд сновидений, содержащих такого рода изменения4:

1. Белая птица садится па стол. Внезапно она превращается в светловолосую семилетнюю девочку и так же внезапно опять в птицу, которая теперь говорит человеческим голосом.

2. В подземном доме, который в действительности является преисподней, живет старый волшебник и пророк со своей «дочерью». Однако на самом деле она не его дочь; она танцовщица, весьма распущенная особа, но она слепа и ищет исцеления.

3. Одинокий дом в лесу, в котором живет старый ученый. Внезапно появляется его дочь, похожая на духа, жалующаяся, что люди принимают ее за вымысел фантазии.

4. Готическая Мадонна на фасаде церкви; она живая, «незнакомая и все же знакомая женщина. Вместо младенца у нее в руках нечто, похожее на пламя, на змея или на дракона.

5. В темной часовне коленопреклоненная «графиня», одетая в черное. Ее одеяние усыпано драгоценным жемчугом. У нее рыжие волосы, в ней есть что-то жуткое. Более того, ее окружают духи умерших.

6. Змея-самка ведет себя нежно и вкрадчиво, говоря человеческим голосом. Она лишь «случайно» выглядит змеей.

7. Птица говорит тем же голосом, но оказывается полезной, пытаясь вызволить спящего из опасной ситуации.

8. Неизвестная женщина сидит, подобно спящему, на кончике церковного шпиля, глядя на него через пропасть жутким взглядом.

9. Неизвестная женщина внезапно является в виде старой прислужницы в общественной уборной с температурой сорок градусов ниже нуля.

10. Незнакомка покидает дом в виде petite bourgeoise* с родственницей, и на ее месте внезапно возникает сверхъестественных размеров богиня в голубом, выглядящая, как Афина.

11. Затем она появляется в церкви, занимая место алтаря, все еще не естественных размеров, но с лицом, покрытым вуалью.

*Мещанка (фр.).

Во всех сновидениях15 центральной фигурой является таинственное женское существо с качествами, которых нет ни у одной женщины, известных спящему. Незнакомка как таковая описана в самих сновидениях, она обнаруживает свою природу, во-первых, своей способностью видоизменяться и, во-вторых, своей парадоксальной двусмысленностью. В ней играет каждый мыслимый оттенок значения, от наивысшего до нижайшего. В сновидении 1 анима эльфоподобна, то есть ей лишь отчасти свойствен человеческий облик. Она также может быть птицей, то есть полностью принадлежать природе, и может исчезать (то есть становиться бессознательным) из человеческой сферы (то есть сознания).

Сновидение 2 показывает неизвестную женщину в виде мифологического образа из потустороннего (бессознательного). Она - soror или filia mystica* иерофанта или «философа» и, очевидно, параллельна тем мистическим парам, которые мы видим в образах Симона Мага и Елены, Зосимы и Теосебеи, Комария и Клеопатры и т.п. Наш образ сновидения лучше всего соотносится с Еленой. Поистине восхитительное описание анимы у женщины можно найти в «Елене Троянской» Эрскайна.

*Сестра... таинственная дочь (лат.).

Сновидение 3 представляет ту же тему, но в более «сказочном» плане. Здесь анима показана более похожей на привидение.

Сновидение 4 ставит аниму ближе к Богоматери. «Младенец» относится к мистическим спекуляциям на тему спасающего змея и «сияющей» природы спасителя.

В сновидении 5 анима изображена в несколько романтическом виде «знатной» очаровательной женщины, которая тем не менее связана с духами.