Биология желания. Зависимость — не болезнь - Марк Льюис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
* * *
Итак, в поведении Элис наблюдался типичный для многих зависимостей паттерн: периоды устойчивого самоконтроля перемежались периодами его полной потери. Психологи, изучавшие это явление в течение двух десятилетий, дали ему название «истощение эго». Звучит старомодно, по-фрейдовски, поэтому современные ученые иногда называют его истощением самоконтроля, что в точности соответствует действительности. Но психологам было непросто раскрыть механизм этого явления. Некоторые люди могут сохранять самоконтроль над определенными действиями неограниченные периоды времени. И все-таки, особенно в моменты решения задач, которые требуют от вас противостоять своим желаниям, спрятать свои эмоции или игнорировать важную информацию, самоконтроль начинает мигать и потрескивать, как собирающаяся перегореть лампочка.
Рой Баумайстер одним из первых, в 1998 году, опубликовал исследование, посвященное истощению эго. Все участники приходили на эксперимент голодными. Организаторы усаживали их перед миской со свежеиспеченным печеньем и миской редиски. Половине сказали, что они могут съесть столько печенья, сколько захотят, а другой половине сказали; что они могут съесть столько редиски; сколько захотят, но к печенью им прикасаться запрещено. Через несколько минут эта вторая группа не смогла так же хорошо справиться с заданиями, требовавшими самоконтроля и постоянных усилий. Ее участники быстрее сдавались. Тот же эффект был обнаружен у участников, которых просили избегать выражения эмоций при просмотре эмоционально заряженного видео. После этого контроль сознания ослаблялся. Этот тип задания повторяли в различных формах сотни раз, и результаты неоспоримы: после подавления желаний, импульсов или привычных реакций когнитивный механизм самоконтроля изнашивается и становится дисфункциональным на какой-то период времени.
Но почему? Мы привыкли считать, что истощение эго вызывается опустошением химических ресурсов, требуемых для мыслительной деятельности. Но полученные данные такую гипотезу не подтверждают. Современные исследователи, например Майкл Инцлихт из Торонтского университета, предполагают, что люди прекращают попытки выполнить предложенное задание, так как оно кажется им невыполнимым, и сдаться выглядит самой привлекательной альтернативой. Но это, в общем-то, не объяснение. И тут на арену выходит нейробиология. Инцлихт измерил амплитуду одного из пиков волн электрической активности мозга, который появляется в те моменты, когда люди пытаются избежать ошибок. Он установил, что эти пики постепенно становятся слабее (что указывает на истощение эго) только тогда, когда испытуемые пытаются подавить свои чувства. Другие виды эмоционального контроля, например интерпретация эмоциональных событий, не приводят к истощению эго. Такой тип эмоционального контроля, который требует сместить угол зрения, под которым рассматривается имеющаяся проблема, не препятствует решению задачи и не влияет на электрическую активность мозга. Когда физический и психологический голод Элис угрожал вырваться из-под контроля на фоне постоянного соблюдения диеты, всё, что она могла сделать, это попытаться подавить свои желания. Она не могла дать им другую интерпретацию.
Эксперименты с использованием МРТ дают нам более четкую картину. Истощение эго повышает активность тех областей мозга, работа которых придает эмоциональную окраску событиям — миндалине и орбито-фронтальной коре, — одновременно снижая интенсивность обмена информацией между этими областями и дорсолатеральной ПФК, где информация, ее осмысление и самоконтроль сходятся вместе. Как вы помните, рассогласование дорсолатеральной ПФК и мотивационного ядра характерно для зависимых всех мастей. Волков и ее группа обнаружили такое рассогласование и у испытуемых с приступами обжорства. Дорсолатеральная ПФК уходит из сети, самоконтроль ломается и Элис переключается — после двух дней строгого самоограничения — с жесткой диеты на обжорство.
Спор с собой часто переходил в оглушительный шум: не думай об этом, не думай об этом… но это так вкусно. Она пыталась абстрагироваться, но назойливые мысли безжалостно врывались в ее фантазии. Это было все равно что не думать о белой обезьяне, сказала она. Она пыталась сохранить контроль, выбрасывая еду, которую могла съесть при следующем приступе обжорства. Все, что выглядело аппетитно, шло в мусорное ведро. Затем, по ее словам: «было похоже, как будто мое подсознательное думает об этом. Иногда я доставала еду из мусорки. Я чувствовала себя очень, очень, очень виноватой, но чувство облегчения брало верх над самоконтролем». Иногда она садилась и дискутировала сама с собой, рационально, разумно, несколько минут, которые могли обернуться часами. По ее описаниям, мне совершенно очевидно, что она чувствовала сильнейший страх, который распространялся, как пожар. Казалось, она никогда не была полностью свободна от него. Он постоянно преследует меня, говорила она себе. Он будет здесь и завтра… нет способов избавиться от него. Иногда приступ начинался медленно, с относительно невинной чашки йогурта. Но затем ритуалы набирали скорость, и вдруг оказывалось, что она успела положить сверху все топпинги, какие нашла в доме. Однажды запущенный процесс нарастал снежной лавиной. Она останавливалась у магазина и покупала все вредное и калорийное. Затем ехала домой и начинала есть.
Истощение эго — бич зависимых. Они пытаются — иногда героически — противостоять своему импульсивному желанию. Но, как правило, оказывается, что они вложили в попытки слишком много сил, пытались слишком долго и неправильно. Подавление импульсов не работает, особенно когда эти импульсы час от часу все сильнее. И ахиллесова пята — истощение эго — объединяется с другой ахиллесовой пятой на другой ноге — сиюминутной привлекательностью (обесцениванием отложенного вознаграждения). И поскольку самоконтроль уже дошел до предела прочности, становится отчаянно трудно не поддаваться желанию получить немедленное вознаграждение. Так, Элис ела шоколад и арахисовое масло в ущерб будущим вознаграждениям, таким как возможность жить нормальной жизнью. Когда самоконтроль разрушается, когда дофаминовые синапсы заполонили полосатое тело, эти сиюминутные вознаграждения заполняют собой весь экран радара и противостоять им означает растить в себе тревожность — тревожность, которую можно снять, только повторив запрещенное действие. Поскольку вы знаете, что иначе вам все равно не полегчает.
* * *
Наконец, ситуация Элис достигла критической точки. Однажды на вечеринке она привычно заняла позицию у стола с угощением и стала без разбора набивать себя чипсами, печеньем, сырами, гуакамоле — всем, что манило ее с обманчиво безопасного стола. Она не могла остановиться, и ее пронзило острое чувство стыда. Ей не было оправдания, она никак не смогла бы разумно объяснить свое поведение. Она выбежала из комнаты, пробежала по коридору, зашла в лифт, затем выбежала из здания. У первого же продуктового магазина она остановилась и купила себе большую упаковку шоколадного печенья с начинкой. Затем вернулась к себе домой, чтобы предаться еде в одиночестве. Спокойствие снизошло на нее вместе со звяканьем ключа в замке. Теперь она могла отпустить вожжи, перестать мучительно сдерживать свои желания, как в гостях. Теперь она начала набивать живот
