Лилия и Леопард - Сьюзен Виггз

— Поторопитесь, мой господин! Мы должны успеть закрыть перед ними ворота.

Лианна опять услышала леденящий душу свист стрелы, и в ту же секунду где-то совсем рядом раздался сдавленный стон. Затем она различила скрежет закрываемых ворот, что могло означать только одно: ее доставили в какую-то крепость. Сильные руки сняли Лианну с седла и передали кому-то другому. Девушка выгнулась дугой, не желая, чтобы к ней прикасались.

— Ваша племянница, сэр, — мрачно произнес ее похититель.

* * *

Ранд шел по двору крепости Ле-Кротой, ничего не видя перед собой. Следом тащился Джек, усталый, но бесконечно довольный, его озорное лицо сияло от сознания одержанной победы. Дождь лил, не переставая, однако ни тот, ни другой, казалось, не замечали этого.

— Мы все-таки похитили ее, мой господин! — воскликнул Джек. — Я, правда, ни на секунду не сомневался в этом… — он запнулся, увидев мрачное лицо Ранда, и протянул ему кожаную фляжку. — Выпейте. Это поможет вам все забыть.

По-прежнему не говоря ни слова, Ранд забрал из рук Джека фляжку и понуро зашагал прочь. Дойдя до стены, он без сил прислонился к ней. Затем Ранд откупорил фляжку и стал медленно потягивать ее содержимое.

Ему было не по себе от всего того, что он сделал. Похищение, предательство, да к тому же еще и убийство Мондрагона — все это легло на Ранда тяжелым бременем. Впервые в жизни он чувствовал себя таким разбитым и опустошенным.

Ранд надеялся, что мадемуазель осталась цела и невредима, но прекрасно понимал, что нанес ей жестокое оскорбление, от которого она вряд ли когда-нибудь оправится. Конечно, Беллиан была виновата: бросила вызов королю Англии, впустила в замок каких-то разбойников, но все же она не заслуживала такого обращения.

Наконец вино горячей волной разлилось по его жилам, давая Ранду возможность забыться. Он усмехнулся и только теперь вспомнил о раненой руке.

В темноте кровь казалась черной. Ранд закатал разорванный рукав и безучастно уставился на глубокую рану, след острой стрелы. Он плеснул на нее вина из фляжки, как это делают лекари на полях сражений, и совершенно не почувствовал боли, словно это была не его рука…

Наконец мокрый мешок упал на пол, и Лианна зажмурила глаза от яркого света. Потом ее изумленному взору предстал не кто иной, как герцог Бургундский в богатом, расшитом золотом бархатном камзоле. Когда же Лианне вытащили изо рта кляп, с ее губ сорвалось такое неприличное ругательство, что дядя недовольно поморщился.

Его лицо, освещенное факелами, сразу стало властным и холодным.

— Я не позволю тебе ругаться при мне, как последней нищенке!

Лианна нетерпеливо дернулась, пока кто-то сзади возился с веревками на ее запястьях. Она вся кипела от негодования и обиды. Немного успокоившись, Лианна осмотрелась и, к своему удивлению, узнала этот красиво обставленный зал. Боже мой, да ведь она находилась в Ле-Кротой, в двадцати милях от дома…

— Вы без колебаний приказали связать меня и вытащить из постели, чтобы доставить сюда, — Лианна обвела насмешливо глазами зал. — Где же тот английский «проклинальщик», который, как спаниель, бросился служить вам? Или он быстренько улизнул словно самый последний трус?

Герцог Бургундский приказал племяннице следовать за ним.

— Это задание показалось ему таким же отвратительным, как и тебе. Без всякого сомнения, он решил не подвергать тебя еще большему унижению и ушел, чтобы ты не предстала перед ним в таком неприглядном виде.

Лианна зябко поежилась в своем мокром одеянии.

— По его милости я нахожусь в таком виде!

Ей хотелось закричать, заплакать, убежать отсюда. Но она прекрасно знала, что будет немедленно схвачена вассалами герцога. Уж ее-то не мог обмануть их безучастный вид.

Ничего, она как-нибудь вырвется отсюда, а пока нет смысла нестись куда-то сломя голову. Лианна поклялась себе, что ничто не удержит ее от возвращения в Буа-Лонг… в объятия Ранда. По-прежнему негодуя, она стала подниматься по лестнице вслед за своим дядей.

Верхняя комната в круглой башне, куда герцог привел Лианну, поражала своим богатым убранством, начиная от роскошных гобеленов на стенах и кончая резными ножками огромной кровати.

Девушка пристально посмотрела на герцога: при свете камина он выглядел не таким уж свирепым, скорее, хмурым и озабоченным. Лианна тяжело вздохнула. Ей нужно постараться забыть, что перед ней дядя Жан, человек, который в детстве часто сажал племянницу к себе на колени и рассказывал о своих подвигах в Париже. Все это осталось в прошлом. Мадемуазель де Буа-Лонг и Жан Бургундский стали врагами.

— Что ты теперь собираешься со мной делать? — с вызовом спросила Лианна.

Герцог холодно посмотрел на племянницу.

— Завтра ты выйдешь замуж за барона Лонгвуда. Я буду присутствовать на брачной церемонии.

Лианна рассмеялась, почувствовав при этом, что после крика во время похищения у нее болит горло.

— Уж не собираешься ли ты склонить меня к двоемужию, дядя?

— Вовсе нет.

Его уверенный тон заставил Лианну похолодеть. Или дрожь была вызвана морским ветром, ворвавшимся в распахнутое окно? Она зябко поежилась и нервно потерла руки.

— Я все еще замужем за Лазарем Мондрагоном.

Герцог по-прежнему не сводил с Лианны холодного взгляда.

— Он мертв.

Лианна в ужасе отпрянула и оперлась о спинку стула.

— Ты убил его?

— Нет, — покачал головой Жан Бургундский. — Произошел несчастный случай: он утонул в Сене.

— Несчастный случай?! Интересно, дядя, — ледяным тоном произнесла Лианна. — Не такой ли это несчастный случай, который произошел с братом короля Карла, Луи Орлеанским?

Герцог весь напрягся, словно получил пощечину, глаза гневно сверкали. Она поняла, что ее слова разбередили старую рану его бесчестья.

— Ты всегда забывала о своем месте. Предлагаю вспомнить о нем хотя бы сейчас.

Где-то глубоко внутри Лианне хотелось, чтобы дядя отрицал свою причастность к убийству Луи Орлеанского, но его ярость лишь подтвердила то, во что ей так невыносимо было поверить. А теперь Лазарь. Конечно, он использовал, предал ее, но все же его жизнь — слишком высокая цена за вероломство.

«Будь ты проклят, Лазарь, — в сердцах подумала Лианна. — Тебе следовало бы хорошенько подумать, прежде чем отправляться в Париж по приказу герцога Бургундского». Она тоже чувствовала себя виноватой в том, что не послала за мужем, не вернула его назад.

— Итак, я — вдова, — глухо произнесла Лианна.

— Завтра ты опять станешь женой, — дядя успокаивающе пожал ее холодные пальцы. — Тебе сразу нужно было выходить за Энгуиранда Лонгвуда.

Лианна отдернула руки.

— За этого прислужника короля Генриха? Да я презираю его. Ты навязываешь мне мужа без моего согласия!