Маг 12 (СИ) - Белов Иннокентий

Глава 19

Впрочем, я предупредительно навестил дворец за неделю до ожидаемого события и еще раз напомнил императору о том, что случится вскоре.

— Государь, подготовительное время для империи и вас лично закончилось! Приходит тот самый момент принимать серьезные решения! Менять траекторию движения страны в будущем!

Николай Второй со страдальческим видом отодвигает в сторону на столе документы, над которыми работал и смотрит на меня печальным взглядом.

— Сергей Афанасьевич! Умеете вы радость жизни испортить! У меня только что был прекрасный, тихий ужин с семьей и тут опять вы!

Да, пришлось срочно напроситься и ворваться в тесный распорядок спланированной жизни императора.

Хорошо, что я могу это делать, чуть ли не единственное лицо в империи. Потому, в основном, что вылечил наследника престола и полностью заменил Распутина. Спас, можно сказать, царскую семью от постоянного лишнего негатива размером с уральские горы.

Кстати, отбил в середине июня телеграмму в Тобольск нашим комитетчикам, что в село Покровское, согласно оперативным данным, вскоре приедет Хиония Гусева с целью совершить убийство Григория Распутина.

— Данную Хионию взять по приезду, разговорить о покушении и направить на освидетельствование душевного здоровья. Оставить наблюдаться в лечебнице.

Еще и про амбициозного Илиодора, который Труфанов, не забыл, отправил своих людей в станицу Мариинскую, приказав забрать его оттуда и поместить в изолятор, чтобы не сбежал, пока суд да дело. Была мысль радикально с ним решить вопрос при понятной попытке к бегству, однако, брать грех на свою душу и приказывать такое сотрудникам не стал.

Пусть пока посидит, дальше с ним что-то решим. Трудно, конечно, припаять введение в религиозный экстаз той самой Гусевой с целью убийства, но, что-то по нему придется накопать. Или придумать, цацкаться с ним нечего, больно много он знает про царскую семью и Старца Григория. Знает и еще наврет.

Ох, наглядно видно, как не хочется императору менять плавно текущую вокруг него отличную жизнь. И переходить к серьезным прениям, как бы сказали в Думе. Когда все больные в семье вылечены, сам он оздоровлен моей силой до состояния двадцатилетнего подростка, в государстве почти тишь и даже некая благодать. Даже рабочие пока удовлетворились его законом и почти не бунтуют, не устраивают стачек и шествий. У революционеров поэтому серьезные проблемы с мотивацией рабочего класса на выступления, как мне докладывают агенты. Когда за одну и ту же работу им теперь платят больше, уважение внешне к ним тоже заметно выросло, так как тыкать больше законом не положено начальству и мастерам, в общем, свои серьезные дивиденды от правильного указа император уже получил.

Но, стоять на месте нельзя, агитаторы не дремлют, армия все так же очень плохо готова к войне и все еще может пойти по худшему пути. Ну, по тому, по которому страна и дошла до переворотов.

Сейчас рабочие уже не так настроены против самодержавия, раз сам царь внезапно облегчил им жизнь и заступился перед хозяевами, но, запросы все равно будут расти. Это процесс неизбежный. А понижение привычного уровня жизни из-за войны очень опечалит рабочий класс до невозможности.

Ну, там можно еще на час время работы сократить или повысить выплаты за сверхурочные часы, много разных вариантов имеется, чтобы за чужой счет сделать хорошо передовому классу пролетариата.

Как не пытались промышленники и фабриканты что-то императору доказать, что они теперь в чистый убыток работают и больше не могут развивать производство — ничего у них не вышло, ибо, делиться нужно и просто необходимо с народом. Так он им и сказал на каком-то собрании, твердо отстояв мою и теперь свою точку зрения.

Я посмотрел в своих записях еще раз, сколько германских шпионов в стране засело, тут пару лет их чистить придется, чтобы хоть что-то сохранить в тайне от продвинутого врага.

Продвинутого и технически очень, и еще методами ведения разведывательных действий.

Нельзя нам с немцами никак сейчас воевать — это аксиома выживания империи, так я императору и говорю:

— Государь, чтобы эти тихие и счастливые ужины продолжались всю вашу жизнь, чтобы умницы дочки родили вам много внуков — пришло время настойчиво менять ход истории Российской империи. Хотите вы этого или нет!

— Хорошо, значит, через неделю раздадутся выстрелы, и Австро-Венгерская империя потеряет наследника? — вспоминает Николай Второй мои слова.

Уже отлично, что удалось завести императора в рабочую колею для обсуждения будущих действий. Далеко не всегда он готов получать на ночь серьезный пласт информации.

— И наследника, и его жену герцогиню Софию, официально не признанную престолом. Она имеет право только на военных смотрах присутствовать рядом с мужем, поэтому всегда пользуется этими моментами. Это ее и доведет до быстрой смерти, плюс еще очень бестолковая охрана вокруг автомобиля. То есть, ее никакой не будет, еще до выстрелов один из сообщников стрелка пытается закинуть гранату в открытый автомобиль, она отскочит от кузова и ранит двадцать горожан, приветствовавших эрцгерцога. Террорист примет яд и попробует утопиться в реке, но, яд не сработает, а утопиться в мелкой речушке у него не выйдет. Ну, получится такая типично славянская организация серьезного дела. Поэтому его задержат и сильно побьют. Однако, несмотря на первую попытку покушения, наследник с супругой продолжат беззаботно раскатывать по городу в открытом автомобиле, — подробно рассказываю я императору грядущее будущее.

— Как вы считаете, Сергей, не стоит ли нашим дипломатам донести такую информацию до самого эрцгерцога, чтобы спасти его с супругой жизни? — понятно, что император испытывает чувство легкого стыда, что не спасает своего венценосного брата.

Такая понятная кастовая солидарность царско-королевских особ. Но, это не тот случай явно.

— А какой в этом смысл, государь? Чтобы зачем-то спасать наследника престола определенно враждебно настроенного к нам государства? Интересы России и Австро-Венгрии постоянно сталкиваются на Балканах, создавая там взрывоопасную обстановку. Один раз нам пришлось уступить недавно, теперь пришло время вроде как снова уступить внешне, а на самом деле правильно использовать наше знание. Ведь, на самом деле интересы России заключаются совсем в другом, ваше Императорское Величество. Не в доминировании на Балканах, это и дорого, и хлопотно, да еще очень бестолково с такими вот союзниками. Интересно, у руководителя сербской разведки не мелькнула в голове мысль перед покушением на эрцгерцога посоветоваться с русскими друзьями? Они нам сейчас очень круто нагадят, придется вылезать из ситуации, даже испачкаться придется. Зато, не просто так, а чтобы использовать знакомую нам ситуацию и обыграть ее по-своему. А если убийства не будет, тогда мы все вступает на тонкий лед незнания будущего. И можем так же провалиться через него, а события выйти из-под нашего контроля. Вы сами знаете, государь, к чему это привело в той жизни! — напоминаю я императору содержание статьи и брошюры о смерти царской семьи.

— Но, все же, это как-то некрасиво выглядит… — замечает император.

— Некрасиво выглядеть будет смерть миллионов русских людей в большой европейской войне, потом революции и гражданской войне. Некрасиво и беззаконно вашу семью расстреляют в подвале. Вот это точно некрасиво, государь, — напоминаю я еще раз Николаю Второму, куда заведут его хорошие поступки.

— Хорошими делами прославиться нельзя! — как пела одна брутальная особа уже в моем времени.

Лицо его кривится, кажется, что он меня сейчас прогонит, но, ради будущего своей семьи император берет себя в руки.

— А вы уверены, что французская разведка принимает в покушении участие? — теперь его волнует такой вопрос, — Как я понял — прямых доказательств у вас нет? Так ведь?

— Смотрите, государь. Покушение организовали офицеры сербской разведки, ее начальник полковник Димитриевич, его помощник майор Танкосич и еще некий Малобабич, связанный с контрабандой из Сербии в Боснию. Связи в этот момент именно с французами у этих офицеров мной не отслежены, никаких упоминаний про это нет. В любом случае, у меня нет про это никаких документов. Однако, в марте семнадцатого года на Салоникском фронте в зоне французского влияния они, двое из них точно, Димитриевич и Малобабич, будут приговорены своими же сербами по явно надуманным обвинениям к расстрелу. Танкосич погибнет ранее в боях, еще в пятнадцатом году. Именно в зоне французского влияния их расстреляют свои же сербы за просто так, как выяснится гораздо позже во время расследования уже в пятидесятые годы. Понятно, что это французы просто замели свои следы в покушении на Франца Фердинанда, убрали последних свидетелей своего заказа, — уверенно рассказываю я дела будущих дней императору.