Моя дикая страсть (СИ) - Гром Юля

— Я сказал, что оступился. В противном случае отец убил бы брата.

— Я не был здесь с того дня. А сейчас почему-то захотелось. Давай сядем в машину, ветер сильный, ты дрожишь, — обняв меня за плечи, ведет к автомобилю и помогает сесть.

Меня действительно трясет, только не от холода. Не знаю, как принять услышанное. Чудовищная жестокость по отношению к своим родным. Мне становится страшно, когда вспышкой появляется мысль о том, что Батур может совершать такие же ужасные безжалостные поступки. Глаза начинают щипать от подступающих слез.

— Батур, я ведь спрашивала тебя, кто изображен на фото и что она для тебя значит. Почему ты не рассказал? Я должна была узнать от тебя, а не от постороннего человека. И сколько бы ты еще скрывал, что у тебя есть дочь? Ты совсем мне не доверяешь? — говорю, устало прислонившись лбом к стеклу.

— Не говорил ради безопасности ребенка. О Карине знает только мой водитель. Но он близкий человек и никогда не выдаст мою тайну. Незаконно рожденный ребенок — это позор. Если узнают, что у меня есть Карина, то никогда не выберут Главой. Для отца моя дочь это помеха. Ты ведь уже понимаешь, на что способна моя семья. Я не могу допустить, чтобы с дочкой что-то случилось, — глубоко вздохнув, растирает лицо руками.

— Ты, безусловно, лучше знаешь своего отца, но убить ребенка… Даже Метин на это не способен, — я правда сомневаюсь, что свекор настолько жесток.

— Мариш, на кону огромные деньги, безграничные возможности. Ты не представляешь, как пьянит власть. Благодаря моему назначению перед Метином откроется много новых дверей. Он слишком долго к этому шел. Когда был прошлый совет, двадцать лет назад, его не выбрали. Он воспринял это как личное оскорбление, и сейчас он не остановится ни перед чем. Отец с рождения готовил меня быть Главой.

— Он хочет через тебя реализовать свою мечту?

— Это не мечта, а просто желание получить деньги и власть. Если кто-то помешает Метину, он может сделать все что угодно. Возможно, отец не пойдет на убийство моей дочери, но похитить ребенка и отдать на воспитание чужим людям он с легкостью сможет. Я не прощу себе, если с тобой или Кариной что-то случится. Вы самое ценное, что у меня есть, — пропускаю каждое его слово через себя, чувствую боль и надрыв. Батур слегка приоткрыл дверь к своему сердцу. Наверное, он так же, как и я, боится показаться слабым, если расскажет о своих переживаниях и чувствах.

— Расскажи мне о маме Карины.

— Мариш, зачем мучаешь себя. Я ведь знаю, какая ты ревнивая и как непросто тебе сейчас. Это мое прошлое. Его не изменить.

— Без прошлого не будет будущего. Я справлюсь, мне просто надо услышать все от тебя. Чтобы закрыть вопрос раз и навсегда.

Батур смотрит устало в окно. Я впиваюсь в него взглядом в ожидании ответа.

— Мы встречались около года, когда Аня сказала, что беременна, — поворачиваюсь к Батуру, когда он начинает говорить. Я понимаю, что девушка умерла, но все равно ревность скребет внутри. Чувствую себя очень уязвимой. У них есть совместное прошлое, ребенок, чувства. А у нас с Батуром пока ничего нет.

— У меня не было сомнений, как поступить. Я был счастлив, меня распирало от радости. Пошел к отцу, сказал, что женюсь и скоро у меня родится ребенок. Отец отреагировал очень жестко. Поставил ультиматум: если я женюсь на Анне, Главой мне не стать. Кричал, что трахать я могу кого угодно, пока не женюсь на правильной девушке, но внебрачный ребенок это грязное пятно на моей репутации, и, если Анна не сделает аборт, он предпримет кардинальные меры.

Батур морщится, как будто его пронзает острая боль.

— Анне не нужен был штамп, по крайней мере она так говорила. Мы продолжили жить, как и раньше, но я стал тщательнее скрывать свою женщину. Об аборте я не хотел думать. Не в моих принципах, да и она на это не пошла бы. У нее были серьезные проблемы с сердцем. Она скрывала от нас с Лидой свой страшный диагноз. Я узнал, когда Аня была на седьмом месяце и попала в больницу с приступом. Конечно же, я подключил лучших врачей, и меня мало волновало, узнает ли отец, что мы не сделали аборт или нет. Врачи не смогли спасти Аню, сразу после родов она умерла. Ее сердце не выдержало. Первый год после ее смерти я просто не помню, что я делал и как жил. Да, наверное, и не жил, а как-то существовал. Карину оформили на Лиду. Только благодаря дочке я начал возвращаться к жизни. Каждую свободную минуту рвался к ней. Отец не подозревает, что у меня родился ребенок, я тщательно оберегаю Карину. Но если он узнает, что в моей биографии есть такой порочащий факт, он может пойти на страшные меры.

— Ты любил ее? — сердце истошно бьется в ожидании ответа. Батур берет меня за руку, гладит пальцы.

— Я выбрал карьеру, Марин. Это самый красноречивый ответ на твой вопрос. Мне было двадцать два, я горел, сходил с ума, думал, что люблю и мир переверну ради Анны. Но отец быстро охладил мой пыл. Обрисовал перспективы, и, подумав, я не стал рисковать будущим, — сжав сильнее мою ладонь, целует ее. — Получается, что это была не любовь. Только сейчас я начинаю это понимать. Но девушка, подарившая мне сокровище ценой своей жизни, всегда будет занимать огромное место в моем сердце. И это не изменится никогда.

Слишком много всего мне приходится принимать после свадьбы. Слабым утешением мне служит мысль, которая молнией проносится в голове. А ведь ради меня он пошел против семьи. Это может быть доказательством его любви ко мне. Пусть Батур ни разу не признавался мне в своих чувствах, зато его поступки говорят громче слов.

— Ты поэтому говорил, что нам не нужны дети? Ты боишься, что твоя семья может нам навредить?

— К сожалению, Марин, как бы я ни старался, но я не всесилен, и недавнее покушение тому доказательство. Знаю, что ситуацию с Кариной надо решать. Когда я стану Главой, многое изменится, у меня будет много власти и возможностей. Я не смогу официально признать ее своей дочерью. Но мы сможем жить все вместе и не опасаться, что отец или другие члены семьи попробуют нам навредить. Но пока об этом рано говорить.

Батур притягивает меня к себе. Утыкается своим лбом в мой. Дышим одним воздухом. Обнимаю его за шею, чувствую, как бешено колотится сердце. Первая целую, медленно, тягуче, постанывая от удовольствия. Только почему-то слезы текут, оставляя на губах соленый привкус.

— Потерпи немного, Мариш. Знаю, что тяжело. Но я обязательно все решу.

Глава 52

За дверью слышится суета и оживленные голоса. Отвлекаюсь от документов в тот момент, когда дверь широко распахивается и заходит Метин Юксель. Цепким взглядом сканирует обстановку в своем бывшем кабинете, садится в кресло и громко выдыхает.

В компании дела идут ровно, значит, приехал обсудить личные вопросы. Пальцы непроизвольно сжимают карандаш до хруста. Мышцы во всем теле каменеют, готовясь к схватке.

— Леночка, принеси кофейку. Не забыла еще, как я люблю? — хоть отец давно не появляется в офисе, все равно чувствует себя здесь хозяином.

— Ну что вы. Я ничего не забыла, — с игривой улыбкой отвечает секретарша. И сейчас она явно не про кофе.

— Догадываешься, зачем я пришел? — вот мы и перешли наконец-то к главной причине визита отца.

Откидываюсь на спинку кресла, складываю руки на груди в защитной позе. Конечно, я все прекрасно понимаю. Отец не отступится, пока не добьется своего. Но упрямство — наша семейная черта. Поэтому уступать я также не намерен.

— Тебе необходимо развестись. Дата совета приближается. Я дал согласие на брак при условии, что перед советом ты разведешься. Время пришло, — отпивает кофе и с громким звоном ставит чашку на блюдце.

Молчу, просто наблюдаю, мне любопытно, какие доводы приведет отец.

— Я уже все обдумал. Мы выставим Марину психически нездоровой. Предоставим совету подтверждающие справки от врачей. С этим проблем не будет. Слухи о выходках твоей жены разошлись уже по всей семье. Так что сомнений ни у кого не возникнет. Это будет весомый повод для развода и не затронет твою репутацию и не помешает занять пост Главы.