Ревнивая лампа Аладдина - Шахразада

– Мы пригласили тебя, муж нашей дочери, Инсар Магибинец, чтобы сообщить весьма неприятное известие… – начал свою речь Хазим Великий. Начал и перебил себя сам. – Отличная фраза. Повелеваем, чтобы теперь так начинались все серьезные разговоры в нашем диване!

– Да будет так, – прошептал старший советник, который, повинуясь воле халифа, скрывался в этот час за тяжелым гобеленом, привезенным из далеких полуночных земель.

– Слушаю тебя, великий халиф! – чуть поклонился Магрибинец. Чувство собственного достоинства не позволило ему кланяться ниже человеку, которого он уже приговорил и считал почти покойником.

– Это будет очень тяжелый разговор двух мужчин. Смирись с тем, что мы скажем тебе. Смирись и постарайся исправить то, что не смогли исправить мы…

«О халиф, за этим дело не станет! Как только я воцарюсь здесь, я сразу же исправлю все, что ты не смог привести в порядок! Поверь, я жду этого мига с огромной радостью!»

Но вслух Инсар-маг ничего не сказал. Лишь чуть согласно наклонил голову.

– Повелеваем тебе: садись!

Инсар-маг опустился на подушки, что в несколько слоев укрывали помост перед царским троном.

– Итак, зять наш… Ты уже понял, что оказался мужем нашей дочери случайно. Это так. Замужество стало для царевны наказанием за те многочисленные безрассудные поступки, которые она успела совершить за последние годы. Увы, Будур выросла своенравной, не достойной имени наследницы царского престола. Боюсь, ты уже знаешь и то, что до тебя она познала многих мужчин. Были среди них и те, что служил нашему величеству. Были и жители великого Багдада. Ибо не только во дворце находила Будур жертв своей невероятной красы. Когда поняли мы, что увещевать нашу дочь бессмысленно, решили, что она должна выйти замуж.

– Понимаю тебя, великий халиф…

– Увы, боимся, что не понимаешь… Опасаемся мы также, что замужество не сделает Будур ни более благородной, ни более здравомыслящей, ни даже более осмотрительной. Ибо душа этой девушки черства и лишена стыда и благородства.

– Чего же ты хочешь от меня, о великий халиф?

– Мы желаем, чтобы ты усмирил своенравную Будур. Можешь запирать ее в покоях, привязывать к ложу… Но приказываем тебе: сделай так, чтобы отныне дочь наша Будур вела себя как дочь знатного рода, а не как девица из веселого дома или жадная до телесных радостей иноземка!

– Повинуюсь, великий халиф!

И снова покорно склонил голову Магрибинец. Он решил не спорить с халифом, не пытаться ему рассказать о тех проделках дочери, о которых халиф еще не знал.

– А теперь иди, наш зять, муж нашей дочери! Повелеваю: ни слова из этого разговора не должно достигнуть ушей царевны!

– Слушаю и повинуюсь! – проговорил Магрибинец, покидая царские покои.

«Конечно, великий халиф, я не расскажу ничего твоей дочери! Да и зачем? Ведь это заставит ее избавиться от тебя еще быстрее, хотя она уже и так готова предать тебя… Мне же спешка не нужна. До моей цели стались считанные шаги, и я не могу пока позволить себе тратить время и силы на ерунду. Вот когда я увижу свою великую цель… О-о-о! Тогда ни ты, премудрый и велеречивый халиф, ни ты, моя жена, недостойная царевна Будур, не будете мне нужны!»

Гулкими, почти пустыми в этот час коридорами Магрибинец возвращался в покои, которые делил с царевной Будур. На полдороге он остановился и подумал, что ему неплохо было бы ненадолго вновь оказаться в своей комнатке на постоялом дворе Искеднера. Неплохо было бы посоветоваться с неспящим Алимом, неплохо было бы забрать кое-какие мелочи из тех, без которых не мыслит свое существование ни один настоящий колдун. Но где же искать выход? Ведь коридоры дворца слагались в настоящий лабиринт, и без проводника выйти отсюда было почти невозможно. Но Инсар-маг решил не сдаваться. Он дошел до поперечного коридора и повернул. Вдалеке видны были распахнутые двери, за которыми суетились люди и слышались громкие голоса.

«Быть может, кто-то подскажет мне дорогу?» – подумал Инсар-маг, но тут же одернул себя. Ведь теперь не просто любопытствующий странник бродит по дворцовым коридорам. Теперь из своих покоев вышел сам царский зять! И он имеет право не просить, а требовать…

Вот до раскрытой двери осталось всего несколько шагов… Но тут прямо перед Магрибинцем появился стражник. Алебарда его парадно блестела, но видно было, что она заточена всерьез.

– Дорогу царскому зятю! – сурово проговорил Инсар-маг.

– Сюда тебе дороги нет, незнакомец!

– Я требую, чтобы ты пропустил меня!

– Нет! Сюда могут войти лишь хранители знаний. Не дело отвлекать серьезных людей пустой болтовней. Прочь!

И алебарда опустилась чуть ниже, едва не оцарапав Магрибинцу его длинный, изогнутый, словно у коршуна, нос.

Инсар-маг глубоко вдохнул, чтобы потребовать почтительного отношения к зятю халифа. Но в это мгновение рядом задребезжал тихий старческий голос.

– Он не пропустит тебя, гость! Сюда действительно могут войти лишь посвященные…

– Но я зять самого халифа, муж царевны Будур! И не гость я здесь, а…

– Хе-хе-хе… Муж царевны… О да, все стены дворца тоже слышали весть о том, что Хазиму наконец удалось сбросить со своих плеч эту непосильную ношу…

Магрибинец слушал сухонького старичка с отвращением. Его, великого мага, зятя всесильного халифа, назвали гостем! Но не успел Инсар-маг хоть слово произнести, как старичок продолжил:

– И каково быть мужем этой похотливой кошечки? Я-то уже старик, но, говорят, она не пропустила ни одного смазливого парня из мамлюков… Ходили слухи, что и мудрецы дивана познали ласки нашей царевны… И вот теперь появился муж… Хе-хе-хе…

– Поди прочь, мерзкий старик!

– Эй, стража! Отведите этого наглеца в его покои! Пусть он знает свое место!

Из-за поворота коридора появились двое мамлюков. Холодный блеск сабель лучше всяких слов говорил о серьезности их полномочий.

– Вернись в свои покои, незнакомец! – пробурчал стражник постарше. – Вернись сам, иначе нам придется выполнить приказ старшего советника и доставить тебя туда силой.

Не мог же Инсар-маг признаться, что заблудился в лабиринте ходов и коридоров и просто ищет выход из дворца! И пришлось Магрибинцу повернуть назад.

– Проводите его до покоев царевны! И не спускайте с него глаз! – прокричал старик вслед.

– Следуй за нами, чужестранец, – проговорил стражник. – И не гневи советника! Его слово священно для дворцовой стражи уже многие десятки лет!

Почти налетая на стражника, идущего впереди, и спиной ощущая холод остро наточенной сабли, Магрибинец возвращался в «свои» покои. На лице его не дрогнул ни один мускул, но внутри все кипело.