Опасный обман - Линн Керстен

Пока она наблюдала, были разыграны последние взятки, и несколько фишек передвинулись к Дерингу. Он сделал большой глоток бренди, равнодушно глядя на нее поверх края бокала.

– Ну, что скажете? – заметил Каррингтон с довольным выражением лица. – Прекрасное условие, тысяча в фишках против демонстрации. Не понимаю, почему вы не согласны. Чем бы ни кончилось, вы не проиграете.

– На самом деле могу. Я уже проиграл. Почти шестьсот фунтов. – Деринг пошевелил гибкими пальцами. – Как это объяснить? Счастье мне не изменило. Карты выпадали хорошие. Я играл блестяще, как всегда. – Он улыбнулся. – Должно быть, дело в моих партнерах.

– Шеффер и Уайли менялись местами после каждого роббера, – возразил Каррингтон. – Как мы и договаривались.

– Но с вами они играют так хорошо, а со мной совсем плохо.

Шеффер хлопнул ладонью по столу так, что фишки подпрыгнули.

– Вы обвиняете меня в жульничестве?

– Боже мой, нет. Если бы я считал вас нечестным, то не играл бы ни с вами, ни против вас. Но признайтесь, вы хотите, чтобы выиграл Каррингтон или чтобы проиграл я, и ваши желания влияют на игру. Совершенно против вашей воли, я уверен.

– А я убежден, они постараются играть лучше, – сказал Каррингтон. – Деньги – это так мелко в конечном счете. Особенно несколько сотен. Вызов – вот что должно интересовать вас. Поединок умов.

– Вот именно, – сказал Деринг. – Для меня игра в азартные игры давно перестала быть спортом. Это просто работа, такая же скучная и утомительная, как труд в поле. За исключением того, что в случае проигрыша мне, возможно, придется ночевать под открытым небом.

– Но в данном случае ваш проигрыш стал бы общим выигрышем. Или вы считаете, будто наблюдатели помешают вам? Или вы утратили интерес к постельному спорту с цыганкой? Она вам надоела?

Кэт с трудом заставила себя остаться на месте. Нельзя сказать, чтобы это было так уж важно. Никто не обратил на нее ни малейшего внимания. Для них она значила столько же, сколько тонкие фишки из слоновой кости на столе. Одна ничем не лучше, чем другие, и ценность их заключается только в том, что ими можно пользоваться как товаром для обмена.

– Что мне надоело, – заметил Деринг, – так это перспектива кидать ее на общую постель, где уже побывали сотни, в комнате, где несмотря на все труды отличных слуг «Рая», остался запах моих предшественников. Даже в погоне за удовольствиями я неизменно привередлив.

Брови Каррингтона взлетели вверх, как птицы с ветки.

– Значит, вы признаете порядок? Даже ритуал?

– Иногда. Если он исполняется на уровне, превосходящем любительский театр. Я думал, что мы отдаем предпочтение изысканному развлечению, и поэтому ваше желание наблюдать в замочную скважину, как я бросаю в постель цыганку, удивило меня. Я не считал вас человеком, получающим удовольствие от созерцания эротических сцен.

Кэт впервые увидела, как покраснело серое лицо Каррингтона. Потом он рассмеялся.

– О, я люблю понаблюдать при случае. Но вы совершенно правы. Следить за тем, как вы берете женщину, которую уже имели, было бы довольно скучно. Давайте поднимем ставки, согласны?

Деринг сцепил пальцы на затылке.

– Что вы задумали?

– Некоторые из моих друзей соберутся в четверг ночью для определенной церемонии. Ничего изысканного – больше подготовительное мероприятие, – но мне хотелось бы сделать его менее рутинным. Для нашего развлечения разрешите нам иметь девушку.

Кэт затаила дыхание. Ноги у нее приросли к полу.

– Иметь в обычном смысле? – спросил Деринг. – Или перспектива более мрачная?

– Не в этом случае. Обычно мы удовлетворяемся шлюхами, но было бы интереснее по очереди, один за другим, именно с этой шлюхой. Нас всего дюжина или около того.

Деринг вытаращил глаза.

– И что мне с ней делать после такой ночи? Вы забываете, Каррингтон, что я заплатил три тысячи гиней за право владеть ею в течение недели. Не важно, что вы внесли свой вклад и что я в то время был не в себе. Я заплатил, получил ее и намерен держать при себе до конца недели. После этого, конечно, я с удовольствием мог бы передать ее вашим соотечественникам. Как насчет субботы? Права заканчиваются в полночь, но до того времени я могу принудить ее к повиновению. Назначьте свою церемонию на десять, и мы изящно завершим это пикантное приключение.

Каррингтон нахмурился.

– На субботу не назначено никакой встречи. Но полагаю, наше общее наслаждение ведьмой могло бы стать прелюдией к тому, как я оценю вас в роли повелителя. Вы забыли об этом?

– И правда забыл. В худшем случае вы сочтете меня неудачником, так меня и раньше уже называли. Но вы не сказали, что вы ставите на кон?

– Две тысячи фунтов, – быстро ответил Каррингтон. – При условии, что вы используете их для продолжения этой игры. Если вы удвоите их, то все деньги ваши. Проиграете – мы забираем цыганку.

Казалось, Деринг задумался. Потом он протяжно вздохнул.

– Но ведь это опять работа, дорогой. Тяжелее, чем в поле. Я не живу в вашей рафинированной среде, где несколько тысяч фунтов – мелочь. Мне приходится выигрывать эквивалент заработной платы, но не в этом цель моих каникул в «Раю». Простите, но я выхожу из игры.

Кэт, мысли которой были сосредоточены на том, чтобы заставить себя молчать, все-таки ожидала, что Каррингтона этот отказ расстроит.

Вместо этого он улыбнулся.

– Я совершенно не собирался относиться к вам свысока. А что, если я прибавлю к моей ставке лошадь, которая принадлежала вам?

Деринг выпрямился и положил локти на стол.

– Теперь вы меня заинтересовали. Мне нужны деньги, и, как вы знаете, я отчаянно хочу эту лошадь. Но чтобы получить и то и другое, я должен выиграть у вас в карты, когда мои партнеры – ваши друзья. Не обижайтесь, джентльмены. Хотя Каррингтон не стал бы возражать против того, чтобы вы играли блестяще в мою пользу, не уверен, что могу сделать ставку на вашу лояльность.

– Значит, меняем колоду, – сказал Каррингтон. – Для разнообразия берет младшая карта.

– Но тут нет никакого вызова. И один из нас проиграет. Почему просто не поторговаться, сэр? Не важно, деньги или игра. Я собираюсь поменять цыганку на свою лошадь. Что скажете?

– Этого нет в моем контракте!

На мгновение, слишком поздно, Кэт поняла, что сделала шаг вперед и заговорила. Протестовала. Она не представляла ни на минуту, будто эти мужчины допустят такую дерзость. Но отступать было уже слишком поздно, даже если она смогла бы принудить себя к этому. Маркиз собирался пустить ее по своим друзьям? Деринг хотел бы продать ее за лошадь?

– Еще одно слово, – дружелюбно произнес Деринг, – и я отдам тебя слугам.