Мессалина - Виолен Ванойк

Путь, который предстояло проделать, был тщательно изучен с тем, чтобы избежать кварталов грязных и густонаселенных. Кортеж под охраной усиленного отряда преторианцев пересек форумы и направился к Виминалу.

Римляне приложили немало усилий, чтобы понравиться своему императору. Они вымыли, а некоторые даже побелили стены своих домов, украсили балконы и окна гирляндами цветов, усыпали улицы лепестками. Охранникам приходилось оттеснять и сдерживать толпу, которая сгрудилась вдоль пути следования императорских носилок и издавала приветственные крики. Не было сомнений, что Клавдия любит народ. Несмотря на боязнь покушений, он пожелал, чтобы людям позволили высыпать на улицы, выйти на террасы домов, приветствовать его из распахнутых окон. Клавдий хотел, чтобы приглашенные правители, видя популярность их императора, сделали вывод о могуществе и стабильности империи.

Преторианцы, гордые тем, что им оказана такая честь, изрядно постарались, чтобы оборудовать амфитеатр на территории своего лагеря. Зрителям было разрешено войти туда и занять места на импровизированных деревянных скамьях.

— Благородные римляне! — провозгласил Клавдий с трибуны, которую для него соорудили. — Наверное, вам было бы удобнее сидеть в амфитеатре, строительство которого начал мой предшественник. Но оно еще не завершено. Вы должны благодарить мою супругу, Валерию Мессалину, за те игры, которые вам сегодня покажут, и наших верных преторианцев — за эти скамьи, арену и зрелище, которое сейчас будет вам представлено.

Публика зааплодировала, выкрикивая имя Мессалины. Когда все стихло, Клавдий объявил, что угощение будет предложено всем, кто пожелает.

Самые смелые из преторианцев разыграли сцены охоты на диких животных, потом фессалийские всадники продемонстрировали свою ловкость в обращении с лошадьми, на которых они исполнили множество акробатических трюков. Затем вышли гибкие сильные иберы и принялись играть с быками: они запрыгивали им на спины, дразнили их голосом или уколами копий и увертывались от их смертоносных рогов. За этими мирными упражнениями последовали гладиаторские бои. Однако по случаю пятидесятилетия императора было решено, что кровь в этот день не прольется. Побежденным была, таким образом, сохранена жизнь.

Затем Клавдий вместе со всеми гостями вернулся во дворец, где их ожидало великолепное пиршество. Время шло, и Мессалина, все чаще уносившаяся мыслями в свой новый дом на Квиринале, участвовала в трапезе со скучающим видом и рассеянно слушала разговоры. Подле нее Клавдий и его друг царь Ирод Агриппа обсуждали дела на Востоке. Речь шла о мятежных евреях, сеявших в Иудее зерна бунта. Их звали зелотами. Некоторые их группы доходили до того, что закалывали кинжалами тех евреев, которые благосклонно относились к римлянам. Другие говорили о спасителе, которого они на своем языке называли «мессией»; он должен был освободить еврейский народ от иноземного ига и сделать его владыкой мира. Многие фанатики высказывались о себе как о посланцах еврейского бога, но у Клавдия все это вызывало лишь улыбку, поскольку во всех своих начинаниях они терпели полную неудачу. Тем не менее он поручил Ироду Агриппе и Публию Петронию, коим подчинялся прокуратор Иудеи, следить за поддержанием порядка в этом удаленном уголке империи.

Мессалина под предлогом усталости от столь насыщенного дня удалилась задолго до окончания пиршества. Она сделала знак стоявшей в стороне Клеопатре, рабыне, которую она купила для Клавдия, та тотчас легла у ног императора и принялась ублажать его ласками. Мессалина, таким образом, была уверена, что молодая рабыня не покинет Клавдия ни в остаток вечера, ни ночью. Она ненадолго зашла к себе, чтобы набросить покрывало на голову и плечи, и села в носилки, поджидавшие ее у потайной двери дворца. Носильщики быстро доставили ее к порогу нового дома. Встретивший ее Мнестер показал ей сад, в глубине которого пряталась вилла — незамысловатой постройки, с коврами и занавесями теплого пурпурного цвета, с красочной росписью на стенах.

Для этого первого вечера Мнестер пригласил одного-единственного тщательно выбранного гостя — Тита, очень красивого молодого человека из рода Домициев. Хоть он и был одним из любовников Мнестера, он явно был настроен любить женщин. А Мессалина была женщиной не только прекрасной, она была императрицей! Он сопровождал Мнестера, когда тот показывал Мессалине дом, затем все отправились в триклиний, чтобы немного закусить и выпить вина с медом. Все трое возлегли на одно ложе, Мессалина между двумя мужчинами.

— Мнестер, — сказала Мессалина, отпив немного вина, — ты просто чудо и за то, что все так превосходно устроил, сполна заслужил мою благосклонность. Я намерена пригласить сюда Аппия Силана, мне этот человек безумно нравится, хоть он и мой отчим. И еще богача Плавтия Латерана.

— Этот любит только скаковых лошадей, — заметил Мнестер.

— Его научат любить женщин и хорошеньких мальчиков. Он тоже в моем вкусе, — смеясь ответила Мессалина. — Ты пригласишь молодую Поппею. Я знаю, она любительница изысканных вечеров, а именно такие мы будем устраивать тут для наших гостей. В ее лице я буду иметь соглядатая в доме ее матери и буду знать, каковы на самом деле ее отношения с Азиатиком. И еще я приглашу Юлию и Агриппину…

— Позволь мне тут выразить сомнение! — прервал ее Мнестер. — Не знаю, благоприятное ли это для тебя событие — возвращение Клавдиевых племянниц. Юлия относится к тебе хорошо, но теперь, когда она сделалась любовницей Сенеки, боюсь, как бы он не заставил ее следить за каждым твоим шагом. Что до Агриппины, то она интриганка, и у тебя есть все основания остерегаться ее.

— Я прекрасно вижу, как она всегда стремится выдвинуться вперед вместе с Клавдием, но я не боюсь ее соперничества. Клавдий слишком ослеплен любовью ко мне, чтобы мне стоило опасаться чего бы то ни было в этом смысле.

— Ты забываешь, что она была замешана в заговоре против своего брата Калигулы.

— Ну и что с того?

— Она вполне способна все начать сначала.

— Против Клавдия?

— Нет, против тебя.

Это соображение насмешило Мессалину, но Мнестер продолжал:

— Я чувствую, что она затеяла соблазнить Клавдия.

— Я же тебе сказала, что не боюсь ее.

— Напрасно. Вообрази, что ей удастся стать его любовницей.

— Но я-то его жена.

— Если ты пригласишь ее сюда, если она проведает о твоих изменах, она может восстановить против тебя Клавдия. Хуже того: она вполне способна отравить вас, тебя и сына. И тогда она сможет вынашивать самые честолюбивые планы для своего сына — ведь он внук Германика. Если Клавдий умрет, не оставив наследника, то он, этот малыш Луций, будет законным наследником трона.