Хогвартс. Альтернативная история. - Amargo

Я понимал, что он прав, и самому мне тоже хотелось избавиться от этого наваждения, но процесс избавления пугал значительно больше, чем любые проклятия и раны, которые я мог нанести себе на тренировках. Боггарт тут же ощутил изменение моего настроя и показался из шкафа в уже привычном облике. Наша третья встреча произвела на меня не такое сильное впечатление, да и старик вел себя иначе. Выбравшись из шкафа, он посматривал на меня, слегка постукивая палкой по полу, и не шевелился. Как сделать его смешным, я себе совершенно не представлял.

— И сколько вы собираетесь так стоять? — с легким раздражением поинтересовался Снейп.

— Я не могу увидеть его… как-то иначе, — ответил я. — И к тому же, сейчас он ничего не говорит и не идет ко мне. Наверное, я его уже меньше боюсь.

— Дело не в том, боитесь вы или нет, — скривился Снейп, — а в том, сможете ли продемонстрировать нужное заклинание. Извольте что-нибудь придумать. Для этого у вас вполне достаточно фантазии.

Я вытянул палочку, помедлил и подумал: "Riddiculus!"

Боггарт-старик начал превращаться, но как-то не слишком активно. Сперва из его головы выросли два рога, одежда исчезла, а тело приобрело получеловеческий-полузвериный вид. Вокруг шеи образовался металлический ошейник, с которого свисала длинная цепь, исчезавшая в шкафу. Я не знал, что еще можно сделать. К тому же, боггарт и не думал пропадать, оставаясь на том же месте, переступая с ноги на ногу и продолжая постукивать палкой по полу. Снейп с недоумением спросил:

— Это, по-вашему, смешно?

— Нет, — сказал я.

Снейп махнул палочкой, и боггарт мгновенно оказался в шкафу, а дверца за ним захлопнулась.

— Еще раз, — произнес профессор и сел на стул.

Во второй раз мой боггарт имел еще менее уверенный вид, однако избавиться от него я так и не смог, сколько ни бился. В конце концов он обрел гротескные, сюрреалистические черты, достойные кисти Сальвадора Дали. Снейп фыркнул и загнал боггарта обратно в шкаф.

— Что ж, — сказал он. — Зайдем с другого конца. Что это за человек, который так вас пугает?

— Никто, — буркнул я, однако на самом деле меня раздирали противоречивые чувства: с одной стороны, мне не хотелось обсуждать этот эпизод, а с другой я был уверен, что никто, кроме Снейпа, который когда-то служил Волдеморту, не смог бы разделить со мной этот опыт.

— Сядьте, — приказал Снейп и указал на соседний с ним стул. Я послушался. — Не могу сказать, что мне доставляет большое удовольствие проводить с вами время за изучением простейших темных созданий, — продолжил он, не спуская с меня глаз. — Учитывая ваши успехи на чарах, можно было бы ожидать, что подобных существ вы будете прогонять одним взмахом палочки. То, что какой-то примитивный боггарт вгоняет вас в ступор, свидетельствует о вашей эмоциональной уязвимости, а это, можно сказать, ключ к вашему поражению.

Я удивленно взглянул на него. К какому еще поражению?

— Итак, кто этот человек? — повторил Снейп. — Что он вам сделал?

— Ничего, — сказал я. Профессор уже приготовился выдать очередную гневную тираду, но я его опередил:

— Он действительно ничего мне не сделал.

Снейп молчал, и я очень надеялся, что он уже все понял и не будет пытать меня дальше, оставит в покое и отпустит на все четыре стороны. Но даже если Снейп и понял, отпускать меня он не собирался.

— Он ведь умер, — утвердительно сказал профессор. — Я прав?

— Правы, — сказал я, стараясь скрыть волнение.

— И вы видели, как он умер, — продолжил он. — Это так выбивает вас из колеи? Сколько вам было лет?

— Девять, — ответил я. — Но меня выбивает из колеи совсем не это.

— Что же тогда?

— То, что он умер от моей руки.

Видимо, я слегка переоценил проницательность профессора. Наверное, он считал, что я оказался свидетелем смерти старика, а не ее причиной. Некоторое время Снейп потрясенно смотрел на меня и молчал.

— Вы его убили? — наконец, проговорил он.

Признавшись, мне стало немного легче, но поскольку наша беседа не закончилась, и надо было объясниться, я собрался с духом и ответил:

— В общем, да.

— Что значит "в общем"? — воскликнул Снейп и вскочил, глядя на меня так, словно я на его глазах превратился в василиска. — Нельзя убить "в общем"!

— Просто тогда я был не один, нас было несколько, — ответил я, глядя ему в глаза. — Вы же читали мое дело!

— Там не было ни слова о том, что вы убийца! — выдохнул Снейп.

— Ну еще бы! — я покачал головой. — В этом случае я находился бы совсем в другом интернате.

— Значит, вот чем вы занимались в этой вашей подростковой банде… — Теперь Снейп смотрел на меня со странным выражением, напоминающим отчаяние.

— Мы много чем занимались, — ответил я. — Мы не были простой шпаной, которая рисует граффити на поездах и целыми днями болтается без дела. Мы работали со взрослыми, с той лишь разницей, что нас было сложнее поймать, а если нас и ловили, то не сажали за решетку. Но дело совсем не в том, что я тогда делал. Речь ведь только о моем боггарте, а не обо всей криминальной карьере.

Казалось, Снейп не знал, что сказать. Он опустился на стул, сжимая палочку и не меняя выражения лица, лишь глубже погружаясь в свои переживания и размышления. Он больше не смотрел на меня, уставясь невидящими глазами в дальний угол комнаты. Я молча ждал.

— Знаете, что происходит с душой волшебника, если он кого-то убивает — особенно если убивает так? — спросил Снейп, продолжая глядеть в угол. — Она раскалывается. Расщепляется. Перестает быть целой. И это не метафора. — Он повернулся ко мне. — Не метафора. То, что этот человек — ваш боггарт, дает некоторую надежду, что вы хотя бы отчасти понимаете, что натворили…

— Понимаю, — ответил я. — Это единственное, что я бы изменил в своей жизни, будь у меня второй шанс.

— У нас нет вторых шансов, — с непонятной горечью произнес Снейп. — Мы не можем писать черновики. У нас есть только чистовик. Все наши действия необратимы.

— А как же хроновороты?

— Хроновороты… — Снейп горько усмехнулся. — И вы говорите, что все остальное не стали бы менять…

— Не стал бы, — тут же ответил я. — Это ведь совсем другое… здесь мы напали на человека, которые не мог себя защитить. И не ради денег или шмоток. Просто так… для эмоций, чтобы почувствовать свою силу. Мы не хотели его убивать, но слишком увлеклись. Подумаешь, какой-то старый бомж, кому он нужен… — Я помолчал. — Но это все изменило; правда, не сразу, постепенно. Мне стало казаться, что он на самом деле жив и следит за мной. Бывали времена, когда я действительно его видел, этого старика, хотя тогда он точно умер. В общем, я просто хочу принять это и жить дальше. Боггарт тут и правда не поможет, но вряд ли у меня получится сделать его смешным.

— Принять и жить дальше? — Снейп уставился на меня, не веря своим ушам.

— Я не собираюсь вечно таскать за собой этот труп! — разозлился я. — Да, я раскаиваюсь в том, что сделал, и больше никого не убью ради собственного удовольствия, но это не значит, что он, — я указал палочкой на шкаф, — должен портить мне жизнь! Я уже один раз забыл о нем — конечно, тогда мне было меньше лет, и сейчас этот номер не сработает. Но я не собираюсь забывать! Я просто должен перестать бояться того, что совершил, принять как факт, что способен на такое… ну и так далее. — Я махнул рукой. — Мне казалось, вы меня поймете!

— Я? — потрясенно переспросил Снейп. — Да с какой стати я должен такое понимать?

— Потому что вы прошли через то же самое! Вы служили Волдеморту, у вас тоже есть опыт…

— Я не убийца! — заорал Снейп и вскочил со стула. — Не смей!.. Не смей произносить его имя и говорить о том, чего не понимаешь! У тебя нет права так со мной разговаривать и… и считать, что я пойму тебя!

Впервые я видел взбешенного Снейпа, без этой его маски холодности и сарказма, которую он носил большую часть времени. Он собирался добавить что-то еще, но в этот момент дверь в класс широко распахнулась, и на пороге возник директор.

— Профессор Снейп, — холодно сказал Дамблдор. — Ваш крик слышен по всему коридору. Что здесь происходит?

Все еще задыхаясь от ярости, Снейп обернулся к нему. Я встал.

— Мистер Ди, — произнес Дамблдор. — Вы свободны.

Я молча вышел из класса и, не оглядываясь, отправился в спальню.

Остаток дня я никуда не выходил, лежа в постели и обдумывая, что же мне теперь делать. Пирс вернулся только после ужина и уселся напротив на пустующую кровать Флетчера.

— Ну и что случилось на это раз? — спросил он.

— На какой еще на этот? — устало сказал я.

— Слушай, разве я не вижу, что происходит? Лежишь тут в депрессии, опять рисуешь свою расчлененку… а там, наверху, — Пирс указал на потолок, — тоже не все ладно, между прочим.

— Наверное, теперь меня выгонят. — К этой версии развития событий я склонялся в первую очередь.