Пушистик маленький - Генри Пайпер

— Хорошо, мистер Бранхард, — сказал Пэндервис. — Конечно, Пушистики понадобятся в суде, но сегодня мы не будем доставлять их сюда. Сегодня они нам не понадобятся. Что еще? — он стукнул молотком. — Суд объявляет перерыв до четырнадцати часов.

В зале заседаний были произведены изменения. Четыре первых ряда были отодвинуты и отделены от зала оградой. Стул свидетелей, стоявший чуть в стороне, выдвинули на середину и поставили прямо перед судьями. Было внесено несколько столов, которые поставили по обе стороны стула свидетелей. Сидевшие за этими столами могли одновременно видеть лица судей и по экрану наблюдать за всем происходящим в зале. Свидетель, сидящий на стуле, теперь тоже мог видеть экран детектора лжи.

Вошли Гус Бранхард и Джек. Гус осмотрелся и тихо выругался.

— Не удивительно, что они дали нам два часа отдыха. Хотел бы знать, для чего все это, — затем улыбка промелькнула на его губах. — Посмотрите на Кумбеса: ему это тоже не нравится.

К ним подошел представитель с планом зала заседаний.

— Мистер Бранхард и вы, мистер Хеллоуэй, садитесь сюда, за этот стол, — он указал на стол, стоявший в стороне от других прямо напротив судей. А доктор Рейнсфорд и доктор Ван Рибик, пожалуйста, вот сюда.

Громкоговоритель над их головами издал два резких свистка и произнес:

— Внимание! Внимание! Судебное заседание начнется через пять минут.

Голова Бранхарда дернулась, и Джек проследил за его взглядом. Человек, сделавший это объявление, был в форме старшины Военно-космического флота.

— Что за черт? — спросил Бранхард. — Разве здесь трибунал Военно-Космического флота?

— Я бы тоже хотел это знать, мистер Бранхард, — сказал представитель. — Вы знаете, они заняли всю планету.

— Возможно, нам повезло, Гус. Я слышал, что если вы невиновны, дело лучше разбирать в трибунале, а если виновны — в гражданском суде.

Он увидел Лесли Кумбеса и Леонарда Келлога, сидевших за таким же столом на противоположной стороне. По-видимому, Кумбес уже знал, что происходит. В расположении мест было что-то странное. На скамье свидетелей сидели по порядку: Рут Ортерис, Герд ван Рибик, Эрнст Мейлин, Бен Рейнсфорд и Юан Джименз. Гус посмотрел на балкон.

— Держу пари, все юристы планеты заметили это, — сказал он. — Охо-хо! Джек, вы видите седую женщину в голубом платье? Это жена Главного Судьи. В этом году она впервые появилась здесь.

— Внимание! Внимание! Встать! Идет Суд Чести!

Вероятно, старшине дали краткую инструкцию по фразеологии ведения суда. Джек встал, держа Малыша на руках, пока входили трое судей и занимали свои места. Как только они сели, Главный Судья быстро ударил молотком.

— Чтобы предупредить внезапный поток возражений, я хочу сказать, что все это переустройство лишь на время, и дальше вся процедура пойдет обычным порядком. Сейчас мы не судим ни Джека Хеллоуэя, ни Леонарда Келлога. Остаток сегодняшнего дня и, боюсь, еще несколько дней мы посвятим определению уровня мышления Пушистиков Пушистых Хеллоуэя с Заратуштры.

Для этой цели мы временно отказались от традиционной процедуры судебного разбирательства. Мы будем вызывать свидетелей. Как обычно, они будут давать показания под детектором лжи. Мы будем вести общие споры, в которых все сидящие за этими столами могут принять непосредственное участие. Я и мои коллеги будем председательствовать. Так как мы не можем выслушивать нескольких Спорщиков одновременно, тот, кто желает говорить, должен подать знак. Я надеюсь, таким образом нам удастся провести плодотворную дискуссию.

Вы все заметили присутствие офицеров с базы Военно-космического флота Ксеркса. Я полагаю, все вы слышали, что командор Напьер установил контроль над гражданским правлением. Капитан Грибьенфельд, соблаговолите встать, чтобы все вас видели. Я даю ему право опрашивать свидетелей и, если он найдет нужным, передавать это право своим офицерам. Мистер Кумбес и мистер Бранхард тоже могут передавать это право.

Кумбес сразу же встал.

— Ваша честь, раз мы обсуждаем вопрос о разумности, то первым пунктом должно быть принято приемлемое определение разумности. Я, со своей стороны, хотел бы знать, какое определение используют наши противники, обвиняющие Келлога и защищающие Хеллоуэя.

Значит, так. Они хотят, чтобы мы установили определение разума. Герд ван Рибик был огорчен, Эрнст Мейлин усмехнулся. Тем не менее, Гус Бранхард был доволен.

— Джек, они, как и мы, не приготовили никакого определения, прошептал он.

Капитан Грибьенфельд, уже успевший сесть, снова встал.

— Ваша честь, весь последний месяц на военной базе Ксеркса мы работали над этой проблемой. Мы в определенной мере заинтересованы в установлении классификации этой планеты и чувствуем, что этот спорный вопрос о разуме возник, по всей вероятности, не в последний раз. Я полагаю, ваша честь, что мы приблизились к решению этой проблемы и выработали определение. Однако, прежде чем мы начнем обсуждать его, я бы хотел продемонстрировать одну вещь, которая может помочь в понимании этой сложной проблемы.

— Капитан Грибьенфельд уже обсуждал со мной этот вопрос и получил мое одобрение, — сказал главный судья. — Пожалуйста, капитан.

Грибьенфельд кивнул и представитель начальника полиции приоткрыл дверь. Вошли два солдата Космического флота. В руках они несли пакеты. Один из них поднялся к суду, другой пошел перед столами, раздавая слуховые аппараты с маленькими электрическими батарейками.

— Пожалуйста, наденьте аппарат и включите его, — говорил он. Спасибо.

Малыш дернул Джека. Джек надел аппарат и включил его. Немедленно до его ушей донеслись тихие высокие звуки, которых он никогда прежде не слышал. Малыш говорил:

— Хи-инта, са-ва-ака, игга са гинда?

— Черт побери, Гус, он говорит!

— Да, я слышу, но как же это получилось?

— Ультразвук… Боже мой, почему мы не подумали об этом раньше?

Он отключил аппарат. Малыш сказал:

— Уиик?

Он включил его снова. Малыш говорил:

— Какк-ина за заива.

— Нет, Малыш. Папочка Джек не понимает тебя. Но мы ужасно терпеливы и выучим ваш язык.

— Папии-и Джек! — воскликнул Малыш. — Ма-алыш захинга; папи Джек за заг га хи изза!

— Слышимое нами уиканье — это только нижняя полоса воспроизводимых ими частот. Держу пари, мы тоже сможем воспроизводить звуки, которые они не слышат.

— Конечно, ведь он произнес свое имя и ваше.

— Мистер Бранхард, мистер Хеллоуэй, — сказал судья Пэндервис, — может быть, вы прекратите свое обсуждение и обратите на нас внимание? Все ли получили слуховые аппараты и включили их? Прекрасно. Несите, капитан.