Разведчик с Острова Мечты - Алексей Тихонов

— Ты был великолепен, красавчик. Но в следующий раз во время танца смотри партнерше в глаза, а не на грудь, договорились?

Стоило ей отодвинуться, как здесь же оказался Эркол. Выглядел он немногим лучше танцоров, потный и всклокоченный.

— Ну, вы дали жару, ребята! — заорал в каком-то болезненном возбуждении. — Никогда ничего подобного не бывало! Совсем нас, музыкантов, загнали. Рофтер со своей дудкой чуть без сознания наземь не хлопнулся. У меня вон палец в кровь, а вам только быстрей подавай! Лихие же вы оба плясуны! Пойдемте-ка к бочкам, отдышитесь и горло…

Тихо охнула Танжина. Рука Эркола исчезла с плеча, на ее место опустилась другая, широкая и тяжелая. Шагалан обернулся назад… потом вверх. Рядом стоял детина, которому юноша едва доходил до груди. Круглое лицо, круглый торс в кожаной куртке, монументальные ноги. Пухлые щеки выпирали из-под темной округлой бороды, маленькие, глубоко посаженные глазки недобро поблескивали. Шагалан видел его впервые, но не составило труда определить, что верзила сильно разозлен. Юноша покосился вниз — на поясе незнакомца располагался внушительных размеров тесак в ножнах. Рука на плече сжалась как тиски, однако Шагалан предпочел перетерпеть боль. Он догадывался, кто это. Оправдывались худшие опасения.

— Развлекаешься, стервец? — неожиданно тонким голосом произнес верзила.

— Господин Голопуз, если не ошибаюсь? — уточнил Шагалан.

— Молчи уж, дерьмо. Сам еще молокосос, а на чужих баб заришься? Если ты искал неприятностей, то, считай, нашел их. За такие проказы здесь порой и доблести лишаются. Устрою, если она тебе покоя не дает.

— Отстань от него, Голопуз, — не слишком уверенно вмешался Эркол. — Подумаешь, станцевали они с Танжиной разок. Ничего же страшного…

— Цыц, щенок! Не путайся на дороге — зашибу ненароком.

Музыкант отступил на шаг, но не сдавался:

— Опять свихнулся, образина! Замучил и девушку, и всех своими ревнивыми припадками. Если вина перепил — топай, проспись, нечего нормальных людей распугивать. Скажи ему, Ретси!

Рыжеволосый хамаранец тоже очутился рядом, однако порыва товарища не поддержал:

— Не знаю, не знаю, вопрос тонкий. Тут вроде как задета честь, а с нею шутки плохи. Чувства Голопуза можно понять, хотя, с другой стороны, Танжина ему не жена, не рабыня. Да и браниться площадно в приличном месте негоже. Он ведь все на тебя вылил, Шагалан! Где же твоя гордость?

— Представления не имею, — буркнул разведчик. В эту минуту он старательно восстанавливал в голове обрывочные воспоминания о виденном во время бешеного танца с Танжиной. Почудилось или действительно заметил он в круге зрителей столь же массивную фигуру вблизи второго великана — Ряжа? Там все выглядело вполне мирно. Или игра воображения? Слишком уж его тогда занимали совсем иные мысли.

— Ах, ты еще и трус? — Голопуз уцепился за последние слова. — Как шкодить да выхваляться — герой, а как отвечать — в кусты? Ну так я тебя, сопляка, все равно проучу!

Взволнованная толпа гудела, но вмешиваться в ссору никто не спешил. Шагалан исподлобья наблюдал, как правая лапа Голопуза откатывается в широком замахе. В этот момент что-то пестрое мелькнуло за спиной у верзилы, и на кулаке повисла Танжина.

— Оставь его в покое, животное! — закричала она. — Мало на тебе гадостей и крови?

Голопуз попытался освободить руку, тогда женщина впилась в нее зубами. Верзила взвыл, бросил плечо разведчика и левой рукой смел Танжину на землю. Тотчас Шагалан откликнулся жестким пинком под колено — Голопуз, потеряв равновесие, повалился на бок. Юноша успел поймать его за волосы и уже высматривал, куда нанести завершающий удар, когда вновь вмешался Ретси:

— Господа! Братья! Так дела не делаются. Если два достойных человека хотят выяснить отношения, в этом им никто не смеет мешать. Никаких набрасываний гурьбой на одного! Мы же не варвары, в конце-то концов. Расступитесь! Шагалан, отпусти его.

Сопя и матерясь, Голопуз грузно поднялся с земли.

— Все должно быть честно и справедливо, — продолжал Ретси. — Прежде всего, порядок требует уточнить, не желаете ли вы оба отказаться от своих обид, то бишь уладить раздоры миром?

— Легко, — пожал плечами Шагалан. — Готов даже извиниться перед господином Голопузом. Он явно ошибочно истолковал мое поведение.

— А на черта мне твои извинения? — рыкнул верзила. — Ты — маленькая, вонючая козявка, возомнившая о себе бог знает что! Я не успокоюсь, не размазав тебя!

Ретси кивнул:

— Очевидно, примирение невозможно. Тогда остается положиться на волю Творца, Который в ходе честного поединка покажет нам правого. Итак, схватка на кулаках, без оружия и снаряжения. Сними нож, Голопуз. Действует только одно условие: противника в беззащитном состоянии не добивать! Мы проследим. Расступитесь все! Начинаем!

Незаметно подмигнув Шагалану, хамаранец убрался прочь. Посредине быстро расширявшегося круга пыхтел и топал Голопуз, еще стараясь прийти в себя после тяжкого падения. Разведчик скользнул по периметру, отыскал Эркола с Танжиной.

— Держись, дружище, — махнул рукой музыкант. — И осторожней с этим зверем.

Услышав его слова, женщина подняла голову. Выглядела она несколько зашибленной, но сумела слабо улыбнуться и кивнуть. Удовлетворенный осмотром, юноша вернулся в круг.

Голопуз успел отдышаться и теперь хищно прохаживался вдали. Он был почти на локоть выше Шагалана и, пожалуй, вдвое тяжелее. В активе юноши — выучка и ловкость, у Голопуза — сила и вес. Этому и надлежало определить тактику сторон. С юрким противником у верзилы имелись лишь два реальных варианта: сбить и раздавить своей тушей либо изловчиться загрести в страшные лапищи. Для начала он предпочел первый способ. Явственно дрогнула земля, когда разбойник устремился через круг. Такая большая масса долго набирала скорость, зато, разогнавшись, превращалась в сокрушительный снаряд. Времени Шагалану хватило, чтобы выбрать себе подходящую позицию, оглядеться еще раз, расслабиться. За секунду до столкновения юноша вдруг метнулся вниз и вбок — почудилось, он мгновенно исчез с места, где только что стоял, безмятежный. Мало того, стелясь по земле, Шагалан мимоходом зацепил ногой лодыжку ревнивца, и громоздкая туша повторно рухнула в облако пыли. Толпа отозвалась волной криков. Что в них преобладало — одобрение или досада, — понять было сложно.

Прошла пара минут, прежде чем Голопуз сумел оправиться для продолжения поединка. На сей раз он повел себя куда осмотрительнее, неожиданно мягким шагом принялся описывать круги, постепенно сокращая расстояние. Перед юношей в самом деле находился опытный боец, ветеран множества кабацких драк. Когда противники совсем сблизились, Голопуз резко выкинул левую руку, цапнул Шагалана за ворот рубахи, а правой тотчас ударил изо всех сил. Разведчик провалил удар, почувствовал, как раскаленным плугом скользнул по загривку кулак. Нырнул под руку, но помешал захваченный ворот. Попытался сбить плечом захват, но легче было выдрать кусок рубахи. Нырнул обратно, уклонившись от отмашки Голопуза, разразился частыми ударами: в челюсть, в живот, под грудь. Удары вышли неплохими, они потрясли разбойника, но не отключили, растеряли много энергии в пластах жира и завалах мяса. Огромная правая лапа уже возвращалась, и Шагалан осознал, что не успевает завершить атаку. Внезапно Голопуз бросил захват и, пригнувшись, облапил юношу обеими руками. Как будто клешни легендарного гигантского краба сомкнулись на спине, оторвали от земли, взметнули вверх. Перехватило дыхание. Шагалан отчетливо услышал, как захрустели сминаемые кости. Выжидать было некогда: даже если выдержат ребра, верзила вот-вот швырнет его наземь, а возможно, и сам прыгнет сверху. Запросто получится живая надгробная плита.