Разведчик с Острова Мечты - Алексей Тихонов

— Пускай попробуют. Наставники, кол им в печень! — фыркнул беловолосый.

Только теперь Шагалан сообразил, что следовало бы встать перед начальством. Он не сомневался — этот богатырь и был достославным Ряжем, «третьим атаманом». Правда, даже поднявшись, дотянулся ему макушкой не выше плеча. Какое-то время они изучали друг друга, затем Ряж обнажил в улыбке крепкие зубы:

— Ладно. Придет пора — посмотрим на твою ловкость, парень.

Он, не задумываясь, хлопнул Шагалана по плечу, словно печатью на договоре о найме. Удар юноша принял, хотя на ногах устоял с трудом. Великан уже разворачивался к собравшимся.

— Уф, ну и жарко же тут у вас! Опять старый Добстер по теплу печь топит?

— Как всегда, — хохотнули от дверей. — Он ныне знобкий, что в пекло, что в стужу.

— Ну, тогда айда на улицу, ребята, на гульбу! Денег добыто немало, надобно ублажить судьбу, отметить удачу! Все запасы сегодня выкатим, завтра новых накупим!

На призыв атамана ответили радостные крики. В сенях образовалась толкотня: часть народа сразу попыталась выйти во двор, другие же бросились в комнату к узлам и сундукам, засунутым под лежанки. Вместе с последними влетели Эркол с Ретси. Друзья держались вполне уверенно, лишь глаза чуть неестественно поблескивали.

— Вон он где! — с порога заорал Эркол. — Ну и здоров же ты, братец, постель давить. Бежим скорее, праздник вот-вот начнется.

— Я долго спал? — невинно спросил Шагалан.

— Вечереет уж! Мы давно продрыхлись, ходили Ряжа встречать. И не напрасно, тебе скажу, — атаман две телеги добра привез! Неплохая, видать, охота удалась.

— И кого же они так знатно раздеть сумели?

— Да бог его ведает, — пожал плечами Ретси. — Купчина ли зажиточный, казначей ли губернаторский попался, какая разница? Как бы денежки ни добыть, важно их с чувством прокутить. Верно я говорю?

— Очень даже верно. — Эркол тряхнул белесыми прядями. — Сегодня здесь погуляем, а завтра в Сошки подадимся, там затеем тарарам.

— Это ты хорошо придумал, дружище, но пока подержи-ка язык за зубами, — утихомирил его друг. — Неровен час, прослышит кто из начальства — будешь вместо гулянки конюшни чистить.

— Молчу-молчу… — Из Эркола еще, похоже, лезли остатки травяного веселья, хамаранец же казался вполне оправившимся. — Шагалан, давай с нами! В такой компании и лучший кусок ухватишь, и лучший кубок… и лучшую бабу…

Ретси бесцеремонно отодвинул разошедшегося дружка в сторону. Скептически обозрел Шагалана:

— Только вот выглядишь ты, парень, словно последний босяк. Не обижайся. На бой в подобном наряде запросто можно выйти, а вот на праздник подыскать бы чего поприличнее. У тебя на смену одежа есть?

— Нет. — На самом деле этот вопрос заботил разведчика меньше всего.

— Ладно, это мы устроим. Эркол, ты у нас повыше, выдели Шагалану какую-нибудь рубаху покрасивей, а я штаны подберу. И быстрей, а то уже бочки покатили!

Шум за окном и вправду разрастался. Мужики вокруг, обряжаясь в яркое платье, засуетились активнее. Объявился хозяин лежанки, нахально занятой Шагаланом. Пару минут друзья беседовали с ним, постепенно усиливая нажим, и лишь когда в воздухе запахло потасовкой, хозяин отступил. Сверкнув недружелюбным взглядом, он забрал свои вещи и удалился в другой конец комнаты.

— Ну и на черта это? — спросил Шагалан, рассматривая сваленную перед ним кучу тряпок.

— Ты еще никак не проснешься, приятель! — хлопнул его по спине Ретси. — Неужели не понимаешь?

— А что я должен понимать?

— Во-первых, праздник, все гуляют и для того наряжаются. Не знаю, как там за проливом, а у нас обычай такой, улавливаешь?

— А во-вторых?

— Во-вторых, это ведь и твой выход в свет. Стараниями болтуна Багера про тебя уже многие наслышаны и жаждут увидеть собственными глазами. Покажешься, народ на тебя посмотрит, а ты — на народ. Первое впечатление очень важно, главное — не ударить в грязь лицом. Короче: хочешь приобрести тут авторитет и уважение — надевай, что дают!

Шагалан пожал плечами и принялся натягивать расшитую красным рубаху. От ткани шел свежий, но чужой дух. По совести, завоевание местного авторитета юношу также не трогало, однако разочаровывать приятелей он не спешил. Штаны оказались несколько коротковаты, между их краем и стоптанными башмаками белели лодыжки.

— Обувь тоже слабая. — Ретси, который, похоже, и не собирался переоблачаться сам, поморщился. — Завтра наведаемся на склад, подберем тебе что-нибудь.

— И так потерпит, — отмахнулся разведчик, вставая. — Ну, раз надо — двинулись. А то веселье, слышу, без нас начинается.

— Без меня уж точно не начнут, — подошел Эркол.

Сейчас он смотрелся настоящим франтом: длинный нежно-голубой кафтан добавил статности, а васильковый берет — росту.

— Отчего же именно ты незаменим?

В ответ Эркол мотнул плечом, позволяя Шагалану разглядеть за ним изогнутый гриф лютни.

— Веселиться-то у нас все любят, а вот музыкантов толковых мало. Я ж недаром три года с лишком в цирковых фургонах по стране колесил. Научился кой-чему.

Они покинули дом в числе последних. Уже начало смеркаться, торопливо темнело небо, заваленное тусклыми облаками. В воздухе висела сырость, но дождя, по счастью, не было. Прямо с порога приятели очутились в людском водовороте. Скромная площадка посреди поселка преображалась на глазах — в центре творился громадный костер, по краю тянулись полукругом дощатые столы. Подавляющее большинство разодетого народа вокруг занималось тем, что слонялось взад-вперед да оживленно переговаривалось в радостном предвкушении. Галдеж, смех, лишь несколько человек, главным образом женщины, лавируя, разносили по столам корзины с едой. Когда троица вступила на площадь, костер в ее сердце наконец перестал дымить и бойко затрещал сучьями. Толпа встретила это взрывом восторга. Кто-то сбоку окликнул Эркола, тот обернулся к друзьям:

— Пойду к музыкантам. Думаю, через часок-другой удастся улизнуть к вам и капельку расслабиться. Увидимся!

— Вот ведь, — хмыкнул Ретси вослед, — превратности жизни. Для кого-то праздник — веселье, а для иных — нелегкая работа. Проходи, Шагалан, займем местечко получше. Сейчас начнется.

Толпа взялась рассаживаться в этот же момент и вся разом. Устраивались, где попало. Имелось несколько скамей, но садились и на столы, на бочки, на колоды, многие — прямо на мокрую землю, подстелив плащи. По самым нетерпеливым рукам уже отправились кувшины с вином и пивом. С каждой минутой набирал силу костер, одновременно наливались тьмой окрестности, отсекая гульбище от остального мира. Ретси отвоевал для них неплохое место — на краешке одного из столов, чуть ли не в обнимку с корзиной, доверху наполненной жареными цыплятами. Пришлось даже отворачиваться от лезущего в ноздри аромата: истосковавшийся желудок взвыл немилосердно. Пытаясь отвлечься, юноша разглядывал лица окружавших его людей, хотя мельтешение огненных пятен делало это почти бессмысленным.