К черту любовь! (СИ) - "Nogaulitki"

— Боже… — простонала я, усаживаясь на кровать. Нахрена я вообще решила согласиться пойти, да еще и взять с собой Оксанку?!

— Вот. То, что нужно! – подруга выудила из шкафа строгое черное платье, а я покраснела.

— Может, что-то другое? – пропищала я. В этом платье у меня был и-зу-ми-тель-ный секс с Волжак на диване в ее офисе.

— Чем тебе не нравится это? – удивленно спросила Оксанка. – Оно очень сексуальное.

Ага, Волжак также сказала, когда снимала его с меня.

— Ну… Оно… — ну, не говорить же ей правду!

— Что, Ира? – с нетерпением спросила Оксанка.

— У меня с ним связаны некоторые воспоминания… — уклончиво ответила я, отводя глаза.

— Какие? – Оксанка прищурилась, будто догадываясь, о чем я.

— Личного характера, — пискнула я, все больше краснея.

— Дай угадаю, — закатила глаза Оксанка, — ты в нем была со своей Вожлак.

— Волжак, — поправила я. – И… да.

— Прекрасно, — фыркнула подруга, но тем не менее, продолжила в меня тыкать этим чертовым платьем. – Но ее же там не будет? Ты сама говорила, что твоя подруга заверила, что она не придет.

— Да, она уехала в командировку и вернется только ночью, — согласно кивнула я.

— Вот и чудно. Тогда надевай. И без разговоров, — Оксанка подняла ладонь вверх, останавливая мои любые протесты.

— Ладно, — вздохнула я. – Но без каблуков!

— В лодочках, — ухмыльнулась подруга, покачивая платьем на вешалке.

— Ненавижу тебя, — проворчала я, начиная снимать пиджак.

Глава 35

Выставка была великолепной. Мы пришли через час после начала, когда в зале была уже большая часть гостей. В отдельной комнате был стол с напитками и закусками, а в основном помещении висели работы. В рамках, на одной линии, в черно-белом цвете. Работ было много. Основные были те, про которые мне говорила и показывала Маша – портреты и эмоции, но одну стену занимали старые работы, сделанные гораздо раньше. Как сказала Маша, это была просьба организатора – вывесить и их тоже. Мы с Оксанкой, вооружившись бокалами с шампанским, бродили по залу, разглядывая каждую работу. Мне особенно понравилась серия портретов пожилого мужчины. Он был с небольшой седой бородой, в какой-то лыжной шапочке, но его глаза… Это действительно было отражение души. Они были так притягательны. Маша сказала, что этого мужчину она встретила на… вокзале. Он там живет. Обыкновенный московский человек без определенного места жительства. Но его глаза… Они буквально запали мне в душу.

Оксанка убежала в уборную, пока я стояла у следующей серии работ, где была изображена красивая женщина, похожая на испанку. В этот момент ко мне подошла Маша.

— Ну, как тебе? – девушка мило улыбалась, держа в руках бокал с красным вином.

— Маша, это прекрасно. Правда. Мне очень нравится.

— Спасибо, — девушка казалась довольной. – Кстати, многие работы купили в Москве. И тут я продала еще парочку.

— Уже? – удивилась я. Не думала, что у нас все еще ценят искусство. Тем более фотографии.

— Ага, — кивнула девушка, — кстати, тебя в том числе.

— В смысле? – не поняла я.

— Ну, твои портреты, я имею в виду.

— Их кто-то купил? – удивилась я. Стало как-то не по себе от того, что какой-то человек будет пялиться на мои фотографии. Мало ли извращенцев бывает.

— Купили, причем в первый же день выставки в Москве, — подтвердила Маша. – И купили так, чтобы я не продавала копии.

— Что это значит? – нахмурилась я.

— Ну, иногда составляется договор, покупатель приобретает работу в единственном, так сказать, экземпляре. То есть я не имею права больше продавать эти фотографии. Такая услуга дороже, но… у всех свои причуды.

— А если договор не составляется, то ты можешь продать несколько одинаковых работ?

— Да, если человеку просто понравилась серия, например, и он любитель, а не коллекционер. Всегда по-разному.

— Почему тогда мои фотографии еще здесь? — я перевела взгляд в конец зала, где висели мои портреты.

— После выставки они отправятся к своему владельцу, — пояснила Маша.

— И кто это? Мужчина? – наверное, какой-то маньяк хочет смотреть на мои фото и… нет, лучше об этом не думать.

— Не знаю, на самом деле. Покупка была сделала анонимно. Я сама этим не занимаюсь, это работа агента.

— Понятно, — протянула я, снова делая глоток шампанского.

— Как у тебя дела? Как отдохнула? Я еле дозвонилась до тебя, телефон молчал всю неделю, — проговорила Маша, параллельно кому-то улыбаясь и кивая.

— Да, я решила… немного побыть наедине с собой. Разобраться кое в чем… Подумать… — пробормотала я.

— Это иногда полезно, понимаю.

— Да, я…

— Ира, пойдем к твоим фоткам… Ой… Здравствуйте, — Оксанка появилась, как из ниоткуда.

— Добрый вечер, — обаятельно улыбнулась Маша, разглядывая Оксанку.

— Маша, это моя подруга Оксана, Оксана, это – Маша. Это ее выставка.

— Очень приятно, — Оксана протянула ручку, невинно хлопая глазками. Она флиртует? Серьезно?! Сто лет этого не видела.

— Взаимно, — Машина улыбка грозилась вот-вот выползти за пределы ее лица. – Как вам выставка?

— Ой, это просто шедеврально. Я нечасто бываю на подобных мероприятиях, — начала Оксанка, а я хрюкнула от смеха. Нечасто, это правда. Оксанка предпочитает места, где больше женщин и алкоголя. – Но это… — подруга бросила гневный взгляд на меня, но продолжила, — это великолепно. Вы просто мастер своего дела. Может, вы как-нибудь и меня сфотографируете? У вас удивительно получается ловить момент.

Я закатила глаза. Нет, правда? Здесь? Сейчас?

— О, я буду только рада, — Маша галантно кивнула, улыбнувшись.

Они стояли и смотрели друг на друга, улыбаясь. А я чувствовала себя лишней. Поэтому, решила взять дело в свои руки.

— Так, Оксан, пойдем посмотрим остальные работы, а потом вы сможете пообщаться с Машей дальше, ладно?

Маша засмеялась, а Оксанка покраснела.

— Позвольте, я составлю вам компанию? – Маша подала Оксанке локоть, и под мои закатывающиеся глаза, мы направились дальше по залу.

Маша рассказывала обо всех работах, у которых мы останавливались. Это были интересные, необычные и… очень разные рассказы. Люди на ее работах были самые разношерстные – от уличных музыкантов из Англии до швейцарского бизнесмена, от домохозяйки из провинции до звезды кинематографа. Это было действительно интересно.

И когда мы оказались у портретов со мной, Оксанка потребовала ее сфотографировать на этом фоне. Сказала, что не каждая ее подруга украшает своей физиономией выставку. Маша отошла в сторону, держа в руках наши бокалы. Оксанка встала у стены с моими портретами, а я достала телефон и открыла на нем камеру.

Только я сфокусировала изображение, чтобы и Оксанка, и портреты были четкими, как увидела на экране, отображающем действительность, какое-то серое пятно. Я бы не удивилась – Оксанка стояла так, что в камеру попадала часть зала с прогуливающимися людьми, но что-то будто подсказывало мне, что это «пятно» — не просто посетитель. Я чуть отодвинула голову, чтобы посмотреть в другой конец зала, и чуть не перестала дышать. В стильном сером костюме с каким-то не то серым, не то серебряным отливом, у одной из работ стояла… Волжак.

— Какого хера? – прошептала я, впериваясь в нее глазами.

— Что? Ты сфотала? – не унималась Оксанка, видимо, устав позировать.

— Ира? Что с тобой? Ты аж побелела. Тебе плохо? – обеспокоенно спросила Маша, подходя ко мне.

— Нет, я… — я тут же отвела глаза, стараясь не смотреть на Волжак. – Все нормально. Просто… шампанское, наверное, в голову ударило, — пробормотала я.

— Я принесу тебе воды, — сказала Маша, погладив меня по руке, — жди тут.

— Что с тобой? – Оксанка тоже выглядела обеспокоенной. – Тебе нехорошо? – подруга смотрела мне в глаза, требуя ответа.

— Нет, все хорошо. Правда, — я попыталась улыбнуться. Вышло неважно. Не думала, что у меня на Волжак будет такая реакция. Что она тут делает? Она же должна быть в командировке? Зачем она здесь?