Ключ от опасной двери - Бекки Чейз

— За упрямство, — губы Рида щекотно задевают висок, и я снова вздрагиваю. — За то, что ты…

Похожа на нее. Он не произносит этого вслух, но уверена, думает именно так.

— Ты заслужила, Кэтрин, — мое имя Рид процеживает сквозь зубы с особым раздражением.

Все-таки я ошиблась. Сейчас он мстит мне. Не Кристине.

Давление на ягодицы исчезает, и пока Рид возится с брюками, я мысленно просчитываю шансы выкрутиться. Без наказания он вряд ли выпустит меня из номера, значит, пусть получит желаемое. Я выдержу. Уступлю для вида, а когда Рид перестанет бушевать, пойду к Чейзу, и тот сам разберется с братом. Вот только смириться нужно так, чтобы Рид поверил. К примеру, сыграть на тщеславии — сказать, что он хочет услышать. Как там учила Дейдра?

Не задерживать дыхание.

Короткую паузу сменяет ровный вдох.

Не смотреть пристально в глаза.

Я стыдливо опускаю голову:

— Заслужила.

Рид на мгновение замирает.

Да! Не зря он это повторил. Остается надеяться, что видимость контроля ослабит злость.

Спрятав победную улыбку, я медленно поднимаю руки и прикладываю ладони к стене.

Рид не глуп и прекрасно понимает, что покорность мнимая, но игры его заводят, а значит, есть все шансы свести ярость на нет. К тому же моя цель не обмануть, а ослабить бдительность. И уступив, я потеряю меньше, чем если продолжу сопротивляться.

Расставив ноги, я стараюсь не думать, как развратно это выглядит сзади. Дыхание Рида тяжелеет.

— Шире, Кэтрин.

От хриплого голоса на коже проступают мурашки.

Я подчиняюсь, ликуя и страшась одновременно. Рид принял правила игры. Теперь бы мне самой не заиграться.

Хватка на ребрах ослабевает, а вслед за ней и узел на поясе. Потянув за него, Рид распахивает халат и отдает новый приказ:

— Наклонись.

Послушно прогибаюсь в пояснице, пока грудь не упирается в горячие ладони. Соски реагируют сразу же, и Рид с довольной усмешкой сдавливает их под мое едва слышное всхлипывание. Мягкие подушечки пальцев обводят по кругу съежившуюся кожу. Стискивают, легонько тянут и отпускают только после нового, более громкого стона.

Я зажмуриваюсь от досады из-за провалившегося плана. С кем-то другим пришлось бы притворяться, но Рид знает мои слабые места. Знает, где надо нежно тронуть, где куснуть, где провести языком — совсем как сейчас, когда от влажного касания к выпирающему позвонку на шее у меня подгибаются колени. Покачнувшись, я ругаю себя за нарастающее возбуждение.

Какой к черту из меня манипулятор с полным отсутствием самоконтроля?

— Не дергайся, — Рид перемещает свободную руку к молнии на брюках и высвобождает член.

В тревоге я вонзаю ногти в стену, когда головка упирается в тугое кольцо мышц. Готовлюсь закричать… и шумно выдыхаю, ощутив, как она проскальзывает ниже, к набухшим складкам.

— Это позже, — хмыкает Рид, заметив мое облегчение. — Когда вернешься к себе в номер.

Что?

Обдумать мешает напористый толчок. Рид берет меня сзади и стягивает в кулак волосы на затылке. Рефлекторно запрокинув голову назад, я вскрикиваю. В этой позе проникновение ощущается особенно глубоко. Как и следующее.

— Когда я закончу, — вместе с членом Рид вбивает в меня приказ. — Скажешь Чейзу, что передумала.

Вот еще!

Возразить не дает усиливающееся трение между ног. Тяжело дыша, я двигаюсь синхронно с бедрами Рида. Скулю от резких выпадов. Не из-за притворства, а просто потому, что с ним не умею иначе. Пора это признать.

— Ты поняла? — Рид звонко прикладывается ладонью к ягодицам.

От шлепка остается жгучий след, но я чувствую его лишь несколько секунд. Мысли путаются, по шее стекает пот, глаза не в состоянии сфокусировать взгляд, и он мечется по потолку, ни за что не цепляясь.

— Я жду, Кэтрин, — Рид всаживается резче, требуя ответ.

— Поняла, — всхлипываю я, приподнимаясь на мысках.

Пусть думает, что и в этом я уступаю, вот только отказ из меня не выбить. В отличие от кислорода, с чем Рид справляется легко, то наращивая, то замедляя темп. Я изгибаюсь, чтобы принять его в себя до предела. Рид отвечает на животную мольбу тела, вонзается жестко и глубоко. Задает ритм, подчиняет, а я следую за ним. Реальность распадается на смазанные эпизоды как в старых кинохрониках. Я ощущаю происходящее урывками.

Горячие губы касаются уха. Рид что-то язвительно шепчет, но я не разбираю ни слова.

Смена кадра.

Обжигающая ладонь ложится на бедро. Придерживает и направляет. Наши тела сталкиваются все яростнее.

Затемнение.

Низ живота тяжелеет, наполняясь жаром. Тянет, вызывая знакомую дрожь… и обрывается от моего собственного крика.

— Ридан!

Кончить с его именем на губах — высший пик мазохизма. И я только что его достигла.

В полном опустошении я приваливаюсь спиной к груди Рида. Обхватив за талию, он не дает мне осесть на пол. Толкается в меня еще дважды и, судорожно дернувшись, вжимает в стену. Несколько секунд мы оба рвано дышим, а потом я зачем-то одергиваю халат. Можно подумать, под ним осталось что-то, чего Рид не видел. Судя по ехидному смешку, ему в голову приходит та же мысль.

— Одевайся, — отстранившись, он застегивает молнию. — И иди в кабинет.

Вот же самоуверенная сволочь! Ни на секунду не сомневается в себе.

Не оборачиваясь, я подхожу к шкафу и вытаскиваю первую попавшуюся футболку. К горлу рвется протест, но я заталкиваю его обратно — сейчас важно смолчать.

— Вещи можешь не собирать. Их перенесут.

От возмущения потряхивает плечи, и я промахиваюсь мимо рукавов.

— А когда поговоришь с Чейзом, жди в своем старом номере.

Я плотнее смыкаю губы, уговаривая себя не спорить и не провоцировать. Осталось потерпеть совсем немного.

— Как я и велел изначально, — Риду явно нравится наблюдать за моим безмолвным гневом.

По-прежнему не издав ни звука, я натягиваю шорты и направляюсь к двери. Путь свободен, и это главное, а издевки я как-нибудь переживу.

— Учти, Кэтрин, — запоздало прилетает в спину. — Если решишь обмануть, сильно пожалеешь.

Вряд ли. Я пожалею о чем угодно, но только не об этом.

Поднявшись к кабинету Чейза, я без стука поворачиваю ручку. К чему церемонии? Наверняка Рид ему уже позвонил.

Изучив мой взъерошенный вид, Чейз кривится:

— Дай угадаю. Передумала?

— Нет, — поджав губы, я невольно отзеркаливаю презрительную гримасу. — Но мне нужен номер, где ваш брат меня не найдет.

Точка невозврата