Жена моего мужа - Адель Паркс

В одно мгновение ее лицо и шея вспыхивают ярким румянцем. Да, такой вот результат. Бывшим любовникам никогда не удастся соврать друг другу, особенно в таких вопросах. Вам обоим прекрасно известны пределы, до которых готов опуститься твой партнер.

Конни чуть заметно качает головой.

— Смотри, Конни, умалчивание — штука опасная.

— Я не хотела огорчать его без надобности, — чопорно и неубедительно говорит она.

— Ты никогда этого не хотела.

Она бросает на меня сердитый взгляд:

— Вовсе ни к чему заставлять его переживать.

«Может, и ни к чему, но это неизбежно. Видишь ли, мы с тобой люди не очень порядочные». Я не произношу это вслух, иначе Конни кинется к двери. Она уже не такая отчаянная, как прежде. Вот они, последствия материнства. С прибытием моего завтрака ситуация вернулась в цивилизованное русло. Я начинаю есть, а она кладет в кофе огромную порцию сахара и размешивает его.

Я не верю в любовь. По крайней мере, лично для себя. Я верю в некую химическую реакцию между двоими людьми. Из-за этого, а вовсе не из-за любви люди идут на безумства. Однако звучит не слишком красиво, отсюда и самообман. Между нами реакция невероятной силы. Она почти физически ощутима, можно почувствовать ее вкус и запах. Конни поправляет волосы и облизывает губы то ли осознанно, то ли нет. Кто знает? Да и какая разница? Умышленные это движения или нет, но они вызывают у меня сильную эрекцию — как в прежние времена.

Я добродушно ее поддразниваю. Раздаются ее смешки. Мои глаза смеются. Конни снова и снова смотрит в них.

Когда я ей подмигиваю, она ахает чуть ли не во весь голос. Суть в том, что вместе нам весело. Мы понимаем друг друга. Мы оба люди общительные, живые, увлекающиеся и аморальные. Кроме того, у нас есть общее темное прошлое, а ведь нет ничего соблазнительнее, чем грязный секрет, особенно твой собственный.

Мы оживленно болтаем на протяжении всего завтрака. Никаких неловких пауз. Мы оба тщательно стараемся ни во что не углубляться. Мы не говорим ни о чем более личном, чем гороскопы, но заново узнаем друг друга вполне по-современному, интересуясь, кто за кого болел во время последнего телевизионного реалити-шоу и почему. Мы смеемся над последним скандалом, связанным с обменом двух знаменитостей женами. Мы вспоминаем о том, кто из известных кинозвезд все еще болтается не у дел. Я ощущаю явную теплоту, которой не было во время нашего вечернего разговора в баре или у школьных ворот. Мне нравится наша дружеская болтовня. Она одновременно и успокаивает, и возбуждает.

Она спрашивает:

— Так что ты собираешься делать в свой выходной?

— Провести его с тобой, — спокойно отвечаю я и жду, что она ответит.

— Не выйдет. Ты спятил.

Я был бы разочарован, если бы она сразу согласилась.

— Я не могу провести с тобой целый день.

Она смотрит на меня, и ее глаза молят о понимании. Держу пари, она надеется, что я вот так просто возьму и уйду отсюда, от нее. Она хочет, чтобы я прекратил искушать ее, но напрасно надеется на мое сочувствие. Ей прекрасно известно, что я на это не способен.

— С какой стати мне хотеть провести с тобой день?

— Я неотразим.

Для тебя, Конни. Особенно для тебя.

Она замолкает. Берет сумочку и начинает теребить ручки. Взвешивает все за и против. Я делаю официанту знак принести счет, оставляю на столе деньги с очень хорошими чаевыми и веду ее к своей машине.

Глава 26 ЛЮСИ

Четверг, 12 октября 2006 года

Мне отвратительна мысль о том, что вечер, проведенный с Конни, сводится теперь к тому, что я приезжаю к ней домой, мы выпиваем бутылочку какого-нибудь заурядного вина, она вполуха слушает меня, одновременно прислушиваясь к тому, что происходит в детской. После того как мы съедим посредственную купленную навынос еду, я заказываю такси и еду домой. Едва ли это можно назвать роскошным прожиганием жизни, не правда ли? И все же я считаю большой удачей, что маленькая мисс Кутила хоть в таком виде доступна. Есть ли у меня альтернатива? Мысль о том, чтобы провести вечер с Питером, просто невыносима. Я ужасно на него сердита сейчас, даже сильнее, чем днем. Мик в командировке в Брюсселе, если бы он был здесь, то я, наверное, приняла бы его обычное приглашение выпить после работы. Конни раньше жила в довольно просторном викторианском доме в Клапаме, но они его продали, когда Фрэн была еще совсем крошкой, и переехали Ноттинг-Хилл. К этому привел ряд обстоятельств. Безусловно, Льюк и Конни, как успешный архитектор и многообещающий фотограф, сочли Ноттинг-Хилл более престижным местом, чем Клапам, а для них обоих важен «имидж». Кроме того, Конни захотела поселиться поближе к Роуз, хотя она никогда не признавалась мне в этом. Возможно, Конни рассматривала переезд поближе к Роуз как своего рода искупление (это произошло сразу после того, как открылся ее вызывающий, но довольно волнующий роман, и она приняла ряд беспорядочных решений), а может, она сочла, что Роуз будет надежной няней, которая всегда под рукой. Не думаю, что общество Роуз нравится ей настолько, чтобы переезжать ради нее. Так что теперь они живут в красивом, но довольно маленьком домике на границе Ноттинг-Хилла и Холланд-Парка.

В таких случаях, как этот, я начинаю понимать, почему мы дружим уже полжизни. Я позвонила ей сегодня утром, задыхаясь от ярости. Мне достаточно было бросить всего несколько фраз, чтобы она поняла, что я в бешенстве из-за Питера. Она знает, что если я в офисе, то могу говорить о личных делах только свистящим шепотом, и настояла, чтобы после работы я пришла прямо к ней.

Я сбрасываю плащ, совершенно не обращая внимания на то, где он приземлится.

— Должно быть, действительно что-то серьезное, разве этот плащ не от Ролана Муре [[24]? — замечает Конни.

Я следую за ней через гостиную и с облегчением отмечаю, что оба «спиногрыза» уже в постели.

— Питер забронировал места на отпуск.

— Фантастика! Ты же хотела уехать?

— С Ориол и мальчишками на все каникулы.

Выражение лица Конни не меняется, она ждет, когда разорвется бомба. Неужели не поняла, что бомба уже взорвалась?

— Я хотела ехать вдвоем с Питером и, кажется, ясно дала ему это понять. А он утверждает, что спрашивал меня, можно ли заказать места для всех нас, и будто бы я согласилась.

— А он спрашивал?

— Возможно. Мы недавно спали вместе, и я пребывала в блаженном состоянии после оргазма. Поверь мне, Конни, для меня это теперь достаточно редкое явление. Наверное, я что-то не поняла, может, не сконцентрировалась на том, что он говорит.

Конни фыркает, и я злобно смотрю на нее: