Динка прощается с детством - Валентина Осеева

– Ну что ты уставилась на этого человека? Что у тебя за привычка! Это же, наконец, прямо невежливо. Он крутит головой туда-сюда. Что тебе от него нужно? – напала на сестру Мышка.

– Да ничего не нужно. Просто так, я думала о его жизни и вообще. Я его еще не видела, только Федорка мне рассказывала… – шепотом оправдывалась Динка.

– Смотри, Динка! Это уже не в первый раз, ты все-таки следи за собой. Я просто не знала, как тебя вызвать!

– Ну ладно! Ничего ему не сделалось от того, что я лишнюю минуту на него смотрела. Пойдем, там дело, а ты с глупостями пристала!

На террасе решался вопрос: кому идти к пану? Кто лучше может уговорить его дать на выплату коров, хотя бы вдовам-солдаткам, у которых много детей.

– Когда б Марина Леонидовна дома была, так она лучше всех поговорила бы… Ну, ее нет. А Леня пана и в глаза не видел. Ни он пана, ни пан его… – задумчиво рассуждал Ефим.

– Нет, почему? И он меня видел, и я его. Так, в лесу… Встречались, конечно, он на линейке, я на бричке. Но познакомиться не пришлось. Да это, я думаю, и неважно. Давайте пойду, если хотите! – сказал Леня.

Солдат, задумавшись, щипал бородку. Жук обводил всех черными горячими глазами. Пузырь, сидя на крыльце, играл топором, пристраивая на мизинце острое лезвие и балансируя в воздухе. Федорка что-то нашептывала Динке, нетерпеливо дергая ее за рукав. Дмитро неодобрительно оглядывался на свою подругу.

– Пойти все равно кому-то надо. Давайте я пойду, – просто сказала Мышка.

– Э, нет! То дела не будет! – выскочила вдруг Федорка. – Нехай Динка пойдет! Вот чтоб я так жила на свете, как никто лучше Динки не уговорит пана! Хочете верьте, хочете не верьте, а пан как увидит ее, такой веселый делается, и шуткует с ней, и смеется. Нехай Динка идет. Я знаю, что кажу!

– Ну, нет… – запротестовала было Мышка.

– Нам панских шуток не надо! И развлекать его никто не собирается, – резко возразил Леня, обернувшись к Федорке и хмуря брови.

Но Ефим поднял руку.

– А ну стой, стой, Леня. Это все дела не касается, нам дело до панских коров, а не до самого пана, и я так думаю, что Динка настырней Мышки. Ей что пан, что генерал – это для нее без вниманья, она хоть кому всю правду в глаза выложит, а схочет, так и за сердце возьмет, – заулыбался вдруг Ефим и, подмигнув Динке, спросил: – Ну, як, дитына моя, пидэшь чи ни?

– Пойду, – решительно сказала Динка. – Давайте список, сколько коров и кому.

– Ого! Бачылы, як? – расхохотался Ефим. На террасе все зашумели, послышались шутки.

– Вот это по-моему! – сказал вдруг солдат. – Молодец, барышня! Сразу к делу приступила!

– Она такая… Горчица! – усмехнулся Жук.

Пузырь, склонив набок голову, как молодой бычок, уперся ногами в землю и неожиданно предложил:

– А меня с ней пошлите. Я чуть что – весь коровник порушу и с паном вместе! А то кулака какого стукну! Вот, глядите, как я могу!

Пузырь вдруг сграбастал обеими руками стул, на котором сидел Ефим, и вместе со своей ношей закружился перед крыльцом.

– Стой! Стой! – закричал Ефим.

На террасе все заахали, бросились на помощь.

– Стой, дурак! – грозно прикрикнул Жук, хватая товарища за рыжий чуб.

– Звиняюсь! – как ни в чем не бывало фыркнул Пузырь и, поставив на дорожку стул, наклонился к Ефиму: – Что, дядько, проихалысь на даровщинку?

– Чтоб тебя чертяка взял! Я ж думал, ты мне все кишки вытрясешь, – смеялся Ефим.

– Ой, не могу! – хохоча до слез, кричала Федорка. – Тебя ж за гроши показывать можно!

– Ужас какой! – искренне повторяла Мышка.

Динка, пораженная необычным зрелищем, мгновенно определила про себя будущую роль одноглазого силача в предстоящих боях с кулаками. И тут в первый раз она вдруг совершенно ясно увидела выезжающий из леса отряд, во главе которого были она, Жук, Рваное Ухо, Пузырь. И только не было Лени…

– Лень! Лень! – закричала Динка и, опомнившись, осеклась.

– Что случилось? Что с тобой? – тревожно спрашивал Леня, заглядывая ей в лицо.

– Она испугалась… – предположила Мышка.

Все, не исключая Пузыря, смотрели на Динку вопросительно и тревожно. Но сверкнувшее, как молния, видение боевого отряда уже сделало свое дело: Динка гордо выпрямилась.

– Давайте список! Я иду к пану!

Глава 34

Сборы к пану

Когда все разошлись, Жук тоже начал прощаться.

– Ну, теперь уж мы не скоро придем. Приходите вы к нам, – сказал он Лене и Динке. – А то и Иоську не застанете.

– Как – не застанем? Почему? – всполошилась Динка.

– Да мы его в город отправим. Раз то, что ему тут гулять плохо, ночью будем тоже на скрипке играть, а днем вот только с Пузырем пускаем. А Пузырь уедет, тогда сиди. Матюшкиных боимся, чтоб не увидали Иоську, – пояснил Жук.

– А почему же Пузырь уедет?

Жук похлопал товарища по широкой спине.

– А он у нас добытчик. На погрузке работает, баржи разгружает, ему долго прохлаждаться нельзя!

– Ну, мы придем, обязательно придем! – заверила Динка.

Пузырь, прощаясь с Динкой, осторожно взял обеими руками ее руку и с чувством сказал:

– Ну, теперь узнала меня, и я тебя узнал. Значит, так и запомни: если кому скулу свернуть на сторону или по шее стукнуть хорошенько, то ты только мигни мне. Поняла?

Единственный глаз Пузыря смотрел на Динку с восхищением и преданной готовностью. Динка заволновалась. Какая-то давняя мечта ее детства носить на руке кольцо с зеленым глазком, волшебное кольцо – поверни глазок на обидчика, и сгинет тот, как не было его на свете, – эта мечта мгновенно пронеслась в памяти Динки, и она растроганно сказала:

– Спасибо, Пузырь. Я всегда об этом мечтала…

Пузырь кивнул головой. Теперь он мог сказать своему другу, Рваному Уху, что Горчица действительно форменная девчонка, лучшей не найдешь. И, уходя вместе с Цыганом, Пузырь до тех пор оборачивал назад свою тугую шею, пока на террасе еще виднелось светлое платье и длинные косы.

На Мышку Пузырь не обратил никакого внимания и самой Мышке внушил суеверный ужас.

– Господи, какое страшило! Вот уж Квазимодо настоящий! Я чуть в обморок не упала, когда он схватил своими ручищами Ефима вместе со стулом!

– А мне солдат не понравился, я от него больше ждала, молчаливый какой-то! – сказала Динка.

– Да, осторожный человек. Он ведь нас не знает, сидит молчит, вглядывается, но, судя по глазам, неглупый человек, – заключил Леня.

Разговор перешел на живую тему дня – поход Динки к пану.

Ефим обещал принести список солдаток, особенно нуждающихся в помощи. Было решено, что Динка пойдет после обеда, а то сейчас уж «пану накричали полную голову» и он зол на всех. «Не стоит появляться сейчас с просьбой», – сказал Ефим.

– А чего это Дмитро молчал, как воды в рот набрал? – вспомнила Мышка.

– Дмитро степенность на себя нагоняет, как и подобает будущему мужу. Вот и на Федорку цыкнул! – засмеялся Леня.

– Ну да, боится она его! Ничуть! Просто считает в порядке вещей, чтобы будущий муж одергивал! А молчал Дмитро потому, что брал пример с солдата, – расшифровала Динка.

– Вон ты как все понимаешь! Смотри не осрамись перед паном! Не наговори ему дерзостей и не переиграй, когда будешь просить за солдаток, а то я тебя знаю: сначала постараешься разжалобить, а если не даст коров, наговоришь дерзостей!

– Ладно! Не учите меня, я знаю, как себя вести. И с какой это стати я буду просить, унижаться? Перед каким-то паном, еще чего не хватало!

– Конечно, просить не надо, но объяснить ему, в каком положении женщины с детьми, надо. Только боюсь, что ничего из этого не выйдет. Пан есть пан, и я уверен, что они с Павлухой действуют в полном согласии. Иначе как это понимать: у него под носом крик и слезы, а он делает вид, что ничего не слышит и не видит! – с раздражением сказал Леня.

Динка думала о своем, у нее были свои планы. Первое дело, конечно, получить согласие пана насчет коров. Но было и второе дело, которое Динка держала про себя втайне.

Утром Мышка сама разгладила сестре скромное платьице и повесила его на спинку стула. Уезжая на станцию, она крепко поцеловала Динку и еще раз сказала:

– Ну смотри же, держи себя в руках и не волнуйся. Мама как-то говорила, что пан Песковский очень воспитанный человек, так что, я думаю, он будет держать себя вполне корректно, лишь бы ты…

– Еще бы! Далеко мне до пана! – насмешливо фыркнула Динка, перебив сестру.

– Дина! Не настраивай себя так дерзко, обещай мне! – беспокоилась Мышка.

– Макака! Может быть, нам пойти вместе? – предложил Леня.

– Нет, я пойду одна! На все самое трудное я всегда иду одна, – сказала Динка.

Когда Леня и Мышка уехали, прибежала Федорка.

– Ну, як ты? Сбираешься до пана? А там уж бабы опять набежали. Прослышали от Ефима, что ты до пана идешь с бумагою, то так волнуются, выглядывают тебя.

Динка стала собираться. Даже не взглянув на платье, которое приготовила ей Мышка, она вынула из комода свой украинский костюм, надела вышитую рубашку, сборчатую юбку, синий герсет…